Пока я крутила в руках кружечку, в комнату вернулся хозяин дома и замер на входе с выражением священного ужаса на лице. Я быстренько вернула все на место и захлопнула крышку чемодана. Дракон отмер и кинулся ко мне.

— Что ты творишь, женщина? — он затолкал чемодан обратно под кровать.

Коробки отправились следом и там что-то заманчиво забряцало. Я проводила их любопытным взглядом и услышала:

— Пора ставить замок на дверь, — красноволосый с какой-то досадой на меня посмотрел.

Я решила ответить на заданный ранее вопрос.

— Убираюсь, вы же сами сказали.

— Я не говорил лезть ко мне под кровать и совать везде свой длинный нос.

— Зачем кричать? Я ведь ничего не разбила, — я поднялась с пола и оправила платье.

— С тебя станется, — не унимался дракон.

Взглянула одним глазком, а он шум на весь дом поднял.

— Какой нормальный человек будет держать сервиз под кроватью?

У нас все сервизы стояли в застекленных шкафах. Правда, дверцы запирались на замок, но можно было хотя бы разглядеть.

Красноволосый окинул взглядом комнату, проверяя, все ли здесь так, как раньше, или чего-то не достает.

— Это иссилийский фарфор, ему несколько столетий, он передается из поколения в поколение, и стоит здесь, чтобы такие любопытные как ты его не разбили. За него ты точно никогда не расплатишься.

Дракон придирчиво оглядел столик, стопку с журналами и выдал:

— Здесь лежало шесть журналов, — он снова пересчитал, посмотрел на стул, на кровать, пол тоже удостоился взгляда, — куда делся еще один? Ушел?

Кажется, я поняла, почему дворецкий настолько не хотел убираться в комнате милорда. Он невыносимый зануда.

— Там, где ему самое место — среди другого мусора.

Я поставила у двери ведро, швабру, забрала тряпку и приготовилась выйти… в закрытую дверь.

— Откройте, будьте так любезны.

Красноволосый вытащил журнал из корзины, усмехнулся и показал мне обложку, которую я и так уже видела.

— Переживаешь из-за фото? На моем фоне ты смотришься не очень, но в целом — довольно неплохо, а?

— Нет, мое фото мне нравится. За вас переживаю: неудачный ракурс, нос картошкой, губы гармошкой, брови кустистые, мешки под глазами, а на лбу возрастные прорези от морщин.

Лицо дракона вытянулось, и он стал вглядываться в фотографию, выискивая все вышеперечисленное. Преувеличила немного. Самую малость.

Хорошо, сильно преувеличила. Пусть понервничает, ему полезно. Нарцисс.

— Выпустите меня, работы много.

Тоже не совсем правда, но о нашем договоре с дворецким дракону знать необязательно.

— Морщины? — забормотал он и, кажется, сам не заметил, как открыл дверь. — Где морщины? Зеркало, срочно, — не одна я с собой разговариваю.

— Ну, не буду вам мешать, — я выскользнула за дверь, тихонько посмеиваясь.

Вернув инвентарь дворецкому, я пошла на кухню жаловаться дяде Дюльеру на отвратительных писак. Вообще жаловаться повару — одно удовольствие. Тут тебе сразу и десерты такие, хоть вместе с пальцами глотай, и мясные вкусности, чтоб утешить принцессу, то есть меня, и фрукты — сколько угодно! — лишь бы я довольна была. Разбалует меня дядя Дюльер… В родном дворце меня так кормить никто не будет. Да и повар у нас, тетушка Эсмиральда, очень не любит, когда на кухню кто-нибудь кроме нее заходит.

— Про милорда в каждом журнале пишут, — улыбался дядя Дюльер. — Даже пару строк, но обязательно!

— Не понимаю, чего в нем особенного. Хранит под кроватью сервиз, пересчитывает журналы, злиться из-за маленького феникса. Одним словом — жадина и зануда. Нет, двумя словами. Неважно! — я закинула в рот кусочек груши. — Готова спорить: это не ему невеста не подходит, это за него никто замуж не рвется.

Дядя Дюльер как-то странно улыбнулся, а я решила продолжить:

— И вообще, — я откусила кусочек от яблока, — никто в здравом уме не захочет замуж за мужчину, у которого под одной крышей — гарем из недожен.

Повар засмеялся в белый воротник.

— Так уж и никто? — раздалось у меня за спиной.

Я подпрыгнула на месте от неожиданности и едва не подавилась.

— Вы хотите моей смерти? — я прокашлялась.

— Иногда, — охотно подтвердил красноволосый.

— Вот! И жену свою тоже угробите. Не найдется на всем белом свете такой дурочки, что добровольно пойдет за вас замуж. Разве что от безысходности.

Дракона мои слова позабавили и он выдал совсем неожиданное:

— Тогда предлагаю спор: найдешь мне жену, которая меня полностью устроит — прощу феникса, не найдешь — будешь жить здесь пять лет.

В глазах красноволосого горел азартный огонек.

— Здесь? — я сглотнула комок в горле.

— Да, под одной крышей с гаремом из недожен, жадиной и занудой, — он усмехнулся, но я все равно поняла, что мои слова его задели.

Самовлюбленность никому еще не приносила пользу, а хороший спор еще никому не вредил.

— Ладно! — я слезла со стула и вытерла руку о полотенце, чтобы закрепить наш спор. — Но! В случае моей победы вы не просто простите мне спор, но и отдадите одну любую вещь, которую я попрошу. Идет?

Я протянула руку, а дракон задумался.

— Хочешь разбогатеть?

— Нет, что вы. Она будет напоминать мне, как я выиграла спор у дракона.

До нас донесся смешок дяди Дюльера. Красноволосый прищурился, но мою руку все-таки пожал.

— Ищи жену, мышка, — бросил он и направился к выходу. — Варианты рассматриваю каждый день с четырех до шести.

Жену.

— Дядя Дюльер, — я посмотрела на развеселившегося повара, — я сейчас согласилась искать ему жену, да?

Он кивнул.

— Не просто согласилась, а бросила дракону вызов. На твоем месте я бы основательно обживался в комнате.

— Почему это?

— Потому что жить тебе здесь предстоит долго, — дядя Дюльер продолжал тихо смеяться, а я нахмурилась.

Дворец, безусловно, прекрасен, но в качестве постоянного места жительства я его не рассматриваю.

Искать дракону жену. Жену. Дракону. Хотя бы повеселюсь, что ли.

У дворецкого я взяла блокнот и ручку. Переоделась в нормальную одежду, оставив форму служанки в дальнем углу шкафа, и отправилась на поиски жены. Чтобы далеко не ходить, начала с опроса гарема. Раз они тут живут, наверняка в жены метят. Кого-нибудь из них в этот омут и заброшу.