Стараешься, готовишь, а некоторые даже не соизволяют прожевать!

— Ну и чем это отличается он сырой? — играет он бровями.

Я вытаскиваю из турки своеобразное мороженое и отдаю ему.

— Вот это надо лизать языком, долго и вдумчиво, понимаешь?

— Отдам ведьме, — с улыбкой произносит Джек, поднимаясь.

И уходит просто и быстро, даже слишком быстро.

Как будто бы что-то его тревожит.

Али просто спешит «человек» — и чего это я пристаю?

Но когда подхожу к окну, он лижет ягодное мороженое.

— Забавно, — усмехаюсь и тут же вздрагиваю — два огненных глаза сверкают, будто бы вбитые в сугроб.

Глава 12. Нежное место

Я чувствую какую-то странную атмосферу, похожую на мгновение, когда у девушки краснеют скулы, но только растянутое в долгие, долгие минуты.

Что-то лишь отдалённое было у меня рядом с Робером. Он прекрасный мужчина, но в тот момент, когда я поняла, что нравлюсь ему, стало ясно — придётся либо согласиться на женитьбу, либо уйти. Ведь после всего того, что Бруклия сделала для меня, как можно было оставаться и мучить её единственного сына? Не говоря уже про милых малышек, которые полюбились мне, но которым я не готова была стать матерью.

Казалось, меня отпустили так легко, но это не так.

А вот насчёт того, что я слишком просто распрощалась с местом, где провела, считай, всю жизнь, начинаю задумываться.

Вопросы Джека, его тёмное, тягучее внимание пробудили что-то во мне. Едва ощутимое, словно дуновение ветерка. Казалось бы, ничего не изменилось, но…

Я уже подумала об этом прямо сейчас. И это со мной останется.

А пока…

К размышлениям о потери памяти и желании во что бы то ни стало увидеть ледяного дракона не шибко то располагает, не сводящий с меня горячего взгляда баран.

Знаю, надо бы ему имя придумать, но… я не стану.

— Я тебе что — новые ворота? — перевожу взгляд с турки, в которой вместе с водой кипят кусочки яблока.

— Чего? — рычит он, потому как не понимает шутку, но понимает, что шутят над ним.

И мне вдруг становится его жаль. Такое щемящее, но тёплое чувство, что сложно удержать на губах светлую улыбку.

— Можно потрогать твои рога? — спрашиваю, чтобы сделать троллю приятно и всё сгладить.

Всё-таки он будто бы немного любезнее, чем Джек, хотя у них есть характерные тролльи черты. Ах, если вернусь отсюда живой, смогу быть мастаком в вопросе этой загадочной, легендарной во всех смыслах расы.

— Давай, раз так нравятся… — а улыбка-то! улыбка-то до ушей! — Не побоишься, Изольда, сесть ко мне на колено?

И всё же… странная атмосфера. Сейчас по их времени будто бы ночь, мне нужно отдыхать, потому что «наутро», скорее всего, посыпется ворох новых испытаний. Господин зла ушёл, ведь его ждала одна из ведьм… И сказал барану ждать, а теперь он здесь, таращится, ухмыляется. Огромный, горячий, полуголый, рогатый, огненноглазый и порой огненнобрюхий.

Меня передёргивает.

Становится как-то опасно и жарко.

Но я ведь обещала потрогать рога. И не говорить ему грубостей — но это только самой себе, а дальше всё уже зависит от него.

Снимаю шубу и устраиваюсь на его колене. На мне длинная до пола тёплая юбка и вязаная кофта, ворот которой осторожно поправляю.

— У тебя такие красивые волосы, ни у кого из ведьм таких не было… — он проводит рукой по моим волосам, это приятно и, вроде, не страшно.

Что же… Я касаюсь пальцами его ребристых, массивных рогов.

Собираюсь их похвалить, чтобы после этого обмена любезностями перевести тему на «ой, я сегодня так устала, голубчик, завтра увидимся», но барашек вдруг… томно, словно девица (хотя я и не уверена, ведь слышать не приходилось), стонет, запрокидывая голову и подрагивая.

Я одёргиваю руку, словно от огня. И в следующий же миг меня словно ветром сдувает с него, и даже горячо любимая турка летит на пол, расплескав столь желанный компотик.

Тролль его побери, нарушил мне весь уют своими млениями!

— Чего ты, Изольда? — поднимает на меня затуманненый, подслащённый взгляд. — Это просто… моя. моя… ну, знаешь, нежная зона. Местечко… моё.

Я не удерживаюсь и высовываю язык, наморщив нос. Как же это звучит! Никогда больше, никогда я не буду трогать баранов за рога! Никаких! Нигде! Аааа!

— Я думала, что это просто рога! А у тебя там зоны! Нежные!

Небеса, я почти кричу. Не помню чтобы со мной такое когда-нибудь случалось. Обычно я… не то что тихая, но плавная, имеющая возможность просочиться везде и отовсюду улизнуть, как вода. Как там было сказано?

А тут… столько эмоций от одного тролльского стона.

Кипящая вода.

Даже не думала, что могу быть такой. Это настолько ошеломляет, что я не сразу замечаю, как баран срывается с места и по уже сложившемуся обычаю прижимает себя к стене.

Что сказать, хотя бы эти самые стены каждый раз разные!

А тролли ведут себя одинаково.

Он горячо дышит, взгляд бегает от моих глаз до губ, ладони, опирающиеся по обе стороны от моей головы, слегка подрагивают.

— Здесь холодно, Изольда, пусть ты ведьма, а всё же женщина, тебе тепло нужно.

— У тебя есть одеяло для меня? — улыбаюсь я, не слишком уверенная.

Баран в ответ широко ухмыляется:

— Я могу стать твоим одеялом! Большой, горячий, клокочущий даже… Сильный… Тебе не будет холодно.

Он касается моих волос, затем проводит сероватым пальцем по плечу…

Намёк прозрачен, как лёд, но я всё же надеюсь на банальное недопонимание. Тролли ведь магические существа. Девушек я их вида не видела и не слышала о них, так что… Должны они разве… Ну… соединяться в любовном потоке?

Что-то такое я, помнится, слышала от Бруклии.

Или все шишки достаются ведьмам?

Шишки и палки, ой…

Я хрюкаю от одолевшего гортань смешка и приседаю, а затем бросаюсь в сторону.

— Что смешного, Изольда? Ты хочешь кого-то другого? Я недостаточно хорош для тебя? — ревёт баран, и тут я чувствую настоящий, горячий, ошпаривающий кипятком страх.

Одно дело, нелепые приставания, другое — вполне себе весомый гнев ещё более весомого тролля.

Приходится собраться с силами и магией, чтобы рвануть к выходу, всполошив дремлющую на пне у крыльца сову.

— Изольда, стоять! Изольда, ты ведь поила меня этой горькой дрянью, и я пил, и теперь ты должна быть со мной!

Я едва не задыхаюсь от гнева.

А чего стоит мне не остановиться и не заступиться за кофе!

«Горькая дрянь», а!

Дрянь!

Сова летит за мной,