Хуже всего то, что на возвращение его в лоно семьи онапотратила уйму времени и сил, решив, что это будет лучшим выходом из положения.Она перестала искать ту самую “блестящую партию”, которая была ей такнеобходима, чтобы можно было со спокойным удовлетворением сказать себе, что жизньудалась. Она была совершенно уверена, что он вернется — все-таки он оченьсильно любил ее тогда, — и ошиблась.

Ошиблась?

В переполненном школьном зале было жарко и неудобные стульявсе время грозили разорвать черные Динины колготки. Впервые в жизни еераздражали восхищенные мужские взгляды — ей было не до них. Эти взгляды еесовершенно не интересовали. Она пришла только потому, что у нее было вполнеопределенное дело, которое она должна была обязательно сделать. Обычное дело,не слишком приятное, конечно, но и не слишком сложное. Она вполне справится сним, и ей не придется потом специально искать время и место — все произойдетздесь, в этой обшарпанной дурацкой школе, в которой она когда-то училась.

Не только училась, но и блистала.

Чуть-чуть отпустив себя, Дина улыбнулась нежно и иронично.Как давно все это было!

Вон Потапов, который был так жалко, так страстно, так явно внее влюблен. После торжественной части, которая уже надоела всем до ужаса, Динанепременно подойдет поздороваться с ним.

В конце концов, он теперь звезда первой величины, а Динаникогда не пропускала ни одной, даже призрачной возможности найти наконец“блестящую партию”. В этом вопросе она всегда могла действовать в несколькихнаправлениях сразу, распределяя силы, как хороший полководец во время битвы.

Чем черт не шутит, вдруг этот самый вылезший на самый верхПотапов возьмет, да и влюбится в нее снова, бросит свою нынешнюю жену — такведь бывает, бывает! — и никакой бывший муж Дине больше не понадобится никогда.Это происходит то и дело и у всех — нынешние мужья и жены становятся бывшими, икакие-то другие люди становятся новыми мужьями и женами…

Ее немножко смущало, что ее дело требовало определенныхусилий и… простора, а для того, чтобы предаться светлым воспоминаниям вкомпании Потапова, нужно было иметь спокойное и романтическое расположениедуха. И еще время. А Дина не была вполне уверена, что она им располагает.

И все-таки обязательно нужно показаться ему. Улыбнуться.Дотронуться до руки. Дать почувствовать собственный запах, утонченный, горькийи эротичный. Повспоминать. Ей даже в голову не приходило, что Потапов,возможно, и не захочет предаваться светлым воспоминаниям, тем более что ивспоминать особенно было нечего. То есть, может, и было, но Потапову этивоспоминания вряд ли будут приятны.

Вот, например, однажды он написал ей записку с какими-тостихами, а она показала эту записку Вовке Сидорину, который тоже был в неевлюблен, и Вовка поднял Потапова на смех.

В другой раз он пригласил ее на выставку — на выставку, чертпобери все на свете! Вернисаж был в музее на Волхонке, и попасть туда былоочень трудно. Дина согласилась, привела подруг, и они просто корчились отсмеха, рассматривая с безопасного расстояния Потапова, который маялся унизенькой кованой решетки музея, держа красными от мороза руками какой-тонемудрящий замерзающий букетик. Часов в пять, когда доступ посетителям был,наконец, закрыт, он понуро побрел к метро, все еще сжимая свой букетик, и тогдаДина выскочила из укрытия ему навстречу — так и было задумано по сценарию. Онавыскочила, что-то мило защебетала — она уже тогда отлично умела щебетать,затуманивая примитивные мужские мозги, — вытащила у Потапова из стиснутогокулака букетик и сунула его в ближайшую урну. Потапов проводил его глазами. Онничего не сказал, то ли потому, что сильно замерз, то ли потому, что былошеломлен и никак не мог справиться с обидой. Дине было все равно. Онапродемонстрировала девчонкам безмолвного обожателя, и больше ее ничто неинтересовало.

Впрочем, даже таким воспоминаниям Дина сумела бы придатьприятную романтическую окраску, будь у нее время. Она смогла бы заинтересоватьего, недаром она по-прежнему сказочно хороша, только теперь еще к ее красотедобавился жизненный опыт, придав ей еще больше шарма. Да к тому же он был в неевлюблен когда-то!

Итак, она непременно должна сделать так, чтобы Потапов ееувидел, а там посмотрим. Пусть для начала он ее просто увидит. Может быть, онипоговорят, а потом Дина сделает свое неприятное, но очень нужное дело.

И с мужем придется что-то решать. С мужем и той, к которойон относится “с серьезными намерениями”.

Дина Больц никогда ничем и ни с кем не делилась. Даже песокв детсадовской песочнице принадлежал ей целиком и полностью, когда ей приходилафантазия в нем поковыряться. Никто не смел трогать то, что ей принадлежало, илиона думала, что принадлежит.

Сегодня она накажет человека, который посягнул на еесобственность. А завтра придет очередь мужа.

* * *

Сидорину очень хотелось курить. Ему хотелось курить ужедавно, почти с самого начала вечера, но встать и выйти он стеснялся, хотя речи,которые произносили со сцены, были ему совсем не интересны. Пожалуй, толькоПотапов сказал что-то такое приятное и не слишком усыпляющее.

Молодец Потапов — куда взлетел! Правда, говорят, падатьоттуда долго и неприятно, но ведь можно заранее парашютик приготовить. Чтобособо сильно не удариться…

Сидорин пришел в свою бывшую школу раньше всех и долго курилза углом, на котором по-прежнему было выцарапано сердце и написано: “Ай лав ю”.Наверное, за пятнадцать лет школа пережила десяток ремонтов, а слова были всете же, и сердца все те же.

Все то же, во все времена…

Обычно Владимир Сидорин не был склонен к сантиментам, но разв пятнадцать лет вполне можно позволить себе побыть сентиментальным. Он курилза углом, морщился от вони дешевого табака и смотрел, как в школу собиралисьвыпускники.

Старые друзья, как было написано в приглашении.

Какие, твою мать, друзья!.. Придумали тоже — друзья!..

У него в классе был один-единственный друг, Пашка Зайцев, ноон очень быстро погиб — выбросился из окна своей квартиры на двенадцатом этаже.Бедный, глупый Пашка. Так никто и не узнал, в чем было дело — то ли несчастнаялюбовь какой-то невиданной силы, то ли просто внезапно у него поехала крыша.Наркотиков он отродясь не употреблял и пить не пил так, чтоб уж очень… И нестало у Вовки Сидорина друга Пашки.

Надо же, он почти его забыл, а тогда казалось — никогда незабудет.

Сигарета еле слышно шипела в пальцах, дождь, что ли, на неепопадал или просто табак такой, совсем дерьмовый? В пачке болтались еще три иличетыре сигареты, а новую он купить позабыл. Как он дотянет до вечера на трехсигаретах?

Владимир исправно приходил на все “встречи друзей”, каждыйраз, когда активистки из школьного комитета присылали ему приглашение. Запятнадцать лет он встречался с бывшими одноклассниками раз шесть, наверное.Никто, кроме Сидорина, так усердно эти собрания не посещал. Он бы тоже не стал,если б не она.