Они же спасают мир и все человечество от пришельцев со днаокеана, пришельцев из будущего и прошлого, инопланетян, астероидов и комет,хакеров, крекеров, вирусов, эпидемий, годзилл и больших обезьян, а такжепауков, скорпионов, мумий, ведьм, вампиров, взбесившихся овощей, крокодилов,анаконд, муравьев, цунами, вулканов, черных звезд, мыслящей плесени и всего-всего,что есть на свете и чего нет на свете, а также и того, что никогда не будет.

Я направился к кровати, вот прямо щас на все этивосемнадцать перин заберусь прямо в сапогах… и тут обнаружил, что держу в рукекуриную лапку. Попытался выбросить, но как приклеилась, старался понять, в чемдело, потом сообразил, что не помню, чтобы доел или положил обратно. А раз так,то вот она, в руке, как и была, все вроде бы верно, но это же идиотизм, нельзяже помнить о таких мелочах, многое совершается на автоматизме, рефлексах,алгоритмах, и если, скажем, утром встал, наскоро умылся и побежал на работу, тоэто вовсе не значит, что прохожие увидят бегущего по улице голого человека.Дурак — да, прицепится: если не сообщил подробно, как одевался, что именно икуда надел, то, значит, иду голым, но, если на дураков ориентироваться, кудапридем?.. Понятно, к демократии. Уже, кстати, приплыли.

Озлившись, хотел зашвырнуть куриную лапку подальше, нообнаружил, что ладонь пуста. Вот что значит разозлиться. Или твердо стоять насвоем — уверенность в правоте передается и другим.

Повеселев, я расправил плечи, посмотрел по сторонам орлом,разве что не закукарекал, но все-таки стащил сапоги, надо меру знать и вварварстве, забрался по лесенке на постель.

Надеюсь, волк и ворон устроились не хуже меня.

* * *

Я падал прямо в Солнце, вздрогнул, открыл глаза и тут жезажмурился, ослепленный: яркий луч бьет прямо в лицо. Закрылся рукой, я в тойже спальне, на рукояти меча блещут искры, все так, как и поставил, и все, чтослучилось ночью, можно тоже счесть сном… если бы не потемневшая лужа на полувокруг острия моего трехручного. Сам меч чист, умница, кровопускающий, но икровоотталкивающий, не придется чистить. Да и не заржавеет, наверное.

Через окно видно, как в дворцовом саду над цветами вьютсякрохотные дракончики. Солнце блестит в слюдяных крылышках, мелкие чудовищасталкиваются в полете, обозленно гоняются друг за другом. Один на моих глазахжадно вцепился в головку цветка, тот даже слегка накренился под тяжестью, адракончик суетливо принялся собирать длинным язычком сладкие капли с внутреннейповерхности лепестков, расталкивал мохнатые тычинки, перемазался пыльцой весь,как шмель, и когда наконец отлепился и взлетел, вокруг него взвилось золотоеоблачко.

Через другое окно видно, как во дворе перед конюшней моют,чистят и готовят моего рогатого жеребца к дальней дороге. Я отодвинулся,вспомнил, что снилось всю ночь, разозлился, начал ходить взад-вперед поспальне, тут же от напряженных раздумий голова затрещала, как деревья в мороз.Но под черепной коробкой я чувствовал жар, а когда приложил руку ко лбу, скриком отдернул руку. На кончиках пальцев подушечки побелели, вздулись.

Я, конечно, варвар, но я варвар с двумя «высшими», так чтослыхивал о неуязвимых героях, даже о бессмертных и неуязвимых больше, чем эти,живущие с ними бок о бок. И хотя всегда о таких говорили именно как обессмертных и неуязвимых, но потом выяснялось, что у каждого есть нечтоуязвимое. Больше всех знают, ессно, про Ахилла, которого в пятку, еще помнят оБальдуре, которого можно было только стрелой из омелы, почти не знают о такихзамечательных героях, как Сослан или Батарадз. У Сослана уязвимыми были колени,а у Батарадза — одна-единственная кишка во всем теле!

Увы, все эти герои погибли. Как и доблестный Зигфрид, укоторого на спину в процессе обессмерчивания прилип кленовый листок, и тамосталось уязвимое место, так и неустрашимый Исфандиар, бессмертный инепобедимый, пока не встретил Рустама, который попал стрелой в левый глаз,единственное уязвимое место героя…

Даже толпы вампиров, бессмертных и все возрождающихся,гибнут от стрел с серебряным наконечником, а теперь — от серебряных пуль! А длянадежности еще если и осиновым колом пронзить грудь, то вообще не колыхнется.

Круче всех на свете придумал русский антигерой по имениКащей. Он вообще свою смерть ухитрился отделить от тела, спрятал на каком-тоБуяне на вершине дуба в несокрушимом сундуке или сейфе, а там еще в утке, аутка в зайце!.. А в утке яйцо, в яйце — игла, которую хрен сломаешь! Но еслидаже Кащея все время бьют и мертвят, то вывод один: бессмертия в чистом виде несуществует. Всегда есть возможность, к примеру, самому герою покончить с собой,если вдруг бессмертие разонравится и герой перестанет считать его для себя ценным.Чтоб, значит, бесценный подарок не превращался в наказание.

Но задолго до того, как самому счастливчику взбредет вголову такая безумная мысль, многие ловкачи стараются поторопить события.

— Значит, — прошептал я измученно, — естьуязвимое место и у этого… мерзавца. Есть! Но где, где?..

Со двора донеслось призывное ржание. Я выглянул, ворон ужеважно прохаживается по седлу, а волк неотрывно смотрит в окно. Я помахал им и,не желая долго блуждать по длинным коридорам, ухватился за толстые железныепрутья в окне, отогнул, а потом и вовсе вырвал из стены, грубому варвару можновсе.

По стене такие виноградные лозы, слона выдержат, я спускалсянеспешно, чувствуя восхищенные взоры челяди. Сегодня будет разговоров о грубоми могучем варваре, все видят мою обнаженную спину с трехручным мечом в ножнах,

видят, как играют и перекатываются шары мускулов, каквздуваются мышцы, как мышцы вздуваются, а шары перекатываются, как… неважно.Красиво перекатываются!

Когда до земли осталось с полметра, я красиво соскочил,присел и распрямился, огромный и блистающий, ибо слегка вспотел, от этогорельеф просто обалденный, каждая мышца как вылепленная, даже как выкованная!

Мне захлопали, я вскочил на коня, раскланялся. Сновапокричали, похлопали, в воздух взлетели чепчики, а я недрогнувшей дланьюразвернул коня. Дорога нам на север, Рогач понес резвой рысью не к далекомувыходу из дворца, а прямо через роскошный сад. Он видел, как я сократил себепуть из дворца, точно так же сокращал и себе со двора.

Между розовыми кустами, несмотря на ранний час, двигаются слейками садовники и садовницы. Садовники — в длинных халатах до пола,сгорбленные, с низко наброшенными капюшонами, а садовницы — с легкой гирляндойцветов на обнаженных бедрах, что сваливаются при любом движении.

Дальше потянулся личный сад принцессы, никто не смеетвходить и нюхать или ухаживать за ее цветами, мы неслись вчетвером в полнойтишине, раздвигая телами ароматные стены. Волк присвистнул на бегу, я увидел вдальнем уголке сада самую прелестную девушку из тех, которых видел. Юная,золотоволосая, с нежным лицом, она со смехом отбивалась от крохотногодракончика с цветными крыльями стрекозы, что швырял в нее цветами.