В космосе же, события шли по иному плану.

Шустрые Униремы, пользуясь своим превосходством в скорости, легко преодолели дистанцию, отделявшую их от планеты и сбросили ход только тогда, когда дальномеры в их рубках высветили на своих экранах дистанцию в десять тысяч стадий — около тысячи километров, в переводе на земные меры длины. Дистанция эта считалась оптимальной для проведения разведки — с одной стороны радары могли уверенно прощупать пространство, гарантированно обнаруживая все более-менее крупные объекты, а с другой стороны, такое расстояние позволяло удрать, если обнаруженные объекты вдруг проявят нежелательную и опасную активность.

Добросовестно обшарив пространство радарами и, предсказуемо, не обнаружив чего-либо стоящего внимания, Светоний, тетрарх первой в отряде Униремы, активировал канал связи с навархом.

— Марцелл? Это Светоний, — он говорил в развязанной манере смертника, стоящего на пороге мрачного царства Плутона. Легкие корабли, по своей сути, являлись аналогом лёгкой пехоты, идущей в первых рядах и первой принимавшей на себя удары противника, что вкупе с отсутствием брони, обычно очень быстро отправляло представителей этого рода войск к берегам Коцита. Униремы, практически не имевшие брони, черпали смертельный риск полной чашей.

Да что говорить — многие Навархи своей волей учреждали свои знаки отличия, получить которые мог комендор орудия, ловким попаданием превративший верткую цель в кучу обломков или быстро опадавшее облачко раскалённых газов.

А потому, Униремы, прекрасно осознававшие свою хрупкость и краткость бытия, позволяли себе многое из такого, за что более крупные корабли — их тетрархи и экипажи, вполне могли заплатить если не жизнями, то вечной каторгой точно.

— Нава-арх? Спишь, о брат мой пустотный? Мы тут в десяти тысячах от шарика. Эй? Живые ещё во флоте остались?

— Что видишь, Светоний? Говори, — Марцелл, привычно пропустивший дерзость своего лучшего разведчика мимо ушей, напряжённо замер в кресле ожидая доклада.

— Вижу планету, один штук, — ленивым тоном принялся перечислять тот: — Первый местный спутник, тот, что побольше, за планетой, следовательно, его я не вижу.

— Первый? Большой? — Переспросил Наварх, поворачивая голову в сторону штурмана, где на пространственной модели планеты был виден только один её спутник.

— Да, мой господин. Ещё есть малый. Высота пять тысяч стадий от поверхности. Вот-вот свалится вниз. Ух, и жахнет же он по планетке, — в голосе тетрарха послышались смешки: — Чего мы тут забыли, старший? Год, может меньше, и всем, кто внизу — конец. Малый около семи десятков стадий в длину — так приложит, что и хоронить не надо будет. И чем это они так прогневали Юпитер?

— В лоции про второй ничего нет. Ты не ошибся?

— Я?! Ошибся?! Ааа… Понял. Начальство шутить изволит?

— Светоний!

— А что? Бери Либурн и тещи свою благородную и прославленную задницу сюда, о великий. Сам увидишь! Булыжник низкого железа. Есть ещё один, поменьше. Не более трёх стадий в длину. Прямо перед нами висит. Наверное, обломок от первого.

— Что ещё видишь? Докладывай по существу, иначе, клянусь Посейдоном! Выпорю! Как дерзкого мальчишку!

— Лучше, как девчонку. Наварх? — Томным голосом, подражая опытной гетере, продолжил наглый тетрарх, зная, что их разговор сейчас транслируется по всему флоту: — Накажите меня, о мой господин. Я буду покорной в ваших руках, а вы — как воск в моих.

— Светоний! Ты переходишь границы дозволенного!

— Разве у смертника есть такие? Но вы правы, мой господин. О вашем воске мы поговорим позже, — вполне прозрачно намекнул он на последние неудачи Марцелла на любовном фронте: — Докладываю. Прямо по курсу чисто, — перешёл он на деловой тон: — Два куска низкого железа. Происхождение — естественное. Скоро упадут на шарик. На орбите вижу множество спутников, но оружия на них нет. Ретрансляторы и наблюдатели за поверхностью. Местная орбитальная станция, ты верно назвал её цистой — по сути консервная банка с лягушками, вот-вот уйдёт за планету. Путь открыт, Наварх! Приди и возьми этот кусок грязи, если он тебе так нужен. Жду распоряжений. Конец связи.

— Сволочь он, как есть скотина, — вздохнув, Марцелл подпёр подбородок кулаком: — Но отличный разведчик, яростен до безумия в бою и… удачлив. Не иначе Фортуна ему благоволит — пятнадцать лет со мной — и не сбили, счастливчика такого. Может всё же повесить? — Развернул он кресло ко Второму Помощнику, так же бывшему с ним все эти пятнадцать лет: — Что думаешь, Марк?

— Думаю, что Плутон вернёт его назад, едва Светоний откроет рот. Я про Плутона, нашего-то разбойника это только позабавит. — Немного помолчав, он добавил: — Может к планете пойдём? Всё же приказ Императора. — Кивнул Марк на бело-голубой шар планеты, красовавшийся посреди переднего экрана.

— Ты прав. И про Плутона, и про Императора, — вздохнув, грустно кивнул Марцелл: — Вещание по флоту! — Поднял он вверх свой жезл наварха, на чьей вершине красовалась небольшая статуэтка Нептуна с расправившим крылья Имперским Орлом, сидящим на поднятой вверх руке Бога: — Слушать всем! Флоту — полный ход к планете! Униремы — начать движение, когда между нами будет пятьсот стадий! Двинули, братья! Вперёд!

Что на Ренегате, успешно изображавшем из себя обломок приблудного астероида, что на Спирали, взявшей на себя роль материнского булыжника, слова Марцелла восприняли с облегчением. Ни Ильин, ни Карась до конца не верили, что искажающие пространство поля Стража смогут обмануть радары разведчиков. Но если на Спирали эту новость встретили восторженными воплями, то на Триреме, где майор в одиночестве пребывал в рубке, успех был отмечен щелчком тумблера станции связи, при помощи которой Карась мог общаться с запечатанными в торпедах десантниками.

— Капитан Ренегата — десанту. Проверку от сил вторжения прошли. Действуем по первоначальному плану. Подтвердите приём двумя щелчками.

Услышав в динамиках радиостанции два сухих щелчка, майор одобрительно качнул головой и замер в кресле, ожидая подхода главных сил Имперского флота, чьи отметки на пространственной модели, медленно поползли вперёд, сближаясь с неподвижными маркерами пятёрки эсминцев.

Веселье началось, когда расстояние, разделявшее Униремы и Триремы, сократилось до полусотни километров. Несмотря на полученный приказ, эсминцы отнюдь не рвались в бой — испытать на себе мощь планетарной обороны у них желания не было.

— Мало ли что, рассуждал Светоний по открытому каналу: — Может эти варвары по тому и не вырвались со своего шарика, что все средства в оборону вложили. Закопали их, деньги, то есть, в свой комок грязи и сейчас живут себе тихо, поплёвывая в небеса?!

Несмотря на понукания наварха, на его угрозы, они так и не тронулись с места до тех пор, пока их более бронированные товарищи не вышли вперёд, а шедшие за ними Квадриремы — крейсера по земной классификации, поравнявшись с разведчиками, не пообещали разрядить в трусов всё свои орудия.