Вран кивнул так, будто просто принял это к сведению, а сами цифры не вызвали у него огорчения. Грит на миг приложил ладонь к груди и протянул руку за своим кинжалом. Вран без колебаний вернул его владельцу. Спрятав кинжал, Грит попрощался и направился по тропинке в дальнюю часть сада. Там был второй выход на дорогу.

— Грит, — окликнула я его, и он тут же обернулся. — Дима скучает по Грите. Можно им… — я запнулась, не сумев подобрать слова.

Умом я понимала, что детские переживания — последнее, что должно сейчас волновать Грита, но как было не уцепиться за свой маленький мир, когда большой стал рушиться?

— Я приведу ее после, — глядя мне в глаза, ответил он.

Стоило Гриту уйти, как я повернулась к Врану и задала вопрос, который не приходил мне в голову до этого.

— Где погиб твой брат? Прости.

— В бою за Савойский монастырь.

— На монастырь кто-то нападал?

— Да. Они часто нападают.

— Квары?

Вран кивнул.

— Но, если они люди Сумирана, почему они нападают?

— Не все квары — люди брата Сумирана. А еще бывает, что сегодня они служат одному, а завтра другому. Как здесь. — Вран обвел рукой остров.

— Ты думаешь, местные квары больше не служат Сумирану?

Вран вновь кивнул.

— Но как может погибнуть тот, кто несет в себе силу? Она же должна защищать.

— Если в тебя летят сто кинжалов, сила не отведет их все, — повторил он то, что я уже однажды слышала от Алвара.

— Но сила ведь лечит.

— Лечит, — кивнул Вран. Его глаза были почти такими же темными, как у Алвара. — Но, если раны тяжелы, она… уходит, и ты уходишь за ней.

Он сделал широкий жест, из которого невозможно было понять, на небо или на землю уходят погибшие воины, обладавшие при жизни силой огня.

Мы двинулись к дому.

— А у тебя есть родные? — спросила я, потому что Вран уже однажды едва не погиб, и кто знает, как все обернется здесь. — Тебя ждут?

— Мать, но не ждет.

— Почему? — удивилась я, представив на миг, что я не ждала бы Димку из похода.

— В шесть весен меня отдали в монастырь, там я принял огонь, а люди… боятся нас.

— В тебе не было огня? — спросила я, пытаясь вновь примерить это на себя.

Что могло бы заставить меня отказаться от сына? Вспомнилось, как Димка показывал мне огонь на ладошке. Да, это было страшно, но разве не задача матери помочь ребенку, дать ему понять, что он нужен ей любым, что он не один?

Вран помотал головой.

— Брат Сумиран дал мне огонь.

Я испытала острый приступ сочувствия к людям, которых лишали семьи, близких и будущего во имя некой великой цели.

— А ты боишься умереть?

Вран пожал плечами:

— Я воин. Я боюсь…

Я не знала слова «кетэрнаш», поэтому на всякий случай кивнула и отстала от Врана.

Стоило нам приблизиться к дому, как стало понятно, что что-то случилось. Над присутствующими словно нависло облако тревоги. Я оглядела мужчин, ожидая увидеть среди них Миролюба, ведь кто еще мог принести новости? Однако его не было.

Альгидрас стоял на террасе, опершись ладонями о перила и склонив голову. При нашем появлении он встрепенулся и сбежал со ступеней. Алвар, до этого расхаживавший по террасе, тоже направился к нам. Его люди замерли в ожидании, повернувшись в нашу сторону. Только Алиш продолжил играть с Димкой в настольную игру, хотя было видно, что и его внимание приковано к нам.

Подбежавший Альгидрас схватил меня за плечи и вгляделся в мое лицо так, будто уже не надеялся увидеть живой. Я запоздало сообразила, что рядом с Гритом он видел мою смерть.

— Грит рассказал много. Я не все поняла, но Вран переведет, — произнесла я.

Альгидрас отрывисто кивнул и повернулся к Врану.

— А что у вас случилось? — спросила я, потому что напряжение буквально висело в воздухе.

— Дева, — коротко ответил Альгидрас.

— Что с ней? — не поняла я.

— Людям Алвара разом стало плохо.

— Как в Свири?

— Они не были в Свири, — зачем-то сказал Альгидрас. — Их стихии разом потянулись на чей-то зов, едва не спалив все вокруг.

— Вран, — я удивленно повернулась к воину, — тебе было сейчас плохо?

Тот замер, будто к чему-то прислушиваясь, а потом немного растерянно пожал плечами и тут же покачал головой. Альгидрас пояснил ему на кварском, почему я задала этот вопрос. Вран с беспокойством посмотрел на товарищей. Те выглядели взволнованными, но вполне здоровыми.

Альгидрас оглянулся на подошедшего Алвара.

— Ему не было плохо, — пояснил он по-кварски и указал на Врана.

Алвар коснулся предплечья Врана и нахмурился.

— Верно, потому что ты была рядом, — рассеянно пояснил он. — Чего хотел Грит?

Мне не понравилось то, как выглядел Алвар. Его взгляд беспокойно скользил по нам, по саду, вновь по нам. А еще он безостановочно крутил на пальце ритуальный перстень.

Вран вдохнул, как будто перед прыжком, и заговорил. В процессе рассказа он то и дело оглядывался на меня, точно ожидая подтверждения. Я с готовностью кивала, хотя не понимала и половины из его речи.

— Что такое меримаш и дормик? — шепотом спросила я у Альгидраса, когда Вран закончил и Алвар задал ему какой-то уточняющий вопрос.

— Святыня и жажда, — рассеянно отозвался Альгидрас, внимательно слушавший беседу савойцев.

— А кетэрнаш?

— Бесчестье, — отмахнулся было Альгидрас, но через миг повернулся ко мне: — А где ты это слово услышала?

— Это мы с Враном говорили, — прошептала я. — Он сказал, что боится только его.

Альгидрас смерил меня странным взглядом и ничего не сказал. Алвар наконец отпустил Врана и повернулся к нам с Альгидрасом.

— Дурные вести, — медленно произнес он.

— Зато мы узнали, что здесь есть сила, — попробовала пошутить я.

— Даже две, — хмуро произнес Альгидрас. — Святыня и Грит.

— Насколько я поняла, Грит — он вроде Миролюба, да? У него есть сила, но она просто его хранит. Сам он пользоваться ей не может.

— Или только так говорит, — пожал плечами Альгидрас.

— Мне показалось, что он честен.

— Надя, — вздохнул Альгидрас, — тебе и княжич добрым казался, и Дарим...

— Да-да. Я в курсе, что не умею выбирать мужчин. Но мне кажется, он говорил искренне. И чем спорить, лучше скажи, что у него за святыня.

— А это что-то особенное, — задумчиво произнес Алвар. — Одно могу сказать точно: в ней есть вода.