А на следующем полотне, добытом Элестайлом из комода, Кронсталл уже с женой. Стоят друг напротив друга, и взгляды обоих горят столь лютой ненавистью, какую у заклятых врагов не всегда встретишь. Про саму жену Кронсталла Мэйбл могла сказать только одно – красивая стерва. Видимо, когда-то, по молодости, Кронсталл женился на красоте – ошибка, за которую потом расплачивался всю жизнь. Правда, его возлюбленная тоже никак не уродка – но её красота была отнюдь не столь ослепительна.

Сюжет на следующем холсте оказался и вовсе трагичен. Кронсталл и его возлюбленная на детской могиле. Женщина льёт слёзы, глядя на могильный камень. Кронсталл стоит рядом. Природа в трауре очень пасмурного дня… и только вдалеке за лесом светит солнце – лишь ещё более подчёркивая трагизм ситуации, но вместе с тем, и напоминая, что жизнь продолжается. Именно туда, вдаль, устремлён взгляд Кронсталла, хотя лицо его преисполнено скорби.

— Вот, значит, как они сохранили в секрете, что Варидарр бастард Кронсталла, — произнёс Элестайл.

— О чём ты? — опешила Мэйбл.

— Очевидно, Шева́да, жена Кронсталла, знала о его связи. Кстати, сама она изменяла мужу направо и налево едва ли не с первой брачной ночи. Говорят, она вообще была нимфоманкой. Однако рождения у него бастарда определённо не потерпела бы. Кронсталл наверняка понимал, что жена просто убьёт его ребёнка от любовницы – а может, она и заявила ему об этом напрямую. И тогда Кронсталл решает якобы похоронить сына, на самом деле отдав его кому-то на воспитание.

— Почему ты думаешь, что всё было именно так? Может быть, Варидарр был их другим ребёнком, а этот действительно умер. Или его убила Шевада.

— Взгляд Кронсталла на этой картине, — пояснил Элестайл.

— Туда, где светит солнце… Туда, где в реальности находится его сын! — наконец поняла Мэйбл. — Однако горе женщины явно искренне… Неужели Кронсталл всё сделал в одиночку, а ей правды не сказал?!

— Вряд ли. Это было бы слишком жестоко. А горе матери, конечно, искренне – думаешь, легко ей было расстаться со своим ребёнком? Кронсталлу тоже нелегко, единственное утешение, что сын всё-таки жив и в безопасности.

— Хорошо, что Шеваде не пришло в голову раскопать могилу. Такая, по-моему, на всё способна. Увидела бы, что гроб-то пуст…

— Возможно, они отдали сына в семью, действительно потерявшую ребёнка, он и был похоронен под этим могильным камнем. Кстати, уверен, в реальности Кронсталл таких взглядов себе на похоронах не позволял – это наверняка лишь аллегория художника. Хотел рассказать историю потомкам. Ну, или просто не смог не запечатлеть того, что видел сердцем.

— Но если бы картина попалась на глаза Шеваде?

— Да никогда! Полотна, где изображены Кронсталл и его возлюбленная, Адельвурт вряд ли вообще показывал кому-либо, кроме них самих и своей жены.

— А дети Шевады, они хоть от Кронсталла? — полюбопытствовала Мэйбл. — Раз, как ты говоришь, она изменяла ему постоянно…

— Тень знает, от кого они, — усмехнулся Элестайл. — Я видел их портреты. Похожа на него только дочь. И, кстати, только её портреты были написаны Адельвуртом. Обоих сыновей рисовал другой художник.

— То есть племянников Адельвурт не запечатлел ни разу? — уточнила девушка.

— Да, в отличие от племянницы. Правда, она вышла замуж за парня из его клана. И вообще её Адельвурт любил – внешне она была похожа на мать, но в остальном, по счастью, пошла в отца. Что же касается племянников, отношения с ними у Адельвурта были не лучше, чем с самой Шевадой.

— Почему же Кронсталл всё-таки не развёлся с ней? — вновь задалась вопросом Мэйбл. — Особенно, если Шевада ещё и нагуляла парочку бастардов.

— Думаю, дочь всё же была от него, и убить мать своего ребёнка у Кронсталла не поднималась рука. А по-другому она бы его не отпустила.

— Он так и прожил с этой гадиной всю жизнь? — печально вздохнула Мэйбл.

— Нет, не всю. Как раз перед тем, как орден Тени был разгромлен, Шеваду угораздило поехать в Зондалур – Нистэмп был женат на её сестре. В общем, вышло так, что она взошла на эшафот вместе с ними. Не сказать, чтобы Кронсталл был сильно расстроен. А что касается его дальнейшей личной жизни… Помнишь, тут был портрет Кронсталла с женщиной в маске? Думаю, это и есть его вторая жена. Он познакомился с ней, ещё когда обретался в лесу на севере Лимераны, набирая последователей.

— То есть уже после того, как Кронсталл с Адельвуртом покинули Зондалур?

— Да. Ты права – не сходится, — тут же опомнился Элестайл. — её портрет никак не мог бы оказаться в Зондалуре. Но кто же тогда эта женщина в маске?

— Наверное, всё та же его возлюбленная, мать Варидарра… — предположила Мэйбл.

— Думаешь? Странное совпадение…

— В чём совпадение-то?

— Оли́ния, вторая жена Кронсталла, тоже носила маску.

— Зачем? — удивилась девушка.

— У неё лицо было изуродовано. Какой-то зверь напал, она вообще выжила лишь чудом.

— И Кронсталл полюбил изуродованную женщину? — поразилась Мэйбл. Этот вампир вызывал у неё всё большее уважение.

— Уж и не знаю… — задумчиво произнёс Элестайл.

— Не знаешь? — изумилась девушка. — То есть не веришь, что Кронсталл любил её?

— Ну-ка где тот портрет? — пропустив её слова мимо ушей, вампир кинулся перерывать уже просмотренные картины.

Отыскав Маску, он принялся сличать её с изображениями возлюбленной Кронсталла.

— Лично я просто уверена, что в маске и без запечатлена одна и та же женщина, — поделилась собственными наблюдениями Мэйбл. — Фигура, волосы, руки – всё сходится! Да и чувства к Маске у Кронсталла такие же, как на других картинах. Хотя, конечно, я ничего не знаю о его отношениях с Олинией.

— К Олинии чувства у него тоже определённо были, — ответил Элестайл. — Только кое-чего ты всё-таки не заметила.

— Чего? — заинтересовалась Мэйбл.

— Шрама на левой кисти Маски.

Женщина была одета в закрытое платье с длинными рукавами. Кронсталл стоял позади неё, обнимая левой рукой за стан, а правой держал её за руку. Она же накрыла его левую руку свободной рукой… и шрам на ней действительно имелся, только Мэйбл поначалу приняла его за дефект на старой картине. Она искала сходство Маски с матерью Варидарра… а не с Олинией.

— Выходит, это всё-таки Олиния? — заключила Мэйбл. — Вряд ли Кронсталл был фанатом женщин со шрамами.

— Выходит, — согласился Элестайл. — Но поскольку в Зондалуре не могло храниться портретов женщины, с которой Кронсталл познакомился уже после того, как навсегда покинул этот замок, и к тому же каждым изгибом тела Маска откровенно напоминает его первую возлюбленную, остается один вариант – Олиния и мать Варидарра одно и то же лицо. По правде сказать, у меня такое подозрение зародилось ещё раньше, чем я нашёл шрам у Маски.