Кроме того, по итогам этого визита были подписаны новое Соглашение о развитии торгово-экономического сотрудничества и протокол его реализации, которые предусматривали углубление сотрудничества в проектировании и строительстве новых предприятий черной и цветной металлургии, нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности, энергетического оборудования и машиностроения, в сфере геологических изысканий и расширения добычи природного газа, угля и минералов, сельского хозяйства, торговли и подготовки кадров.

Между тем весной 1974 года для более детальной доработки всех вопросов экономического сотрудничества Индию посетили руководители трех ведущих союзных ведомств: министерств угольной и нефтяной промышленности и строительства предприятий тяжелой промышленности — Борис Федорович Братченко, Валентин Дмитриевич Шашин и Николай Васильевич Голдин. А через месяц с ответным визитом в Москву прибыли их коллеги — министры финансов и тяжелой промышленности Я. Б. Чаван и Т. А. Пай, уточнившие все параметры подписанных соглашений в промышленно-экономической сфере.

Не менее тесно сотрудничество шло и по другим направлениям. В сентябре того же 1974 года для проведения политических консультаций по проблемам Индостана Москву вновь посетил С. С. Сингх, который во время переговоров с А. А. Громыко, обсуждая вопрос о «сплочение трех стран субконтинента», то есть Индии, Пакистана и Бангладеш, получил полное заверение «о твердой и последовательной поддержке Советским Союзом политики Индии», которая направлена на оздоровление обстановки в Азии и во всем мире. А уже в самом конце февраля 1975 года Дели посетил министр обороны маршал А. А. Гречко, детально обсудивший с И. Ганди и своим коллегой Д. Рамом все важнейшие вопросы военного и оборонно-технического сотрудничества двух стран[943].

Между тем в ноябре 1975 года для проведения политических консультаций с А. А. Громыко по ситуации в Бангладеш, где в ходе сразу двух (августовского и ноябрьского) военных переворотов были свергнуты его первый, а затем и второй президенты Муджибур Рахман и Хундакар Муштак Ахмед, в Москву прилетел новый министр иностранных дел Я. Чаван. Эти консультации велись несколько месяцев, в том числе и в марте 1976 года, когда Дели с секретной миссией посетил заместитель министра иностранных дел Николай Павлович Фирюбин. Вообще следует сказать, что советский дипломатический корпус играл очень заметную роль в развитии отношений с Индией. Как вспоминал брежневский помощник А. М. Александров-Агентов, особо выдающуюся роль сыграли три советских посла: Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, Иван Александрович Бенедиктов и Юлий Михайлович Воронцов, — которых высоко ценили и к совету и мнению которых всегда прислушивались Дж. Неру, И. Ганди и Л. И. Брежнев[944].

Наконец, 8-13 июня 1976 года состоялся очередной визит Индиры Ганди в Советский Союз, в ходе которого она посетила не только Москву, но также Тбилиси и Ереван. По итогам этого визита была подписана «Декларация о дальнейшем развитии дружбы и сотрудничества между СССР и Индией», где было сказано об «особой атмосфере доверия, дружбы и взаимопонимания» двух стран, которые «исполнены решимости делать все от них зависящее… в решение фундаментальных международных проблем в интересах укрепления мира и безопасности народов». Неслучайно в той же декларации была изложена общая позиция Дели и Москвы по ситуации на Ближнем Востоке, на Кипре и в Анголе. Более того, характер особых отношений двух стран довольно ярко проявлялся и в работе СБ ООН, где индийские представители гораздо чаще поддерживали позицию и предложения Москвы, чем Вашингтона[945]. Именно особая степень доверия двух стран вызывала жгучую изжогу в США, в том числе у Г. Киссинджера и директоров ЦРУ У. Колби и Дж. Буша, которые иначе как «стервой» Индиру Ганди не называли. Именно эта публика намеренно провоцировала перманентные индо-пакистанские конфликты, а также всегда активно поддерживала и финансировала сикхских сепаратистов, от рук которых и погибнет Индира Ганди в октябре 1984 года.

Между тем в конце марта 1977 года на парламентских выборах в Индии победу одержала оппозиционная «Джаната парти», в результате чего новым премьер-министром страны стал ее лидер Морарджи Десаи. Многие политики и эксперты предрекали крах прежнего внешнеполитического курса Дели и его стремительный дрейф в сторону Вашингтона. Однако этого не произошло. В конце апреля 1977 года А. А. Громыко посетил Индию и по итогам переговоров с новым министром иностранных дел А. Б. Ваджпаи подписал ряд договоров об экономическом и техническом сотрудничестве и расширении торговли. А уже 21–26 октября 1977 года в Москве с ответным визитом побывал сам М. Десаи, которого по «наводке» А. А. Громыко — вопреки протоколу — Л. И. Брежнев лично встретил в аэропорту[946]. Судя по брежневскому дневнику, во время этого визита прошли два раунда переговоров, на которых обсуждались не только вопросы углубления сотрудничества двух стран, но и многие международные проблемы, в том числе о соглашении СССР и США по Индийскому океану, о признании Палестины и выводе израильских войск со всех оккупированных территорий, о конфликте между Эфиопией и Сомали и о враждебной политике Китая и его претензиях на Кашмир[947]. По итогам этого визита Л. И. Брежнев и М. Десаи подписали Совместную советско-индийскую декларацию, в которой было подтверждено намерение Москвы и Дели и дальше укреплять дружбу и сотрудничество в духе Договора 1971 года.

Между тем в последнее время на просторах интернета появилась расхожая версия, что вскоре после этого визита Москву тайно посетила Индира Ганди, которая после поражения на выборах якобы решила заручиться поддержкой Москвы. Однако Л. И. Брежнев отказался с ней встречаться и послал в аэропорт Шереметьево «первого посла в Индии Николая Пегова», который от имени генсека и советского руководства поздравил ее с днем рождения и подарил «огромную коробку конфет». Но подобного рода «сенсации», которыми давно захламлен весь интернет, не только не подтверждаются источниками, но даже грешат элементарными ошибками. Во-первых, политик уровня Индиры Ганди никогда бы не полетел в Москву (или в другое место) без предварительной договоренности с принимающей стороной. Во-вторых, довольно странно: для чего Л. И. Брежнев сразу после столь успешного визита М. Десаи пригласил И. Ганди в Москву? В-третьих, в брежневском дневнике за 13 ноября 1978 года прямо указано, что И. Ганди будет в Шереметьево «при проезде». И, наконец, в-четвертых, Николай Михайлович Пегов, который тогда возглавлял Отдел ЦК по работе с загранкадрами, был не первым советским послом в Дели, и до него этот пост занимали К. В. Новиков, И. А. Бенедиктов, М. А. Меньшиков и П. К. Пономаренко.

Между тем в 1978 году после очередного раскола бывшей правящей партии И. Ганди создала новую партию — Индийский национальный конгресс (ИНК), — во главе которой одержала победу на досрочных парламентских выборах и в середине января 1980 года вернулась в кресло премьер-министра страны. Ее возвращение во власть совпало с началом ввода Ограниченного контингента советских войска в Афганистан, и в связи с этим обстоятельством у Москвы и Дели возникли некоторые разногласия по данному вопросу. Однако, когда