— Что ты сделала? — пошатываясь, Лавиния всё-же поднялась на ноги. — Моего Ксандро?

— Я сразу сказала тебе, что так будет, — Сцинка посмотрела на разлом. — Уходить надо, Лавиния. Поговорим, когда вернёмся.

— Так мы же… — Мадам отказывалась поверить в услышанное. — Мы же решили, что ты просто придёшь с ним, приценишься. А потом передумаешь.

— И поведу через пустыню обратно? Чтобы что? Я бы нигде не выручила больше денег, чем здесь.

— Но я для того и пошла, чтобы Ксандро… Чтобы обратно… Мы договаривались… — лепетала Лавиния. Сцинка вздохнула.

— Не договаривались. Ты сама себе что-то придумала. Решила, что я соглашусь и увязалась за мной. Всё.

— Ты ведьма, Сцинка!

— Не думаю. Была бы ведьмой, убивала бы без пуль и ножей, — Сцинка подошла к месту, где она устраивалась на ночлег. Отбросила камни, разрыла песок. Её мешок и вещи на месте. Она начала собираться.

— Так ты и убиваешь! Без ножа режешь! — Лавиния пошатнулась, но устояла на ногах. Руки она сжала в кулаки, вцепившись пальцами в ткань на груди. Рванула. Она задыхалась.

— Ты бы полегче! — разволновалась Сцинка.

— А тебе что, убийца! — Лавиния часто задышала, закашлялась. — Что тебе! Жизнь Ксандро, моя жизнь, тебе что?! Что-то хоть значит?!

— Жизнь Ксандро твоего, действительно, не значит ни черта. А вот ты бы угомонилась, — Сцинка попробовала подойти, Лавиния отпрыгнула.

— Так он моя жизнь, Сцинка! Пустынная ты ведьма! — Мадам в бешенстве вращала глазами. — Будь ты, Сцинка, проклята! Проклята будь!

— Уже… — прошептала Сцинка, едва шевеля губами. Она решила дать Лавинии оплеуху, чтоб та успокоилась. Но Мадам сама внезапно взяла себя в руки.

— Деньги отдай! И не жди меня, проваливай!

— Не дойдёшь сама, — покачала головой Сцинка.

— Не совсем беспомощная! Дойду! С Ксандро дойду! — Лавиния выхватила свои пять золотых. — Выкуплю его и с ним и вернусь. А ты проваливай!

— Дура ты, — поморщилась Сцинка, потирая шею. Пальцы скользнули по влажному. Посмотрела на руку: под ногтями гнойная кровь. — Надо уходить. И быстро.

— Уходи к дьяволу! Вы родня, не иначе! Видеть тебя не хочу! Умрешь, я рада буду! Свечку поставлю, самую дорогую, не поскуплюсь. Попрошу, чтоб тебя черти зажарили!

— Силы побереги, — устало выдавила Алиша. Лавиния не приспособлена к пескам. А у разлома… — Кому продала? — взвизгнула Мадам, уже направляясь к развалу.

— Реме, — коротко бросила Сцинка. Как же Иеремия столько продержался? Сам уже, как ящер пустынный, тоже весь в струпьях. Засох, зачерствел. И тоже, как она, гниет, только изнутри, не снаружи.

Алиша отошла немного, решив дождаться Лавинью чуть в отдалении. Нашла позицию повыше, обустроилась. Теперь она могла просматривать тропу от развала. На что Лавиния надеялась, Сцинка не знала. Рабов, а Ксандро теперь раб, сразу погнали на стройку. Она успела сказать об этом Мадам, но Лавинью это не остановило.

Остаток дня Алиша провела в одиночестве. Сидела, проверяла на прочность свои оставшиеся зубы. Ковырялась под ногтями ножом. Лавиния не возвращалась. Ночью Алиша начала беспокоиться. Шлюха отправилась на развал выкупать проданного раба. Может, в городе за Делавинь и есть кому заступиться, но здесь… Если сгинет, спросить будет не с кого.

Алиша пошла обратно. Днём она хорошенько запомнила, где что находится, но в местонахождении Иеремии уверена не была. Кралась она тихо, всматриваясь в тьму перед собой. Но всё же умудрилась наткнуться на недавнего знакомца. Мелкий человечек, мыча и картавя, произнёс:

— Гошпоша што-то сабыла?

— Проводи к Иеремии, — шепнула Сцинка, оглядываясь. Никого. Но она и до этого так думала.

— Шлетуйте са мной, гошпоша, — переваливающейся походкой картавый повёл Сцинку по лагерю. Они дошли до углубленного в каменистую почву строения.

— Туть гошподин с дамой, прикашете гошподина посв…

Картавый не успел закончить. Сцинка отволокла его тело от порога и вытерла нож. С какой ещё дамой может быть Иеремия, если не с мадам Делавинь? Откинув тяжёлый навесной полог, Сцинка скользнула внутрь.

Несколько минут ей пришлось выслушивать хриплые стоны Лавинии. Денег, видимо, не хватило. Когда всё закончилось, она подошла к лежанке

— Иеремия?

— Сцинка? — мужчина приподнялся, вглядываясь. Бесчувственную Лавинью он отпихнул. Она пришла в себя, глухо вздохнула, поправляя одёжки. Смирившись с тем, что не справится, замерла, устремив глаза вверх.

— За подругой пришла, Сцинка? — Иеремия хрипло усмехнулся, подавив кашель. — Или отработать вместо неё?

— Сколько запросил за раба?

— Которого ты привела сегодня?

— Какого же ещё, Рема?

— Девять золотых, — выдохнула Лавинья. — У меня столько не было. Иеремия согласился…

— Поняла уже. И как собирался раба вернуть?

— Он посыльного при мне отправил. С поручением, — продолжала отвечать за Рему Лавиния. — Вернётся Ксандро, Сцинка…

— Так и есть? — глаза привыкли к темноте, Сцинка смотрела на мужчину в упор.

— Посыльного отправил. Только вот… цена ещё не уплачена. Лавиния ещё с пару дней здесь побудет.

Мадам Делавинь сипло вздохнула, Сцинка шагнула вперёд.

— Меня никто не видел, Рема.

— Так и чт…

Выволакивая полубезумную Лавинию из постели Иеремии, Сцинка вслушивалась в темень, пытаясь заставить подругу замолчать. Прислонив её к стенке у выхода, Алиша пошарила по жилищу. Нашла деньги, забрала. Огляделась. Ничего интересного. Повернулась к Лавинии, потянула её на себя, перекинула через свою шею её руку.

— Пошли. Уйдём от развала, будет легче.

— А Ксандро как же?

— Посыльного за ним отправили. Если твой Ксандро не совсем дурак, после освобождения на каменоломни не вернётся. А ждать тут, пока ты отработаешь или подохнешь, я не могу. Хотя, преставилась бы ты быстро…

— Что за место, Сцинка, ни ног, ни тела не чую. И голова пудовая.

— К этому тоже нужно привычку иметь. Проклятые, как мы с Ремой, ещё держатся. А ты, мадам Делавинь, недостаточно, видимо, ещё нагрешила.

— То есть, мне это за благость принять?

— Что в аду тебе жизни нет? Расстраиваться не надо. Может, ты так хорошо своих клиентов ублажаешь, что они за твоё место в раю богу молятся.

— Деньги вернёшь мне, — прохрипела Делавинь, роняя голову на грудь.

— Тобой за дело уплачено. За свободу любовничка твоего. А у Ремы я сама забрала.