Покатые каменистые холмы, меж которых пролегал наш путь на юг, встречали нас жужжанием мириадов насекомых, свежим, бодрящим ветерком, и колыханием крон редких деревьев, которые словно провожая нас кланялись нам в спины. По самым скромным подсчётам, до устья нам было дня два-три пути.

На одном из вечерних привалов Тарталан отошёл недалеко от лагеря и принялся упражняться с мечом. Лезвие его монструозного, тяжёлого клинка, с лёгким гудением рассекало воздух, при этом сохраняя плавность движения и выверенность каждого удара. До этого я никогда не видел как Тарик упражняется с этим громоздким оружием. В битвах он всегда отличался решительными, и от того кажущимися все сокрушающими ударами, которые отразить было просто невозможно. Но сейчас, глядя на его скользящие движения мускулистого, покрытого боевыми шрамами, тела в свете закатного солнца, варвар эквилианец производил впечатление. В завершении упражнения Тарталан нарочито медленно, на вытянутой во всю длину руке, отвёл широким горизонтальным жестом меч в сторону, и положил его плашмя на плечо.

— Впечатляет! — похлопал я в ладоши подходя к нему.

Тарик, словно выходя из транса встрепенулся и обернулся ко мне.

— Так ты мастер двуручника? — сместив во рту травинку, поинтересовался я дабы начать разговор.

Тарик усмехнулся, перевернул меч и вложил его в хитро придуманный крепёж за спиной:

— Ну что ты, анай. Нет конечно. — тряхнул он головой. — Это просто тренировочные движения начертания Пути Раваты.

— Вот как? Насколько я знаю, ваш народ любит использовать большие секиры. Но ты выбрал именно этот громоздкий меч. Почему?

Тарталан мазнул взглядом по мне, отводя его в сторону.

— Секиры, это привилегия посвящённых в воины нашего народа. Только прошедшие обряд посвящения эквилианцы имеют право носить боевые секиры.

Я откровенно удивился само собой напрашивающемуся выводу.

— Тарталан, честно тебе признаюсь, ты один из самых свирепых и умелых воинов которых я видел! — развёл я руками. — И трижды глуп тот, кто посмеет в этом усомниться!

При слове «свирепых», Тарик дёрнулся.

— Ты уже достаточно долго в моей команде, спасал мне жизнь, и мы вместе проливали кровь. Я никогда не лез тебе в душу, но не скрою, что хотел бы узнать о тебе больше.

Тарталан пристально смотрел на меня, но продолжал молчать.

— Ладно, — махнул я рукой разворачиваясь, чтобы вернуться в лагерь. — Как бы там ни было, я рад что ты с нами.

— Анай! — окликнул меня Тарик, едва я сделал пару шагов удаляясь.

Я обернулся.

— Я не прошёл испытание обряда, поэтому ушёл из степей Эквилиана.

— Ты? И не прошёл? — поразился я остановившись. — Тебе что, приказали убить дракона?

Тарталан уперев руки в бока поднял голову к небу и тяжело вздохнул:

— Если бы. Это была бы смерть, достойная воина.

— Тогда что?

Тарталан медлил с ответом, опустив глаза.

— Каждый из нас, не важно — женщина или мужчина, тот, кто хочет заслужить право называться воином и получить секиру, должен убить невинного. Ребёнка, старика, женщину, тангора, холмовника, всё одно.

«Да твою ж дивизию…»

— Я не смог, Янко. Не смог! Теперь ты понимаешь, почему история с детьми лесного народа не вызвала у меня того чувства, что у вас. Слишком много я видел таких смертей, пока жил среди своего народа.

Я в растерянности провёл рукой по своим отросшим за долгий путь волосам.

— И поэтому ты ушёл?

Тарик пожал плечами, устремив взгляд в сторону пламенеющего горизонта:

— А что было ещё делать? Я стал посмешищем среди своих. Ветер степей быстро разнёс мой провал по станам и городам Эквилиана, превратив мою жизнь в посмешище и повод для издёвок. А насмехаться надо мной, я не позволю никому! — блеснул он глазами.

Молча подойдя к нему, я взял его огромную лапу, и едва охватывая её, крепко пожал.

— Я не знаю что это было, но явно не провал, друг. — серьёзно произнёс я, глядя ему в лицо. — Я называю это совестью!

Мы с пониманием кивнули друг другу и двинулись к лагерю.

— Так у вас и города есть? — хмыкнул я удивлённо, неспешно шагая рядом с варваром.

— Конечно! А чего ты так удивляешься? — пробасил варвар.

— Да ничё. — скорчил я невинную мину. — Просто я думал, что вы живёте в палатках из козьих шкур, в которых жутко воняет, и моетесь раз в пол года.

— Чтооо?! — возмутился Тарик притормаживая.

— Не, ну х@й его знает! — на ходу разведя руками пожал я плечами с улыбкой. — Я просто предположил.

Мачты двух кораблей и расположенный на берегу лагерь мы увидели ещё издалека. В вечернем свете падающего за горы солнца в лагере видны были вооружённые люди, занимающиеся кто чем. Можно было бы предположить, что это просто большой отряд рэйдэров стал на отдых, если бы не одно НО!

— Вот же суки! — процедил сквозь зубы рукавой, елозя животом по каменистому склону небольшого холма, через вершину которого мы наблюдали за открывшейся нам картиной. — Ублюдки снюхались с рахами!

— Ты так говоришь, будто бы только сегодня узнал что такие есть. — спокойно промолвил я в ответ на его возмущение.

Варгон снова выругался.

— Да ты только глянь на них! — зло и резко указал он рукой в сторону стана. — Они даже не пытаются скрываться!

Хата фыркнул, откатываясь немного назад и доставая флягу чтобы промочить горло:

— Два двухмачтовых корабля, — он сделал маленький глоток. — Такое не скроешь.

— Угу, вот и я о том же! — не спуская глаз с лагеря, рукавой протянул руку к алагату и прищёлкнул пальцами.

Хата, поморщившись как от лимонной кислоты, достал флягу обратно и вложил её в раскрытую ладонь Нойхэ. Старик сделал добрый глоток, и занюхал каким-то жёлтым цветочком, росшим почти у самого его лица.

— И так, господин анай, — повернулся старик ко мне. — Каков план?

Среди четырёх больших шатров и десятка шкурных палаток бродило немало рахов и людей, но вот того за кем я сюда прибыл, видно не было.

— Брать абы кого нет смысла. — начал я. — Нам нужен главный среди людей, или какой-нибудь важный рах… — я повременил немного. — Или даже желательно Тёмный Жрец, если таковой тут имеется.

Я, даже не глядя на товарищей, почувствовал на себе их жгучие взгляды как на не вполне адекватного.

— Тьфу ты, ёпта! — в сердцах сплюнул Варгон. — Так и знал что он выдаст какую-нибудь очередную е#анутую идею. — покачал головой рукавой.

— Янко, ты же понимаешь, что шанс взять его живым, да ещё и с собой уволочь, почти равен нулю. — Хата поджал губы.

Я взглянул на него, и пожал плечами с невинным видом:

— Почти, это ещё не ноль.

Тарталан утробно гоготнул:

— Это дело будет поинтереснее, чем вылазка в пещеры. И безусловно, гораздо более рисковым.

— Зато представьте, что мы сможем узнать у жреца, хорошенько поворошив калёным железом в его заднице! А? — выразительно поднял я брови.

Варгон отогнал от лица мельтешащую мошкару:

— Если нас схватят, я попрошу чтобы мне разрешили лично отрубить тебе голову. Надеюсь ты не против?

Я натянуто ему улыбнулся.

«Шутит дед, это хорошо… Или не шутит?»

Как полагается каждому уважающему себя похитителю, дождавшись глубокой ночи и оставив лошадей за ближайшим пригорком, мы словно крокодилы поползли к лагерю. У пары небольших костров несли стражу не только люди, но и рахи. У первого, левее от нас, сидело двое людей и рах-загонщик. У второго же, утробно порыкивая, доставая из котла и обгладывая варёное мясо с костей, расположилась двойка раханидов. Что именно они жрали за мясо, я даже думать не хотел. К тройке слева, отделились Хата и Варгон. Мы же с Тариком медленно поползли в сторону раханидов. До рассвета оставалось пару часов, и из палаток раздавался хоровой храп, а волны Тарнаи хлюпали по бортам поскрипывающих кораблей, что несомненно было нам на руку. Мягкая после недавнего ливня земля словно помогала нам, делая наши движения едва слышными. Свой тесак из-за громоздкости Тарику пришлось оставить у лошадей, вооружившись ножом. Ножны своих мечей мы с Варгоном