Размытые тени, пятна, в одном углу яркая полоса света,похожая на резаную рану. То ли это случайный снимок, сделанный в карманеМэнди, — такое случается, если кнопки не заблокированы, телефон от непреднамеренногонажатия может куда-нибудь позвонить или послать сообщение, а может и камерасработать. Может быть, когда на Мэнди напали, похитили или… хуже, онапопыталась незаметно зафиксировать происходящее, а потом выбросила телефон внадежде, что кто-нибудь его найдет.

Найти мы его нашли, а дальше-то что? Толковых мыслей у менякак-то не возникало.

— Постой. — Джен подвела мою руку с телефономближе к своему лицу, так, что экран оказался У самого ее глаза. — Кажется,здесь лицо…

Она отвернулась, покачав головой.

— Может быть. Попробуй ты.

Я присмотрелся поближе. Нуда, если напрячь зрение, вся этаабстрактная круговерть линий, разводов и пятен вроде бы складывалась во что-тоузнаваемое. Если постепенно прокрутить все это в мозгу, может быть, она и влицо сложится. Только вот башка моя уже начинала раскалываться от натуги.

Я проверил хронологию.

— Этот снимок был сделан примерно час назад.

— Чуть раньше одиннадцати? Примерно в это время пришлая.

— Но ты ничего не видела?

Джен покачала головой и снова уставилась на крохотный экран.

— Но ведь эти снимки можно загнать в компьютер, верно?Может быть, есть такая программа, которая сделает их четче?

Я кивнул.

— У меня есть одна знакомая. Спец по визуальнымэффектам.

— А как насчет копов, Хантер?

Я глубоко вздохнул. Лекса жила всего в двух кварталахотсюда. Это не займет много времени.

— Они подождут.

— Придется снять обувь, — сказал я Джен переддверью Лексы.

— Ладно. Она что, сдвинута на дзен-буддизме?

— Нет, на чистоте.

Лекса Леголт ежедневно чистила свою квартиру с помощьюмаленького реактивного пылесоса, содержа ее в стерильности, как биолабораторию.У меня всегда возникало ощущение, что ей следовало просить своих гостейнадевать белые комбинезоны и маски, но, возможно, это все-таки был бы перебор.Лекса (сокращение от Александры) собственных микрочипов пока еще не делала.

А вот чем она занималась вплотную, так это компьютерами,которые вечно стояли со снятыми кожухами и выставленными напоказвнутренностями, потому что в них постоянно что-то менялось, снималось,добавлялось, паялось и чинилось. В ее квартире пыли было не место.

Я уже звонил снизу, перед входом в подъезд, но дверьотворилась только после особого, условного стука, означавшего, что обувь снята.

Хозяйка была одета в безукоризненные хаки и облегающуюрозовую футболку: на поясе висел карманный компьютер. В ней сосредоточились всепризнаки заядлого компьютерщика: смущенная улыбка, тонкие очки, короткиеволосы, эльфийские черты лица и чувство моды японского тинэйджера. Ее облик былнастолько прост и чист, что напоминал тех женщин, которых дизайнеры моды рисуютвсего несколькими размашистыми линиями.

Познакомившись с Лексой, я потратил несколько месяцев напопытки ее закадрить, но все закончилось обломом в один жуткий момент, когдаона заявила: что ей во мне нравится, так это насколько я напоминаю ей ее саму,когда она была моложе и со всего этого еще ловила кайф. Виду я, конечно, неподал, но — облом!

— Привет, Хантер.

Она крепко обняла меня, потом отстранилась, глядя через моеплечо.

— О, привет…

— Джен, — подсказал я.

— Ага.

Лекса медленно кивнула.

— Мне понравилось, что ты вчера выдала, Джен. Очень вструю.

Это вызвало смущенную улыбку, которая нравилась мне всебольше с каждым разом, когда я ее видел.

— Спасибо.

Мы скользнули в квартиру, и Лекса немедленно закрыла за намидверь, чтобы отгородить от всякой пыли, кружившей вслед за нами.

Я вручил ей кофейную чашку в качестве подарка. Она всегдаутверждала, что ее мозг не более чем машина для трансформации кофе в спецэффекты.

С расширенными в темноте глазами Джен вбирала в себя блескстиля хай-тек. Солнечные лучи почти не проникали сквозь тяжелые шторы (как ипыль, солнечный свет был здесь вне закона), но апартаменты вокруг нассветились. Вся мебель Лексы была сделана из нержавейки, используемой вресторанных кухнях. Поблескивал металл, горели красным и зеленым глазкизарядных устройств разнообразнейших приборов — пары сотовых телефонов,МР3-плеера, трех ноутбуков, даже электрической зубной щетки у кухоннойраковины. (Несмотря на тонны кофе, зубы Лексы были такими же чистыми, как и ееквартира.) И конечно, там было несколько стационарных компьютеров и экранныезаставки на мониторах — клубящиеся шары и разводы света отражались на стальныхповерхностях по всему помещению. Детектор-браслет Джен, ощутив, что попал вродную среду, тут же присоединился ко всему этому миганию и свечению. Лексазаметила браслет, одобрила его кивком, а я почувствовал себя смутно польщеннымэтим знаком одобрения, хотя и непонятно, с какого боку.

По стенам тянулись стальные полки с чипами, дисководами,кабелями и прочими запчастями, помеченными цветными наклейками, а на самыхверхних полках Лекса расставила электрокамины с иллюзией тлеющих угольков, такчто потолок пульсировал розовым цветом.

По правде сказать, крутого и психа порой разделяет весьматонкая грань. И к какой категории ты принадлежишь, зависит от общегорезультата. Квартира Лексы всегда наполняла меня чувством спокойствия, комната,полная огней, но без опасности пожара. Я как будто находился внутри огромноймедитирующей головы. Может, Джен права — в этом есть что-то типа дзен. Правда,одним из признаков, отличающих крутого от чокнутого, могут служить хорошиебабки. Лекса прославилась как автор компьютерных спецэффектов к ужеупоминавшейся кинотрилогии с замороженным кун-фу и множеством прочихприбамбасов, баксов огребла выше крыши и в своей деятельности трендсеттеравидела не столько способ заработать, сколько призвание. Целью ее жизни быловлиять на производителей МР3-плеееров, сотовых телефонов и карманныхкомпьютеров, дабы побудить их следовать принципам хорошего дизайна — четкиелинии, эргономичные кнопки и мягко пульсирующие огоньки.

— Давненько тебя не было, Хантер.

Она бросила взгляд на Джен, как бы с пониманием относясь кмоей занятости.

— Так ведь лето, сама понимаешь.

— Ты получил мое «мыло» насчет того, чтобыприсоединиться к программе «SHIFT»?

— Получил.

Еще слово о психах. У одного друга Лексы, инноватора,возникла теория насчет того, что необходимо вернуть в компьютерный обиход верхнийрегистр. Чтобы вся сетевая публика, в жизни не нажимавшая клавишу «shift»,кроме случаев, когда надо напечатать знак «@», вдруг взялась печатать заглавныебуквы в начале предложений, может быть, даже свои инициалы и другие именасобственные. На самом деле Лекса не была уверена в том, что при попыткеосуществить задуманное планируемый сейсмический эффект неминуем, но онаотчаянно хотела, чтобы это было так. По мнению Лексы и ее приятелей,типографическая леность медленно уничтожает нашу культуру. Отсутствие точности— это смерть.