отношения. Как брак, дети и внуки. Хотя понимал, что говорить об этом в четырнадцать лет было странно.

Я также был достаточно реалистичен, чтобы понимать, что ничего не предрешено. Если мы не сможем быть вместе на постоянной основе, в конце концов, мы отдалимся друг от друга и пойдем каждый своей дорогой, с осознанием того, что могло бы быть. Эта мысль печалила меня, но я знал, что это наиболее вероятный исход. Чем больше я думал об этом, тем больше понимал, что все сложнее. Любовь была сильной. Я надеялся, что она достаточно сильна, чтобы преодолеть все препятствия. Ни одна из этих мыслей не изменила моих чувств к ней. Ни на йоту.

Расстояние делало постоянство невозможным на данный момент. И создавало мою проблему. Мелани была проста. Она не искала во мне вторую половинку. Наши отношения были, как я полагал, забавным развлечением на какое-то время. Мы заботились друг о друге, но это была совсем другая любовь, чем та, которую я испытывал к Биргит. Мы с Мелани общались на другом уровне, и нас обоих это устраивало. Я был очень рад, что у нее с Питом все хорошо.

С Мэри связь была чисто сексуальной. Я не видел от нее никаких признаков, указывающих на обратное. Мы, конечно, были друзьями, но не более того.

Дженнифер была первой частью проблемы. Не то чтобы я когда-либо и кому-либо описывал ее таким образом. Наши отношения постепенно переросли в то, что она стала воспринимать меня больше, чем просто как друга. Я не осознавал этого, когда это происходило.

Когда Мелани нашла Пита, Дженнифер сделала огромный шаг к тому, чтобы стать не просто другом, а любовницей. Мы подробно обсудили ситуацию. Она знала о Биргит и других девушках в моей жизни. Она сказала, что принимает это, и мы договорились, что сохраним наши отношения приватными и случайными.

Но так не осталось. Она начала проявлять привязанность на людях — быстрые поцелуи. Что еще более важно, она сказала мне, что любит меня. Я тоже это почувствовал. Я действительно любил ее. Я не был уверен, что она сможет справиться с ситуацией, в которой мы оказались. Честно говоря, я не был уверен, что смогу справиться с этим. Дженни была права. Я обманывал себя, думая, что легко разделить секс и любовь. Это было не так.

С Дженнифер связь была настолько глубокой, что секс был ничем иным, как сокрушительным. Он изменил меня. Он заставил меня увидеть, каким может быть секс между двумя «родственными душами». Этот единственный раз был настолько интенсивным, что я задавался вопросом, можно ли его повторить. Смогу ли я вообще иметь такое же сильное чувство с кем-то еще? И что это означало в долгосрочной перспективе? Было ли это знаком того, что нам с Дженнифер суждено быть вместе? Если да, то как Биргит вписалась в эту картину?

Это привело меня к моей нынешней дилемме. Бекки. Я чувствовал душевную боль в тот период, когда нам не разрешали разговаривать. Было ощущение, что часть меня пропала. У меня были похожие эмоции в отношении Биргит, но в отношении Бекки они были более яркими, сильными, более сокрушительными. Я подозревал, что это связано с расстоянием. Я смирился с отсутствием Биргит, и на данный момент она была недосягаема. А вот Бекки была близка, но оказалась вне зоны доступа из-за того, что произошло в канун Нового года.

Я знал, что Бекки любит меня. Если бы я был честен с собой, мне пришлось бы признать, что я тоже люблю ее. Мы не довели наши отношения до конца, и это было даже хорошо. Подумав об этом, я решил, что самый умный ход, который я сделал в отношениях с ней, — это закончить шахматную партию и одеться. Это была не та девушка, с которой я мог бы заняться «случайным сексом». Как бы мне этого ни хотелось, я не мог причинить ей боль таким образом. Отсутствие презервативов предотвратило огромную ошибку, о чем я сказал ей в прошлое воскресенье.

Итак, я шел, обняв Бекки. Я должен был разобраться в этом. Я был уверен, что не могу иметь ни Дженнифер, ни Бекки. И я также беспокоился, что если я посвящу себя одной из них, то потеряю другую, возможно, даже как друга.

Это было бы больно. Я также подозревал, что любые обязательства перед Бекки будут означать полную эксклюзивность. С Дженнифер я мог бы по-прежнему видеться с Мэри, но мне пришлось бы быстро разобраться в чувствах других девушек. Это было непросто.

Мне было интересно, примут ли они меня в неэксклюзивных отношениях. Дженнифер сказала, что примет, но я не очень-то ей верил. Я не думал, что Бекки согласится; нет, я был уверен, что она не согласится. Я говорил с другими девушками — и Анной, и Келли — о свиданиях, но ничего значительного не происходило. То же самое с Джойс. И, конечно, была Мишель.

Я должен был честно спросить себя, смогу ли я отказаться от всех этих девушек и от потенциальной возможности быть с одной девушкой — той, которая не была Биргит. Самое смешное, что, как я думал об этом, несмотря на то, что до сих пор я был с шестью девушками, у меня было не так уж много секса.

Было две встречи с Дженни; полдюжины встреч с Мелани, одна из которых была разделена с Мишель; Элизабет и Мишель по одному разу; Дженнифер и Биргит по одному разу (хотя в другой раз Дженнифер сделала очень хороший минет); Мэри четыре встречи. Итого шестнадцать раз за год. Или чуть меньше трех раз каждые два месяца. Я не думаю, что что-то забыл.

Конечно, у меня было много разных девушек, но с Дженни и мной было покончено. Мы с Мишель были в режиме ожидания — ожидания, которое могло быть постоянным. Элизабет была отстранена Мелани, но я не чувствовал потребности видеть ее снова — это было забавно один раз. Это возвращало меня к трем девушкам — Биргит, которая была в Европе, Мэри, которая была, прямо говоря, удобным партнером для развлечений, и Дженнифер.

Но мог ли я прямо сейчас вступить в эксклюзивные отношения с кем-либо? И если мог, то с кем? Дженнифер? Бекки? У меня голова шла кругом.

Мы сделали несколько кругов по саду, прежде чем Бекки наконец заговорила.

«О чем ты думаешь?»

«О тебе. Обо мне. О наших отношениях. Что делать».

«Это нечто большее. Я