Иоав.

Просьбу ту Авессалома

У Давида на приёме

Изложил. Тайком в рукав

Царь всплакнул от умиленья,

Просьбу удовлетворил,

По своим обыкновеньям

Принял сына с песнопеньем

И, поцеловав, простил.

Осуждать Давида сложно,

Из его душевных мук

Вывод следует безбожный:

В редких случаях, похоже,

И убийство сходит с рук.

Как в погибель обернётся

Красота на голове,

Чем Давиду отрыгнётся

Мягкотелость с благородством –

То в пятнадцатой главе.

Глава 15. Давид прошляпил переворот

Убийство плохо, но терпимо,

Тому пример Авессалом.

Судьбой до этого гонимый,

Вновь стал обласканным, любимым,

К Давиду переехал в дом.

Завёл себе сын колесницы

И скороходов пятьдесят.

Он к власти сызмальства стремился,

За честь поруганной сестрицы

Вступился пару лет спустя

Того момента, как в столице

Амнон завлёк Фамарь в свой дом,

Где изнасиловал девицу.

За это, в Книге говорится,

Убил его Авессалом.

Но в очереди к власти первым

Стоял Амнон, за ним вторым

Авессалом. Не сдали нервы -

Как претендента планомерно

Брат брата вывел из игры.

В Гессур бежал в одном тулупе,

Где под блаженного косил,

Но точно знал, что день наступит,

Когда грехи ему отпустят.

День долгожданный наступил.

Простил Давид Авессалома,

Наследником определил

Сам будучи в годах преклонных

По смерти власть отдать над домом.

А тот его опередил.

Вставал на удивленье рано

И становился у ворот,

Куда стекался люд за правдой

С надеждой, мягко скажем, странной,

Что царь их тяжбы разберёт.

Среди обиженных слонялся

Авессалом, про их дела

С вниманьем интересовался

И перед всеми извинялся,

Что очередь их не пришла

И не придёт, правы будь трижды

Они. Твердил как пономарь,

Что просьб никто их не услышит,

Судья над ними был да вышел,

А нового не хочет царь.

«Вот если бы меня судьёю

В Израиле на должность взять,

По правде с тяжбою любою

Я б обходился и без сбоя

Работала б система вся

Судебная»… В любом проходе

Он к людям руки простирал

И обнимал вчера, сегодня….

Вот так Авессалом-угодник

К себе народ располагал

И прямо в сердце Израиля

Он вкрадывался, но тайком.

Моссад ещё не учредили,

Царь благоденствовал умильно,

Мух не ловил его Главком.

На сорок лет торжеств великих -

Давид у власти — пили брют.

Тостуемый дошёл до тика.

Авессалом к нему двуликий

Подсел и так сказал царю:

«Когда ещё я был в Гессуре,

То в Сирии я дал обет -

В Хевроне принести в натуре

Бычка, как жертву, на шампуре

За избавление от бед,

Лишь снова волею Господней

Прибуду в Иерусалим…

Царь, отпусти меня сегодня,

Сорокалетие на троне

В Хевроне жертвой подкрепим».

Сказал Давид: «Иди, сын, с миром».

Авессалом пошёл в Хеврон,

Зачем-то взяв с собой у клира

Сосуды со священной миррой,

Чем окропляют царский трон.

Сын двести человек народа

Призвал из града неспроста,

И те пошли ему в угоду.

Своих спортсменов скороходов

Он разослал во все места

Сказать в Израиля коленах:

«Оповестит вас звук трубы -

В Хевроне власти перемена.

Царь старый новому смиренно

Отдал свой трон, мужей, рабынь».

А что Давид, ума палата?

Провёл его сын-обормот.

Поверил царь в пустые клятвы

И, скажем попросту, прошляпил

В Израиле переворот.

И здесь понять Давида можно -

В дни праздника не до измен.

Итог печальный подытожу -

На профилактике, похоже,

Царя Давида был рентген,

Что позволял ему всех видеть

Насквозь, а значит понимать,

Что если кто родился злыднем,

То от себя отца отринет

И в хоспис сдаст родную мать.

Во время жертвоприношений

Со всех сторон в Хеврон народ

Стекался выразить почтенье

Авессалому. С песнопеньем

В Израиле переворот

Случился… Лишь Давиду споро

Весть сообщил ещё с дверей

Гонец (из Пизы? Нет, с Хеврона),

Что сын его воссел на троне,

Решил Давид бежать скорей.

Собрал он в Иерусалиме

Всех слуг, чтоб им сказать: «Друзья,

У власти приключился климакс,

И если клин не выбить клином,

То, значит, медлить нам нельзя.

Спасенья от Авессалома

Вам видеть как своих ушей.

С его коварством и апломбом

Мы встретимся на месте лобном,

Нам уготовленном уже.

Столицу он мечом разрушит,

И смерти каждого предаст

Авессалом, мой сын двурушник.

С мест обжитых уходим дружно,

Тот кто не с нами — против нас.

Пока пучком нас не связал он,

Не захватил и не застиг,

Встречаемся все на вокзале,

У касс… билеты уже взяли.

Воистину Господь велик!»

На опус мой не надо шикать,

Что плохо с Библией знаком.

Меня ругайте, но не слишком,

Единственная здесь ошибка

Лишь в том, что все ушли пешком.

Весь дом ушёл, но в нём наложниц

Оставил царь и десять жён

Дом охранять. Господь поможет,

По женщинам тоска не сгложет,

Пока в изгнанье будет он.

Оставил царь, чтоб знать всё точно,

Осведомителей своих

Среди священников и прочих,

К сынку внедрил шпионов срочно

И ждёт послания от них.

Ему бы это сделать раньше,

Покуда заговор лишь зрел.

Но ничего, хоть стар папаша,

Трон просто так не сдаст не нашим.

Авессалом не тот пострел,

Чтобы Давида одурачить.

И так в сердечной простоте

Царь был податлив, словно мячик.

А всё могло бы быть иначе,

Не будь Давид столь мягкотел.

Глава 16. Авессалом вошёл к наложницам Давида

К тому, что было, обратимся заново.

Мемфивосфея царь Давид призрел,

О чём дал свой обет Ионафану он,

О чьей кончине искренне скорбел.

Саула внук на две ноги ущербным стал,

Когда был нянькой выронен с крыльца,

А методы лечения пещерные

На ноги не поставили мальца.

Но под царёвой тщательной опекою

С детьми Давида рос хромой малец,

Саула рода… Но тогда калекою

На трон высокий было не залезть.

Слуга Саула, Сива, в услужение

Мемфивосфею отдан был. Поля,

Активы и Саула сбережения

Давид им дал на долевых паях.

И вот теперь, когда бежал поспешно царь,

В Израиле уже не мономах,

С горы спускаясь по тропе с проплешиной,

Царь Сиву повстречал при двух ослах,

Навьюченных хлебами. Смоквы связками

С боков висели, мех с вином, изюм…

«Зачем всё это? — Царь спросил с опаскою -

Что за банкет в пустыне Кара-Кум?»

И Сива отвечал: «Еда для отроков,