— Такое порой случается, Полгара, — сказалБелгарат. — Что ж, пора. Я хочу как можно дальше уйти, пока не селосолнце.

Гарион подъехал к Белгарату и пристроился рядом.

— Тебе не кажется, что этот человек когда-то былгролимом?

— Почему ты так думаешь?

— Ну, потому… — Гарион помешкал, подбирая нужныеслова. — Я хочу сказать, что в мире есть лишь две расы колдунов — это мы игролимы. Но ведь этот — не один из нас?

— Что за странное заблуждение! Талант — это талант. Онможет проявиться у любого — чаще всего именно так и происходит. Но в различныхкультурах он развивается по-разному, однако и магия, и колдовство, и ворожба, идар провидения, самый странный и удивительный, — все это взаимосвязано иродственно. Источник у всего этого один, и в основе своей это все одно и то же.Только проявляется по-разному, вот и все.

— Я этого не знал.

— Тогда и ты сегодня кое-чему научился. А любой день,когда узнаешь что-то новое, прожит не напрасно.

Осеннее солнце светило удивительно ярко, хотя висело ужедовольно низко над горизонтом. Неотвратимо приближалась зима. И снова Гарионвспомнил, что находится в той части света, где все перевернуто с ног на голову.На ферме Фалдора сейчас уже почти лето. Поля вспаханы, зерна легли в мягкуюземлю, а дни длинны и теплы. Здесь же, на другом конце света, все совершеннонаоборот.

Гарион вдруг с сожалением осознал, что в этом году лета таки не увидел, за исключением разве что нескольких мучительных дней, проведенныхв пустыне Арага.

И отчего-то это его сильно расстроило.

Дорога пошла слегка в гору, и вскоре путники въехали нагорный хребет, поросший лесом и пересекавший весь остров. Местность сталапересеченной, тут и там все чаще попадались лесистые овраги и лощины.

— Терпеть не могу горы, — жалобно сказал Сади,глядя на скалу, неожиданно показавшуюся между деревьев. — По пересеченнойместности так неудобно ехать.

— Но маллорейцам это также причинит массунеудобств, — напомнил ему Шелк.

— Это лишь и утешает, — вздохнул евнух, — новсе же не вполне примиряет меня с этими неудобствами. Нет, все равно не люблю!Горы и долины, горы и долины — все это как-то неестественно. Всему этому срадостью предпочту любую болотистую пустошь!

— Позвольте мне осмотреть это ущелье, — попросилДарник. — День клонится к закату, и нам необходимо отыскать безопасноеместо для ночлега.

Он пришпорил коня, который легко перескочил через ручей, иисчез в зарослях.

— Как ты думаешь, сколько мы проехали сегодня? —спросила Бархотка.

— От шести до восьми лиг, — ответилБелгарат. — Думаю, мы достаточно углубились в лес, чтобы остатьсянезамеченными, если, конечно, маллорейцы не вознамерятся тщательно прочесатьвесь лес.

— Или если эта прорицательница, которая попалась нам напути, не проболтается, что мы здесь, — прибавила Лизелль.

— Почему ты так недоверчиво относишься к здешнимлюдям? — спросила Сенедра.

— Не могу сказать наверняка, — ответиласветловолосая девушка, — но мне делается не по себе всякий раз, когдакто-нибудь из них посылает нас в том или ином направлении. Если они и впрямьтак нейтральны, то почему бы им вовсе не оставить нас в покое?

— Это все ее академическое образование, Сенедра, —сказал Шелк. — Скептицизм — одна из основных тамошних дисциплин.

— А ты сам-то поверил ей, Хелдар? — придирчивоспросила девушка.

— Конечно же нет, но ведь я сам выпускник Академии!

Дарник возвратился совершенно удовлетворенный.

— Тут неподалеку прекрасное место. Спокойное, хорошозащищенное и совершенно незаметное постороннему глазу.

— Ну что ж, посмотрим, — сказал Белгарат.

Путешественники поехали за кузнецом вверх по берегу оврагавдоль бурного пенистого потока. Через сотню ярдов овраг резко поворачивалналево, еще чуть дальше делал резкий поворот направо, и вдруг открыласьобрамленная лесом низина. Здесь поток обрывался вниз, образуя живописныйводопад, сверкающий облаком алмазных брызг, — он падал прямо в чистоеозерцо, придававшее этому небольшому каньону особую прелесть.

— Чудесно, Дарник, — поздравила Полгарамужа. — Но ведь это озерцо никоим образом не повлияло на твой выбор местаночлега, не правда ли?

— Ну…

Она ласково рассмеялась и, склонившись, нежно поцеловалаего.

— Все прекрасно, Дарник. Но сперва нам нужно разбитьлагерь. А потом ты выяснишь, водится ли тут рыба.

— Рыба тут есть, Полгара, — уверил ееДарник. — Я сам видел, как одна выскочила из воды. — Запнувшись, онпромямлил: — То есть я хотел сказать, что, проезжая мимо, случайнозаметил.

— Разумеется, дорогой.

Он слегка склонил голову, став удивительно похожим нанашкодившего школьника, но Гарион успел заметить легкую улыбку на его губах. Сизумлением Гарион вдруг осознал, что его прямой и честный друг куда болеехитроумен, чем предпочитает казаться. Поскольку Полгаре доставляло удовольствиеподлавливать его на детских шалостях, Дарник частенько сам предоставлял ейтакую возможность — просто чтобы ее потешить.

Они раскинули под деревьями палатки — прямо на берегу озера.Как обычно, Гарион и Эрионд отправились собирать валежник для костра, а Дарники Тоф занялись палатками. Ну а Шелк и Белгарат, как обычно, исчезли и, каквсегда, появились лишь после того, как все работы были закончены. А Сади болталс Сенедрой и Бархоткой, и его нежное контральто звучало как-то особеннопо-женски.

Когда Полгара захлопотала над своей жаровней, Дарниккритическим оком окинул лагерь.

— Кажется, все.

— Да, дорогой, — согласилась Полгара.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

— Нет, дорогой.

— Ну, тогда, может быть… — И он взглянул в сторонуозерца.

— Иди, Дарник. Только возвращайся к ужину.

— Ты со мной, Тоф? — спросил Дарник друга.

Когда тьма укрыла лощину, а яркие звезды засверкали набархатно-синем небе, все собрались вокруг костра и полакомились нежнойподжаренной бараниной, вареными овощами и ароматным ржаным хлебом — ужинприготовлен был из припасов, собранных им в дорогу добрым Вардом.