я обнял ее за плечи. Она сделала то же самое. Мы немного постояли в беседке, и я сказал: «Бекки, я скучал по тебе. Очень. Твой отец довольно ясно объяснил, каковы основные правила. Он пока не доверяет мне. Но я работаю над этим».

«Ты собираешься спрашивать разрешения на все?»

«Так и задумано».

«Не могу дождаться, когда увижу его лицо, когда ты спросишь, можем ли мы заняться сексом в моей постели», — хихикнула она.

«Ты прекрасно знаешь, что он абсолютно уверен, что мы будем заниматься этим как кролики, если у нас будет возможность. Как ты думаешь, почему он дал понять, что наши «свидания» будут проходить под строгим контролем и наблюдением?»

«Действительно».

«Он больше всего боится, что мы будем, как однажды выразился мой друг, «дурачиться друг с другом до поглупения».

«Думаю, ты прав», — согласилась Бекки. «Я все еще хочу сделать это».

Она сказала это, но я почувствовал некоторую нерешительность в ее голосе.

«Бекки, когда ты будешь готова, и ни секундой раньше. И после того, как мы все обсудим. Я рад, что мы подождали. Хотя твое тело говорит тебе сделать это, и, возможно, твое сердце, ты все еще нервничаешь. Я подожду».

Она крепко притянула меня к себе и обняла. Она рассказала мне, что мама прочитала ей лекцию о сексе и отношениях. Они долго говорили, и Бекки убедила маму, что это действительно была ее идея лечь со мной в постель. Маме это не понравилось, она сказала, что понимает, но дала понять, что понимание — это не одобрение. Это было скорее неохотная уступка. С ее отцом все было по-другому. Он был «папой», она была его маленькой девочкой, и он не мог смириться с ее сексуальной активностью. Это было за гранью.

Я сказал ей, что понимаю, и именно поэтому я делаю то, что делаю. Я делал успехи, и я мог сказать, что ее мама на нашей стороне. Ее отцу потребуется некоторое время. Он никогда не придет в себя, пока я не надену ей на палец кольцо и мы не проведем церковную службу.

Бекки спросила: «Ты делаешь предложение?» с глупой ухмылкой на лице.

«Разве мы не слишком молоды для этого?».

«Да. Но тогда папе придется принять это».

«Нет, он никогда не примет этого. Он будет терпеть. Но он кажется мне человеком, который просто не может представить, что его ребенок будет с таким мужчиной».

Она молчала мгновение. Затем она заговорила.

«Стив, я так тебя люблю, что мне больно, когда я не могу с тобой поговорить».

«У меня была огромная пустота в течение трех недель», — сказал я. «Быть с тобой заполняет эту пустоту. Мне не нужно заниматься с тобой сексом. Только когда ты действительно готова. И, как я уже сказал, не раньше, чем мы полностью все обсудим».

«Разве ты не хочешь меня?» — сказала она, почти умоляя.

«Ты знаешь, как трудно было не сделать то, о чем ты просила в новогоднюю ночь? Мне потребовалась каждая унция силы воли. Если бы у меня была защита, я бы, наверное, сделал это. Но это было бы ошибкой».

Ее лицо опустилось, но я продолжал.

«Ошибкой, потому что ты не была готова. Потому что мы должны разобраться с нашими чувствами друг к другу и характером наших отношений. Я не могу представить, что ты просто хочешь заняться бессмысленным, пустым сексом. Правда?»

«Нет», — мягко ответила она.

«Тогда давай не будем торопиться и проработаем это. Кроме того, мы еще некоторое время не сможем побыть вдвоем. И вряд ли я спрошу твоего «папочку», можем ли мы подняться в твою спальню и заняться любовью, как ты предлагала раньше!»

«Действительно».

Мы вернулись в дом и сели на диван рядом друг с другом. Она положила голову мне на плечо и свернулась калачиком рядом со мной.

Ее мама сказала: «Стив, тебе не нужно спрашивать разрешения. Мы с мистером ван Хуком понимаем, что ты влюблен. Мы просто хотим, чтобы ты принимаешь разумные решения. Мы хотим, чтобы ты не спешил и не торопил события».

Мистер ван Хук просто сидел и смотрел.

Его жена продолжила: «Пожалуйста, не торопитесь. Пожалуйста, уважайте друг друга и себя. Мы разрешаем вам встречаться, как сказал мой муж. Но мы ожидаем, что вы будете вести себя как взрослые люди. А это означает ответственность. У вас определенно нет нашего разрешения на неподобающее поведение. И мы бы предпочли, чтобы вы не были вместе наедине».

Когда она закончила, я встал и сказал: «Мистер и миссис ван Хук, спасибо, что доверились нам».

Ее отец сказал: «Вы это заслужили. Проследи за тем, чтобы оно сохранилось. Пока вы не сделаете ничего, что нарушит это доверие, вы можете видеться. Пока что мы предпочли бы, чтобы ты приходил на ужин по воскресеньям. Мы можем обсудить «свидания» на следующей неделе».

«Сэр, я с удовольствием приду на ужин. Я так сильно скучал по Бекки последние три недели, что мне было больно».

Я сел обратно, а Бекки обняла меня и прижалась.

Ее мама засмеялась и сказала: «Ты можешь поцеловать ее, глупыш. Она уже несколько часов хочет, чтобы ты это сделал!».

Бекки сказала с притворной обидой «Мама!».

Я решил действовать жестко. «Сэр, у меня есть разрешение?»

«Да, Стив. Поцелуй ее. Иначе она возненавидит меня навсегда».

«Спасибо, папочка!» — радостно сказала Бекки.

Я нежно поцеловал ее. По ее щеке пробежала слеза, которую я вытер. Она прижалась ко мне так близко, как только могла, и мы сидели так, пока Лоис не позвала всех ужинать. После ужина мистер и миссис ван Хук отвезли меня домой. Мы с Бекки обнялись на заднем сиденье.

У меня дома мистер ван Хук разговаривал с моим отцом. Мы с Бекки стояли у двери и обнимались. Она продолжала целовать меня в щеку, в шею и иногда в губы. Но мы держали наши языки при себе. Мама все это время бросала на меня неодобрительные взгляды.

Когда наши папы закончили разговор и собирались уходить, она сказала: «Папа, можно я поцелую его по-настоящему, чтобы ты не сердился?».

«Да, милая», — кивнул он, подавляя улыбку.

Он повернулся, чтобы уйти, а она обняла меня, крепко поцеловала, а потом отпустила и побежала в машину к отцу.

Мой отец сказал: «Мистер ван Хук сказал, что ты был идеальным джентльменом и полностью уважал его. Ты слушал, разговаривал с ним и убедился, что ему комфортно в любой ситуации. Я