уродливые пятна — это можно заметить у всей живности, что выращивают селяне Сяоюаня. — Когда он сказал “пятна”, то медленно перевёл взгляд на лицо Янь Фу и задержал на нём. — Полагаю… Яньло-ван использовал жадеитовую зелень, чтобы практиковать свои навыки, и отравился. Его боевые способности и внешность сильно пострадали, вероятно, при таких обстоятельствах госпожа Янь завела связь с домоправителем. Обнаружив это, естественно, Яньло-ван был разгневан, и если не устроил им невыносимую жизнь, такую, чтобы смерть показалась желанной, то точно не примирился. Однако его навыки и внешность были разрушены, а без репутации… его положение оказалось в крайней опасности. Поэтому чтобы спастись и отомстить, он придумал странный план.

Янь Фу долго молчал, а потом слабо произнёс:

— Суметь додуматься до стольких вещей — впечатляет, молодой человек.

— Куда мне… — отозвался Ли Ляньхуа. — На самом деле, всё сказанное — по большей части догадки… Полагаю, после того, как вы утратили навыки, “Бычья голова и Лошадиная морда” и Янь Фу сговорились против вас, или же вашей жене и правда хватило мужества убить вас… — Когда он резко перешёл с “Яньло-ван” на “вы”, Янь Фу слегка вздрогнул, но не стал отпираться, а продолжал слушать. — Выдать себя за другого человека, а самому притвориться мёртвым уже очень умно, но вы поступили ещё хитрее — убив человека, отрубили ему голову, изготовили свою поддельную голову, чтобы заманить Янь Фу в “провал” и запереть там. Поддельная голова могла одурачить народ Сяоюаня, но не обманула вашу жену и “Бычью голову и Лошадиную морду”. Когда вы с Янь Фу исчезли, разумеется, они подумали, что вы убили Янь Фу, а раз не показываетесь, то выжидаете подходящего момента, чтобы нанести удар. Поэтому госпожа Янь, перепугавшись, запрягла повозку, взяла сына и сбежала, так и не осмелившись вернуться. Что до “Бычьей головы и Лошадиной морды”… — Ли Ляньхуа усмехнулся. — Он остался здесь, и вы применили старый приём, заманив в “провал” и его.

На лице Янь Фу мелькнула таинственная и предательская улыбка.

— Неужто ты знаешь и то, каким способом я запер их в “провале”?

Ли Ляньхуа кашлянул.

— Способ очень прост и имеет множество вариаций, любая из которых годится, например… Вы притворились, что пришли в отчаяние и швырнули “Канон Жёлтого источника” в пруд, Янь Фу наверняка тайком отправился подобрать его, а вы дождались, пока он нырнёт и бросили в воду “жадеитовую зелень”, Янь Фу почувствовал в воде яд и ему ничего не оставалось, как поспешно доплыть до “провала”, а обратно выбраться он уже не мог. Чтобы справиться с “Бычьей головой и Лошадиной мордой” требовалось лишь самому прыгнуть в воду. Вы не боялись, что он вас настигнет, как только он оказался в воде, вы снова бросили яд, сами вы были уже и так сильно отравлены, но он никогда не испытывал на себе действие “жадеитовой зелени”. Так или иначе, чтобы избежать отравления, придётся вынырнуть в “провале”, а раз вода была ядовита, они там застрянут и не смогут выбраться.

Слушая, как он болтает, не раздумывая, Янь Фу слегка переменился в лице.

— Хоть и не точно, но недалеко от истины. Хо-хо, а в этом поколении есть одарённые люди. Тридцать лет назад я бы тебя убил.

Ли Ляньхуа вздрогнул.

— Что вы, что вы… Но что вы делали после того, как оказались в провале, и как приковали их к стене, я не понимаю.

Янь Фу фыркнул, сомневаясь, правда ли его слова “не понимаю”.

— “Провал” — это месторождение “жадеитовой зелени”, весь рудник заполнен ядовитыми испарениями. Как только эти двое оказались там, то быстро повалились на землю. Их внутренняя сила слабее моей, поэтому от яда они полностью потеряли свои боевые способности, и тогда какая трудность мне была подвесить их к стене? Даже расчленить их или разорвать на части было несложно.

— И то верно, — с серьёзным видом покивал Ли Ляньхуа.

— Но разве я мог позволить этим ничтожествам умереть так легко? — медленно проговорил Янь Фу. — Я собрал “жадеитовую зелень” в мешок и погрузил в воду в пещере, в то время… я думал, что яд в “жадеитовой зелени” был, скорее всего, делом рук человеческих, и у этих двоих могло быть противоядие, поэтому подверг их жестоким пыткам, использовал все возможные методы, но они так ничего и не сказали мне о противоядии. Затем… однажды этот мерзавец Чэнь Фа попытался переместить весь яд в тело Чэнь Вана, чтобы убить меня, пожертвовав жизнью брата… Я разрубил этого монстра пополам, но кто мог подумать, что после разделения Чэнь Фа и Чэнь Ван не умрут… — Он бездумно смотрел на заходящее солнце, которое уже почти достигло горизонта, в его слабом, безжизненном голосе не было и следа прежней жестокости, но от неизбывной ненависти волосы вставали дыбом. — Я тут же выбрался по воде, но кто же знал, что Чэнь Ван из последних сил выползет из пещеры… Я не знал, что от двора поместья Янь “провал” отделяет лишь слой почвы, Чэнь Ван прорыл в глинобитной стене главного двора дыру, а затем из этой дыры изверглось пламя, спалив моё поместье дотла.

Ли Ляньхуа тихонько вздохнул.

— Наверняка у вас в комнате горели благовония или свечи, и от огня ядовитые испарения “жадеитовой зелени” вызвали взрыв…

— Со смерти “Янь Цинтяня” и исчезновения Янь Фу, Чэнь Фа и Чэнь Вана, я носил маску Янь Фу, но после пожара слуги за вечер разбежались из поместья, никого не осталось. Сильно разозлившись, я изготовил стальные оковы и вернулся в “провал”. Чэнь Ван был уже мёртв, но Чэнь Фа ещё трепыхался, всё-таки не зря он практиковал боевые искусства несколько десятков лет. Я приковал предателей к стене и пытал целыми днями, пока через полгода они не испустили дух. — Он всё не сводил взгляда с заходящего солнца. — Но мои боевые способности сильно пострадали, и теперь были не выше девятого ранга в Улине. Немало людей в цзянху искали меня, чтобы отомстить, немало хотели завладеть “Каноном Жёлтого источника”, и кроме как остаться здесь кузнецом Янь Фу, во всей огромной Поднебесной мне некуда было деваться. — К концу его речи глубокая ненависть превратилась в невыразимую горечь и уныние, злодей, перед которым некогда трепетало всё цзянху, теперь оказался в положении хуже простого земледельца.

— Жить таким образом для вас должно быть мучительнее смерти… — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — В круговороте мирской жизни воздастся за хорошее и за плохое — порой случается, что это срабатывает.

— Несколько лет спустя я снял маску Янь Фу,