Огрызаясь, Униремы двинулись вперёд средним ходом, придя на линию активации щита одновременно с Триремами, что, у последних, вызвало кучу шуточек о внезапно утративших свою резвость, эсминцах.

Пока всё шло по плану, предсказанному Крассом, оказавшимся просто кладезем информации о тактике наварха Марцелла. Не доверяя ему, Змеев, в короткий, оставшийся до начала этой атаки срок, приказал раздобыть все записи боёв прославенного флотоводца и сейчас, будь он на борту Стража, мог бы лично убедиться, что ни бывший легионер, ни добытые записи не врут — Великий Марцелл действовал строго по шаблону.

Начав заблаговременный разгон, он рассчитывал преодолеть самый опасный участок своего пути — участок средних и низких орбит, обычно густо перекрытый средствами обороны, на максимальной скорости. Оставаясь сложной целью, корабли флота должны были нырнуть в атмосферу — усиленные щиты были его секретным козырем, и завершить свой бег, зависнув над основными городами этого мира. На всю это операцию Марцелл отводил не более часа, разумно полагая, что за столь короткий срок защитники планеты не успеют ни привести в полную готовность свои оборонительные системы, и, что более важно — у их лидеров, спокойно пребывавших в своих столицах, не будет времени разбежаться по удалённым укрытиям — тратить время на их поиски наварх не хотел. Ну а закопаются в норы под городами?

Что ж…

Тем хуже городам — бортовой залп Квадриремы имел достаточно сил, чтобы обратить почву в золу на глубину не в один десяток метров.

Рубеж отпора был определён в восьмистах километрах от поверхности Земли.

Намеревавшийся сходу прорваться к поверхности флот, должен был как раз разогнаться до полного хода и, продолжая идти на форсаже, влететь в улитку щита на максимальной скорости.

И первыми в неё влетели Триремы — Светоний, верный своему плану, шёл за ними с отставанием в три корпуса. Это было его обычной тактикой — вёрткие эсминцы, стоило только бронированным гигантам оказаться под огнём, разбегались в стороны, как стая мальков, в которую врезалось тело речного хищника.

Отойдя на безопасное, для их хрупких тел, расстояние, Униремы выбирали подходящую цель и наваливались на неё всем скопом, спеша нанести как можно больше повреждений, пока та, занятая боем с подходящим себе по классу противником, не начинала оказывать знаки внимания стайке мелких, но весьма зубастых наглецов. Обычно, нахалам хватало одного намёка в виде начавших поворот в их сторону орудийных башен — эсминцы прыскали в стороны, отчаянным вилянием сбивая прицел комендоров. Смельчаки, желавшие испытать судьбу, задержавшись подле заметившей их цели, среди их тетрархов, попадались, вот только жили они не долго.

Светоний же к их числу не относился.

Забравшись с ногами в своё кресло — остряки из его экипажа предлагали заменить капитанское кресло на диван, он внимательно следил за шедшими впереди Триремами, ожидая любых гадостей от казавшимися беспечными защитниками планеты.

Не будучи смельчаком, Светоний не был и трусом. Обхватив колени руками, он напряжённо следил за пространством, готовый — стоит только первому разрыву снаряда, или энергетическому лучу взволновать мирную пустоту, броситься в сторону, уводя группу с опасного курса.

Внимательно следивший за факелами выхлопов Трирем, он не заметил, как бело-голубой шар планеты, недвижно висевший по центру экрана, вдруг качнулся, словно примериваясь, и, набирая скорость, пополз вниз, являя вместо себя россыпь звёзд, так же не пожелавших оставаться на предписаных им мирозданием, местах.

— Навигатор! — его кулак взлетел вверх, обещая добрую трёпку провинившемуся: — Ты пьян, дубина?! Распну!

— Но господин, — вскочивший со своего места штурман, беспомощно показал на всё так же сиявшие прямо перед ними огни движков Трирем: — Мы за ними… Как ты велел…

— Сгною! Лечь на прежний курс!

— Так мы на нём, господин! Клянусь Деметрой, что б мой корень отсох, если я вру! Курс не менялся!

— Шутить вздумал? Планета где?! Ууу!!!

От немедленной расправы навигатора спас наварх, чей голос, в котором преобладали ласковые нотки, заполнил собой пространство рубки.

— Тризан? Светоний? Братья мои, не сбились ли вы с пути, а, уважаемые?

— Следуем установленному курсу, наварх, — первым откликнулся Тризан, ведший за собой группу Трирем: — Не понимаю, что происходит, Марцелл. Лично проверил — курс мы не меняли.

— Всё так, господин, — поспешил высказаться Светоний, похолодевший от ласковости в голосе командира. Последний раз, на его памяти, наварх был столь же ласков с тетрархом одного из Квадрирем, устроившего на борту своего корабля весёлый бордель для братьев по оружию. Кончил тот капитан тоже весело — на кресте, установленном в отдалённом мире. Марцелл же, стоя в его тени, пил местное пиво, следует признать, весьма недурного качества, и ласково выговаривал умиравшему, как тот подвёл его, превратив свой корабль не пойми во что.

— Мы тоже курс не меняли, господин, — торопливо отогнав видение креста, Светоний махнул рукой навигатору: — Уже корректируем курс, наварх. Наверное это какая-то аномалия, господин, сектор-то не картографировали Плутон его знает сколько столетий. Вот и выскочила.

— Головы у вас из задниц выскочили! — Судя по гневу в голосе, наварх медленно остывал от своей вспышки: — Немедленно вернуться на курс, висельное отродье! Отбой связи.

— Сам ты, не пойми откуда выскочил, демон лохматый! — Убедившись, что связи с Марцеллом больше нет, проворчал он: — Ну, бездельник! Плётки захотел! — Обрушился он на навигатора, уже пыхтевшего над своим пультом: — Марцелла слышал? Он не я, рваной шкурой не отделаешься!

— Ренегат, внимание, — голос Ильина был тих, словно Преторианцы, без устали сканировавшие частоты связи, могли перехватить их разговор, шедший по защищённому Спиралью каналу: — Сейчас подойдут Квадриремы. Я заверну всех, кроме последней. Её пропущу. По расчётам Хозяйки, корабль пройдёт в десяти километрах над тобой. Ты как? Готов?

— Як пионЭр, — в отличие от капраза, Карась говорил в полный голос: — Жду нашего гостя.

— Удачи, майор!

— И вам не хворать, — отключив связь, он уставился в черноту космоса, где у неподвижных звёзд появились более подвижные собратья, сейчас описывающие широкую дугу, должную уже скоро привести их ту же самую точку, откуда и началась эта карусель.

— Пять минут.

Откинув голову на подлокотник, он позволил тетрарху, до того робко взиравшему на происходящее из дальнего уголка его сознания, выползти наружу, заполняя собой разум человека.

— Хороший план, — ознакомившись с его мыслями, Ренегат, дух корабля принявший это имя, одобрительно хмыкнул: — Даже не ожидал, что в варварской голове может родиться такое коварство. Впрочем, вы же по-честному, открыто выйти, не можете.

— Ага, на тебе, против всей их армады? Тебе жить надоело, Тетрарх?