— Да, Сторан. Запросил. И надеюсь, он придёт до того, как город падёт.

Финли осуждающе покачал головой:

— Войско турийцев в Торгадории? Без ведома Таналина? Это может плохо обернуться…

— Род Всемогущий, да оставьте вы уже эти распри! — не выдержал я повышая голос. — Город может вот-вот пасть и рахи откроют Врата в Подгорье, выпуская наружу неведомых тварей, о которых вы, кстати, — ткнул я поочерёдно в каждого тангора, — от чего-то не торопитесь нам рассказать!

Закончив тираду, я демонстративно опёрся кулаками на стол и принялся выжидательно буравить взглядом приумолкших тангоров. Остальные так же терпеливо ждали от них объяснений. Вся моя команда была в курсе нашего разговора с туримом, поэтому как-то вилять задом мне, слава богу хоть в этом случае, не приходилось.

— Откуда вам известно о них? — видя по нашим решительным взглядам что замять разговор не выйдет, хрипло произнёс Финли Дорсон.

— А что, тайна великая? — специально безразлично ответил я вопросом на вопрос.

Тангоры молчали.

Финли поникши присел обратно на лавку:

— Видать, нашему народу на роду написано нести на себе это бремя.

— Дорсон… — дёрнулся было Молчун в его сторону.

— Нет, Сторан! — резко оборвал своего друга Финли. — Больше скрывать этого нельзя! Времена меняются, как и люди! И этот анай, живое тому доказательство.

Брэнсон сжал кулаки и остановился, потупив взгляд.

Стало ясно, что с этими тварями под Гуринданом, всё отнюдь не просто. Мы прикоснулись к чему-то такому, что тангоры хранили в тайне от всего мира.

— Дайте Слово, что никто из вас не обмолвится больше о том, что я вам сейчас скажу!

Я переглянулся со своими.

— Даю Слово тангор. И за своих людей ручаюсь.

Финли кивнул:

— Да будет так, анай. — он вздохнул, собираясь с мыслями. — После войны Леса и Гор, у лесного народа остались… Остались их дети. Мы хоть и уничтожали их расу без жалости и милосердия, но убивать детей, это уже было чересчур. Когда всё было кончено, весь молодняк согнали в одну огромную пещеру под Гуринданом. Их пытались обременить работой, но толку было мало. Они не приспособлены были к жизни под землёй, и стали умирать один за другим.

Каждое слово Дорсона раскалённым клином впивалось в моё сознание. Варгон стоял набычившись и сжимая рукоять меча до белизны костяшек. Хата казалось и вовсе готов накинуться на них с топорами. И только Тарталан продолжал спокойно стоять у стены, угрюмо взирая на говорившего.

— Однажды к нам пришёл человек, туриец, и предложил помочь. Он заявил, что у него есть способ сделать так, чтобы дети лесного народа перестали умирать, и стали нам полезны. Когда мы привели его к ним, он собрал их всех перед собой, и достал нечто, что обладало огромной Силой. Сперва никто не понял, что это. Но потом увидели — это был череп! — я заметил, как волосы на сильных руках Финли стали дыбом. — Мой отец, будучи тогда там, на смертном одре поведал мне, что все без исключения тангоры почувствовали мощь Силы, исходившую из этого черепа. Наши было смекнули, что что-то не так, и кинулись к турийцу. Но было поздно! Он поднял его высоко над головой, и прокричал заклинание. Глаза черепа вспыхнули, озаряя багровым светом всю пещеру. Все кто смотрел на него тогда, стали падать и биться в конвульсиях. И тангоры, и дети лесного народа.

Дорсон достал трубку, набил в неё трясущимися руками табаку и прикурил от свечи.

— И что произошло потом? — осипшим голосом задал я вопрос, чувствуя как холодок пробежал по спине.

— Их тела стали меняться, а потом… — сдавленно продолжил Финли. — Потом они стали кричать! — тут он крепко зажмурился и покачал головой. — Когда отец рассказывал об этом, то не мог сдержать слёз горечи, и страха в голосе.

Я плеснул снака в кружку, и подойдя к Финли, протянул ему. Тангор неверной рукой принял чарку и залпом опрокинул в себя выпивку. Казалось он даже не заметил крепкого тангорского самогона. Словно воды махнул.

Хата ухватил кувшин, сделал добрый глоток, выдохнул, и посмотрел на Дорсона. И этот взгляд не предвещал ничего хорошего в отношении к тангорам.

— Выйди подыши друг. — обратился я к алагату, похлопывая его по спине.

— Нет, я хочу дослушать! — решительно рыкнул варвар. — Я хочу дослушать, и крепко запомнить его слова.

Я тайком едва махнул головой Тарику и тот, отшатнувшись от стены, подошёл к алагату и стал сзади. Скорость с которой Хата может атаковать, была известна всем и каждому в нашей компании. Если алагат сорвётся, то все наши плану пойдут прахом. Тарик замер в шаге от своего побратима, готовый заграбастать его в свои медвежьи объятья при первом же неосторожном движении оного. Варгон продолжал сверлить взглядом тангоров, но вёл себя сдержанно. Только было слышно, как его зубы скрипнули.

— Что дальше, ну? — повернулся я к тангорам. — Говорите же, во имя всех богов!

— А потом, началась бойня! — глубоким басом ответил за друга Молчун. — Обращённые в исчадия Пекла дети лесного народа и тангоры, накинулись на тех, кто не обратился, или обратился не до конца. На своих, на чужих, без разницы. Они рвали на куски всех, кто не был на них похож.

Представив себе такую картину, я содрогнулся.

— Армия наших воинов сумела блокировать проходы на Подгорные Пути. Они смогли не дать этим бестиям вырваться оттуда, пока Мастера по Камню обруша́ли своды всех тоннелей ведущих в пещеру. Таже участь постигла и главный тоннель ведущий в Подземелье, после чего Подгорные Врата на торговые пути были заперты навеки.

— Заперты? — недоумевающе переспросил Варгон. — А почему их было не заложить камнем, наглухо?

«Кстати да. Действительно, почему?»

— Потому что тогдашний король рассчитывал когда-нибудь снова возродить торговые маршруты Подгорья. Когда-нибудь, когда пройдёт достаточно времени и все они там умрут.

— И тем самым, увековечить свою власть. Не так ли? — буркнул рукавой.

— Может и так. — в тон ему ответил Сторан. — В этом плане, наши правители мало чем отличаются от ваших.

Выйдя на улицу, мы с облегчением вдохнули свежего воздуха. Хата был хмурнее тучи. Вскрывшаяся тайна тангоров произвела на него глубокое впечатление, поменяв его отношение к этой расе, и отнюдь не в лучшую сторону. Молодой варвар с пренебрежительным взглядом зыркал теперь на снующих по посту туда-сюда тангоров. Как бы он сейчас повёл себя в отношениях с Каменюкой, я даже гадать не берусь. Я не осуждал его, нет. Но в праве ли мы судить потомков за грехи их предков? К тому же, история Герты наглядно показала, что и у людской расы рыльце в пуху.

«Нужно будет поговорить с ним об этом, однозначно. Но не сейчас. Сейчас у нас есть дело поважнее.»

Как бы там ни было, но отказываться от своих планов я был не намерен. Мне нужно было край добиться расположения тангоров, и кто бы что там не думал, этот разговор показал, что это реально. Да, они взяли с меня Клятву Словом, но это ли не показатель, пусть и малого, но доверия?

«Нееет мои бородатые други, такого шанса я не упущу. У меня слишком большие планы на вас!»

По устаканившейся традиции, присев на дорожку и мысленно попросив удачи у своих богов, 28 сеяня, 706 года от Перелома, мы выдвинулись в путь. Хинди настойчиво просился с нами, но я убедил его, что он должен отправиться на разведку с тангорами Сторана и Финли. К тому же, продолжать свою разведывательную деятельность в их рядах. Явно разочарованно, но тангор согласился с моим решением, заявив, что если мы не вернёмся к их возвращению, то он отправится следом за нами. Пусть даже в одиночку.

«Всё-таки не всё ещё потеряно с моралью у тангоров. И это стоит донести до Хаты, а то алагат сильно на них закусился. Кабы беды не вышло.»

Весна была в самом разгаре и опустошённые недавним ливнем тучи, превратились в лёгкие, перистые облака, что теперь миролюбиво и неспешно плыли по небу и словно специально огибали яркое солнце Акливиона, давая нам вдоволь насладиться своим теплом и светом.