Чем выше был статус в иерархии, тем пламеннее была преданность нацизму. Нацисты отдавали приказы убивать, не выполнять их было делом трудным. Боевой коллектив выводил в лидеры опытных и авторитетных, тех, кто хорошо усвоил, что долг полиции — расправляться с врагами государства любыми способами. Ветераны передавали свой опыт призывникам, которые ничего не смыслили в полицейском деле. В замкнутых сообществах новички всегда попадают под принудительную опеку старших. Карательно-репрессивные институты были переполнены нацистами всех рангов, отобранных для осуществления геноцида. Доминантный этос в отдельных престижных профессиях, в особенности в медицине, правоохранительных органах, военном сословии, создавал особую субкультуру, склонную к восприятию нацистской идеологии. Материальные мотивы тоже имели место. Высшее звено быстро продвигалось по службе, низшее — имело надежную работу. Заработки, премии, относительная безопасность тоже были материальными стимулами. Карьеризм часто рядился в тогу высоких принципов. Нацистские юристы и полицейские жаждали карьерного роста, служа новой Германии. Пропагандисты тоже стремились преуспеть, для чего им приходилось сознательно или бессознательно немного искажать правду, после чего свирепая цензура требовала от них извратить правду еще сильнее. Многие из них стали относиться к своему ремеслу со здоровым цинизмом. Пери Броад рассказал о том, что творили в Освенциме его коллеги-надзиратели. Многие ни морально, ни физически не могли свыкнуться со своей страшной работой. Когда психологический кокон, созданный идеологией, дисциплиной, товариществом, карьерой, все же лопался, помогал алкоголь. Он притуплял чувства и погружал в забытье. Мотивы у этих людей могли быть разными.

На другом уровне в геноциде участвовали заурядные бюрократические убийцы. Капиталисты всегда стремятся к прибыли, время от времени, пусть не напрямую, им приходится убивать людей; именно это, но в других масштабах делали кабинетные убийцы невысокого ранга. Бюрократическая элита делала то же самое, но по идеологическим мотивам. Огромное большинство непосредственных исполнителей прекрасно понимали, чем они занимаются, и находили этому вескую причину. Современность приносит новое. То, что превратило нацистское насилие и другие массовые убийства современной эпохи в геноцид, связано не столько с бюрократией, сколько с современными массовыми движениями. Дисциплина, корпоративное единство, карьеризм — неоспоримые факторы многих исторических кровопролитий. Но столь тесное их переплетение, когда они размывают классовые различия, перемешивают все слои общества и цементируются единой идеологией, скорее свойственно современным движениям с извращенными представлениями о демократии, где коллектив как сакральная ценность (в нашем случае нация) «органически представлен» авторитарным государством.

Моя позиция ближе к тем, кто возлагает вину на нацизм, а не на немецкий народ. При этом я опираюсь еще и на социологию. Идеология геноцида возникла и развивалась как процесс, подчинивший себе государственные институции и субкультуры. Радикализированный нацизм осуществил себя, проведя тщательный отбор необходимых ему институций и профессиональных групп, которые смогли провести геноцид, опираясь на иерархию, карьеризм и коллективную солидарность. В этих главах, где нам открылась бездна морального падения человека, я даже не пытаюсь ответить на вопрос — а что бы делали вы или я, оказавшись на их месте? Прежде чем попытаться дать ответ, изучим иных, не немецких исполнителей геноцида.

ГЛАВА 10

Союзники и помощники Германии

Кровавую резню Германия вела не в одиночестве. Военные преступники были и в других странах. Миллион человек из 15 стран вступили в Ваффен-СС и воевали на фронте[65]. Думаю, что немногие из них совершили военные преступления. Поэтому речь пойдет не о них, а о тех, кто хладнокровно расстреливал мирных граждан: коллаборационистах, вспомогательной полиции, охране концентрационных лагерей. В своем анализе я ограничусь востоком и юго-востоком Европы — территориями под прямым управлением Германии — это Польша, Эстония, Латвия, Литва, Белоруссия и Украина, а также странами-союзниками Германии — Италией, Венгрией, Румынией, Болгарией, Хорватией и Словакией. К сожалению, о них мы располагаем гораздо меньшей информацией, чем о немцах. Книга Хелен Фейн «Бухгалтерия геноцида» (Fein, 1979) — возможно, один из лучших образцов сравнительного анализа на эту тему. Она оценивает масштаб геноцида евреев в каждой стране, оперирую двумя переменными: довоенный уровень антисемитизма и членство в СС. Исследовательница считает, что эти две переменные часто находились в обратной зависимости. В Голландии и Греции погибли по меньшей мере 75 % евреев, в то время как в Румынии не более половины, хотя румыны были куда большими антисемитами, чем греки или голландцы.

Это связано с тем, пишет Фейн, что Греция и Голландия находились под прямым контролем СС, Румыния же избежала этой участи. Уничтожение евреев было частью идеологии рейха, а СС были главным инструментом геноцида, поэтому в оккупированных странах было куда больше жертв, чем у союзников Германии.

Управление оккупированными территориями было достаточно сложным. СС, НСДАП, министерства, вермахт имели там различные задачи и полномочия. Все они подчинялись желаниям фюрера, а фюрер стремился всех живых превратить в мертвых. Перед Германией стояли две главные задачи: уничтожение противника и победа в войне; чтобы достичь этих целей, оккупационные власти использовали различные стратегии и ресурсы. Если они считали, что евреи играют на руку противнику, выделялись необходимые военные силы для их уничтожения. Другие же нацистские институции проводили более сдержанную политику или не имели достаточных сил. Фантом «жидобольшевизма» связал две задачи в одну: победить означало уничтожить, но и этот железный принцип менялся в зависимости от конкретных условий. Союзники Германии балансировали между двумя целями: не раздражить немцев неповиновением и при этом не нанести ущерб своим собственным интересам. У союзников могли быть свои соображения и страхи, касавшиеся евреев и других внутренних врагов. И если Германия помогала им в решении этих проблем, сателлиты с большей охотой шли на сотрудничество с могущественным покровителем. У немецких властей вызывал озабоченность и такой вопрос: если силой вынудить союзников выдать Германии евреев, то альянс может дать трещину, что скажется и на военном сотрудничестве. В этом деликатнейшем вопросе немцы не проявили осторожности и сдержанности. Высокомерие расового нацизма не позволяло им относиться к своим неарийским союзникам с должным уважением. Я хочу расширить две предпосылки, обозначенные Хелен Мейн, и рассмотреть более подробно мотивацию военных преступников и связи рейха с союзниками во всей их сложности. Отсчет мы поведем от стран, которые находились в наибольшей зависимости от победителя, и завершим его странами-союзниками, менее других зависимыми от Германии.

ВОСТОЧНЫЕ КОЛЛАБОРАЦИОНИСТЫ

Польша

На востоке и юго-востоке Европы только Польша и Греция вступили в войну с Германией и были побеждены[66].

Польша имела наибольшую зависимость от Германии среди всех оккупированных стран. Одна треть страны была присоединена к рейху и подчинялась немецкой администрации. На этой