— А зачем это, господин?

— Что «зачем»?

— Зачем… всё это? — Алиша мотнула головой, ограничивая этим жестом тесное пространство между ними.

— А ты… не понимаешь? — наверное, Рон удивился. Он поправил на себе её руки, спросил ещё раз. — Ты совсем ничего не чувствуешь?

Ощущала Алиша много всего. Пожалуй, много всего и сразу. Но вот что нужно ещё что-то чувствовать? Она смотрела в тот самый круг, отделивший общее пространство двух их тел от всего остального, простирающегося дальше стен этой комнаты. Алиша покачала головой.

— Что, совсем ничего? — Рон ещё придвинулся, хотя ближе было некуда, попробовал взглянуть ей в лицо. Алиша взгляда не прятала. Утаивать ей было нечего. Ей, правда, показалось, что господин начал стремительно трезветь, и ничем хорошим для неё это не закончится. А от прямого вопроса она растерялась, и теперь сидела, думая, что сказать. Цепляясь разбегающимися мыслями хоть за что-нибудь знакомое.

— Так что, Алиша?

— Господин, — она высвободила свою руку, — можно лучше я пойду резать свиней?

Алиша сбегала из его комнаты под раскаты пьяного хохота. Этот заход она посчитала неудачным. Но Алиша умеет ждать.

Она подросла и попробовала ещё раз. Прошло лучше. И уж точно в разы легче. К тому времени Алиша научилась убивать. На её счету были двое. Она даже сделала засечки на руке. Гордилась, кажется. Хотя злилась тоже, оплата ведь ушла мадам. Адениум ненавидела её ещё яростнее, но пересекались мало. Из дома можно уходить на время, сбегать нельзя. Все ученицы верили, что беглянок убивают. Алиша знала, лично её убьют, если она останется. Третий заказанный чуть не забрал Алишу на тот свет с собой. Это спустило её на землю. Смерть близко. А она задолжала себе и даже не начала расплачиваться.

Так что случился Рон. И он, кажется, ждал. Алиша, правда, осталась недовольна.

Адениум любила Рона отчаянно. Безумной, сжигающей, роковой страстью. Причиняя боль себе. Да, пожалуй, только себе. Тем не менее, их связь не истончалась с годами. Они не расставались. А Алиша что? Так, прошла по краю мимо. Ей особо и не нужно было, как оказалось.

Алиша не сомневается, мадам Роза узнает. И ей будет больно. Но Алише теперь безразлично. Она, в общем, всё ещё помнит, что ей нужно ненавидеть Аду. Но сама Алиша ничего не чувствует. А если она больше ничего не чувствует, остаётся только исполнять обещания, данные себе в прошлом.

Тогда, маленькой девочкой, она хотела справедливости. Хотела мести. Сейчас, в дань той себе, которая осталась в детстве, Алиша будет исполнять свои детские мечты.

Алишу выгнали за грязное убийство. Всё и сразу пошло не так: застрелила, а не тихо зарезала, покалечила предварительно, а не «только чтоб не мучился», перебудила весь дом, а не «вы, пожалуйста, тихо». Знал весь двор, что пришла убийца, а надо было: «пусть думают, воры». Алиша чуть не отдала чертям душу, но это, как раз, не страшно. Страшно позорить дом самой Розы.

Так что мадам Ада от Алиши открестилась. И та сбежала. Можно бы предположить — с позором. Только убила она тогда сразу пять человек.

Оставшийся чудом в живых шестой сцены расправы забыть не смог. Рассказывал на каждом углу, как ему повезло. И ведь он не при делах, так, свидетель. Спасся чудом, не иначе. А она, та девка — дьявол, зверь. Так у Алиши появилось первое прозвище. И первые заказчики. Только, зная, что неминуем гнев мадам, и найдут её с отравленной иглой в горле, Алиша сбежала в пески. А позже, оттачивая навыки, стала тем, кто она есть, Песчаной Сцинкой.

— Рон, всё это прекрасно. А когда заплатят?

— Часть денег у меня. Небольшой задаток. Остальное после убийства.

— Сам знаешь, я беру всё и сразу.

— Смотритель из Крансвена разве не заплатил тебе?

— Заплатил. Но, так понимаю, за согласие встретиться.

— А не жирно ли? — Рон приподнял выцветшие брови, — зазнаёшься?

— Нет. После того, как ты назвал имя человека, которого мне предстоит убить, пересчитала затраты и риски.

— Сможешь подобраться?

— Смогу. И теперь понимаю, почему нужна женщина.

— Алиша. Будет сделано чисто — не обидят.

— А если захотят убрать? Где мои гарантии?

Рон нахмурился.

— Я твоя гарантия.

Алиша скривилась.

— Тебя не могут убить?

— Нас обоих могут… Алиша, сделай, как надо, и спрячься. Что-что, а это ты умеешь.

Рон на неё взглянул.

— Ты что, раздумываешь? — он вздохнул. — Хочешь ещё кое-что в качестве платы? Я скажу тебе, откуда тебя забрал.

Сцинка опешила. Она уже заготовила очередную фразу, чтобы торговаться, но слова застыли на губах. Что он только что?

— Я… Не будь жестоким. Я уже забыла.

Рон усмехнулся, погладил её по щеке.

— Я тебя знаю, Алиша. Ничего ты не забыла. Я скажу, кто ты и откуда. Скажу, кто твои родители. И… кто и почему их заказал.

— Закон нарушишь.

— Разве? Поделюсь с тобой сведениями, как убийца с убийцей. Ничего противозаконного.

— Отказываться не буду, — Алиша поймала его руку, скользящую по её щеке. Прижала на секунду к своей коже, потом отбросила. — Узнаю, кто заказчик, убью его. Потом Розу. А потом тебя, Рон.

— А меня за что? — он неуклюже рассмеялся. — Розу, допустим, из ревности ко мне. А меня?

— Ох, — Алиша поднялась с земли, отряхнула от песка ноги, — кому ты нужен, старик? Я уже всё забыла. Просто… обещала себе когда-то. Но не волнуйся, — она направилась к выходу, — в твоём случае я торопиться не буду. Помрёшь как-нибудь по-другому — чёрт с тобой!

— Алиша! — Рон окликнул её, когда она уже почти ушла. — Всё-таки, не забудь: как закончишь дело, уходи на север, и поживее!

Она обернулась у самого выхода.

— Если я сделаю, что мне поручено, Рон, я прославлюсь?

— Только об этом можешь думать?

— О деньгах ещё.

— Алиша, — Рон растянул губы в улыбке, — если именно ты придёшь закрыть мои глаза, перед этим перерезав мне глотку, я не против.

— Береги себя, Рон, — Сцинка едва заметно кивнула и выскользнула прочь.

Лавиния ждала их обоих. Или сначала Ксандро, потом Алишу, но никак не Сцинку, вернувшуюся в одиночестве.

— А где Ксандро? — Лавиния подняла голову с мешка, на котором лежала.

— Продала, — спокойно ответила Сцинка, доставая деньги. — Вот твои пять золотых.