— У той самой? — Алиша решила поломать комедию.

— Ну да, у той самой. У известной куртизанки.

— Ты про Мадам Розу?

Мадам Роза, Адениум, а в их доме, куда ребёнком определили Сцинку — Мадам Ада, или старуха Ада, хотя она в то время была ещё очень молодой женщиной. Молодой и красивой. А устроил Сцинку к ней…

— Про неё, Сцинка, про неё.

— Ну, допустим.

— Так ты, значит, знаешь все эти её штучки?

— Какие штучки?

— Приёмчики все эти… Да брось, ты же понимаешь, — Иеремия подошёл ближе. — Женщин здесь нет. Так зачем пропадать мастерству, если можно заработать?

— Рёма, — Сцинка, как умела, улыбнулась, в свою очередь подойдя совсем вплотную, — а кто же недавно говорил про дружбу? Зачем же ты предлагаешь мне деньги, когда я, — она подняла голову, — когда мы с тобой можем и… только вот — она похлопала надсмотрщика по груди. — Мне нужно возвращаться назад. Ждут дела.

— Кого-то нужно убить? — попробовал рассмеяться Иеремия.

— Всегда кого-то нужно… — Сцинка отстранилась, сухо улыбнулась ещё раз, наклонив голову. Внимательно рассмотрела надсмотрщика Рёму.

— Какой у тебя странный взгляд, Сцинка.

— Так… вспоминаю один приёмчик.

Сцинка не стала уточнять, что в доме мадам Ады, она, в основном, забивала скот. И некоторыми приёмчиками пользуется до сих пор.

— Ну, может быть, если ты вдруг забредёшь сюда снова. И не будешь спешить…

— Может быть, — неопределённо махнула Сцинка, уже уходя. — Может быть.

Теперь необходимо было скрыться с глаз, делая вид, что она уходит обратно. На тропу в Крансвен. Только как ей встретиться с тем, кто ей нужен? Смотритель ничего конкретного не сказал. Сцинка решила, что её саму здесь найдут. Она даже думала, что посредником в этом деле может быть и сам Иеремия. Но он, очевидно, ничего не знал.

Так она дошла почти до границы разбитого на развале лагеря, как вдруг её кто-то окликнул.

— Сюда, госпожа Сцинка, пожалуйста, следуйте за мной!

Она юркнула в тень повозки. Где приняла из рук посыльного широкий плащ. Тут же с головой им укрылась и последовала за своим провожатым.

Они шли быстро, по камням, удаляясь от стоянки лагеря. Каменоломни зияли дырами по правую руку. Сцинка чувствовала нестерпимый чёс. Кожа под одеждой горела. “Что за проклятое место? Как они здесь ещё не поумирали все разом?” — носилось в её голове.

— Сюда, госпожа! — посыльный раздвинул перед ней полог большого шатра, поставленного в тени отвесного склона. Сцинка зашла. Руку она придерживала за пазухой, сжимая нож. В шатре никого не было. Или так показалось на первый взгляд. Сцинка почувствовала чьё-то присутствие спиной, уже хотела обернуться. Но… голос её остановил.

— Ну, здравствуй, Алиша. Сколько лет…

Сцинка замерла. Она не ожидала. Действительно, этот голос она не слышала, пожалуй, с самого детства. Но его звучание она никогда не забудет.

— Много лет. Очень много лет… — она медленно повернулась, изучая силуэт, скрывающийся в тени, — здравствуй, Рон.

Сцинка родилась не в Крансвене. В общем-то, довольно далеко от него, ближе к Столице, в ничем не примечательном городе, названия которого Сцинка не помнит. Потому что её оттуда довольно быстро увезли. Но Алиша точно знает, что она дочь лавочника.

В общем-то, она помнит и отца, высокого, сутулого человека, пропахшего табаком, перцем, колбасами, мылом и жжёным квасцом — смесью запахов его лавки.

Помнит мать — подвижную, веселую, крупнолицую. Сцинке её черты не достались, насколько она может судить. Алиша не так часто видит себя в зеркале.

Сцинка помнит, как отец принимал товары, расставлял их на полках. Она помогала. Носила тяжёлые кувшины, разливала масло.

Мать всегда хлопотала по дому, на кухне, в лавке. Иногда торговала вместо отца, иногда сидела на рынке. Сцинка не знает, чем конкретным мать занималась — скорее всего, тоже была продавцом.

Алиша не очень много запомнила про родителей, зато хорошо помнит момент, когда их убили.

Она была в лавке. Сидела на полу, играла с пустыми банками и мешками из-под крупы. Составляла из банок башню, подбирая так, чтоб они не проваливались одна в другую. Алиша, наконец, сообразила, что можно повернуть банки донышком вверх, тогда проблема будет решена. Мать и отец стояли за прилавком вместе. Посетителей не было, и родители о чём-то переругивались.

Как вдруг двери лавки распахнулись. Зашёл мужчина. Солнце светило ему в спину, и Алиша не смогла разглядеть лицо.

Незнакомец заинтересовал её, и испугаться она не успела. Хотя вид его, пожалуй, мог испугать. Он был вооружён. Сцинка уже раньше видела ружья у мужчин, так что не особо удивилась, когда один из посетителей зашёл со своим ружьём в их лавку. Ну не бросать же у дверей, в самом деле. А если утащат мальчишки?

В общем-то, Сцинка тоже могла стащить ружьё. А потом бегом вверх по улице, к пустырю. Там можно спрятать. Конечно, её могут и уви… Резкий, громкий звук выстрела и последующий сразу за ним грохот чего-то падающего на прилавок прервали Алишины мысли. Незнакомец выстрелил. В кого? В её отца? Следом она услышала истошный крик матери. Только и крик вслед за очередным выстрелом оборвался. И тяжёлый шлепок чего-то мягкого об пол.

Алиша не видела лица. Можно было задрать голову, прищуриться, попробовать разглядеть. Но она сжалась на полу, наблюдая, как незнакомец подходит, упирается руками в прилавок, заглядывает за него. Что-то несколько секунд рассматривает. Алиша, сидящая со стороны входа, замечает, как из под прилавка вытекает что-то красное. Самая лёгкая жестяная баночка слегка подрагивает, подталкиваемая подтёком. Вскоре вокруг образуется лужица. Алиша отползает.

И натыкается на сапог. Она пробует поднять голову, но всё то же солнце из открытой двери, а она слишком близко. Застыла на карачках, хотя надо бы встать, чтоб разглядеть лицо.

— Живёшь здесь?

У него хриплый голос. И высокие сапоги с хитрым орнаментом.

— Слышишь меня? — мужчина хотел присесть, но передумал, отодвинув носок сапога от разрастающейся лужи. У Алиши намокли колени.

— Немая, что ли?

Алиша отрицательно покачала головой.

— Так что ты… — он не договорил. Услышал шум с улицы, подошёл к выходу, осторожно выглянул за дверь. А потом выскочил. Алиша запомнила его сапоги.

А дальше было как в тумане. Точнее, Алиша потом пыталась хорошенько всё припомнить. Но события размывались. Вот она берёт мешок, скидывает какую-то еду. Останавливается. Соображает, что ей пригодятся ключи от лавки. Для этого надо зайти за прилавок. И она заходит.