Нет уж, другим об этом знать ни к чему.

– Кстати, завтра у тебя выходной, – вспомнил свои недавние слова Северин.

– О, решили не откладывать задуманное в долгий ящик? – хмыкнул недоверчиво ассистент. – Хотите остаться с Олесей наедине? А что, хорошая идея!

– Поговори мне ещё тут! – строго прикрикнул на него начальник, нахмурившись. Ученик явно пользовался тем, что учителю потребовались его советы. Но ничего, это тоже временно.

Скоро всё встанет на свои места.

– Я ведь о вас беспокоюсь, – вздохнул Леан. – У вас опять… глаза иногда красными становятся. Даже смотреть жутковато.

– А ты не смотри мне в глаза! – снова одёрнул его профессор. Ишь, какой нежный, страшно ему смотреть в красные глаза. Некоторые экземпляры в коллекции пострашнее будут, а к ним ассистент давно привык и уже не вздрагивал, когда Северин Андрих открывал шкаф.

– Иду готовить ужин! – отрапортовал ученик и выскользнул за дверь, оставив профессора одного. Тот поднял руку, коснулся лица. Должно быть, и Олеся уже успела увидеть алые искры в его глазах – иначе с чего бы ей смотреть на него так? Как на какое-то опасное диковинное существо, которое не стоит лишний раз злить, чтобы не укусило. Но вызванные проклятием изменения в собственной внешности он никак не мог контролировать, а те прогрессировали с каждым прожитым днём.

И выход здесь только один – полюбить красавицу, пока не превратился в чудовище.

***

Я волновалась. Ходила по комнате туда-сюда, измеряя шагами неширокое пространство и борясь с желанием, как в детстве, погрызть ногти. Первый урок магии – это вам не стихотворение для занятия по литературе в школе вызубрить. А что, если я что-нибудь подожгу? Всё же у меня, как, наверное, у большинства людей, магия прежде всего ассоциировалась с метанием огненных шаров и прочими эффектными штучками.

Но всё оказалось гораздо прозаичнее.

Профессор Андрих снова привёл меня в свою лабораторию и разложил на кафедре разные вещи. Пузатую колбочку с какой-то изумрудно-зелёной жидкостью, закрытую книгу в невыразительной чёрной обложке, зеркальце в тусклой металлической оправе и фарфоровое – или сделанное из чего-то напоминающего фарфор – блюдце. Вид у профессора был такой сосредоточенный, словно он не к первому уроку магии готовился приступить, а давал присягу в армии.

– Что всё это… – начала я, разглядывая выставленные передо мной предметы.

– Нужно определить, к чему из основных видов магических практик у тебя есть способности и тяготение, – отозвался он.

– А, как факультеты в академии? – догадалась я. – Леан рассказывал. Ну, колба, без сомнений, означает алхимию, книга – чернокнижное дело, зеркало – хммм… наверное, прорицание, а вот блюдце для чего?

– Иллюзион, – одобрительно бросил мне собеседник. – Но выбирать надо не взглядом, а сердцем. Закрой глаза.

Я, чуть помедлив, послушалась. Сначала ничего не происходило. Но затем моя рука сама собой, словно под гипнозом, потянулась вперёд. Я ощутила под пальцами прохладное стекло, потом шероховатый книжный переплёт, снова стекло… А затем вдруг неловко дёрнулась и услышала громкий звон, расколовший тишину в лаборатории.

– Что происходит? – выдохнула я, открывая глаза. На полу у моих ног красовались осколки блюдца, а вид у наблюдающего за мной профессора Андриха был донельзя озадаченный. – Простите… кажется, я испортила ваше имущество.

– Ничего страшного, – ответил он, хмурясь. Странно – несмотря на белые волосы, и брови, и ресницы у него оказались тёмными. Впрочем, его это совершенно не портило, лишь придавало ещё большее своеобразие экзотической внешности.

– Вы не хотите мне ничего объяснить? – Теперь я тоже нахмурилась. Не хотелось чувствовать себя подопытной белой крыской.

– Кажется, тебе подойдёт любая специализация, – проговорил Северин Андрих. – Кроме последней. Создавать иллюзии у тебя не получится.

– Жаль, – заметила я автоматически. Затем изумлённо заморгала. – Вы уверены?

– Без всяких сомнений.

– И чем же мне тогда заниматься? Если подходит почти всё… Как вы думаете?

– Я думаю, тебе нужно увидеть мою коллекцию.

С этими словами профессор Андрих развернулся и направился к двери. Весь такой внезапный! Я последовала за ним.

Как и следовало ожидать, мы оказались в уже знакомой мне комнате с запертыми на замок книгами. Мне тут же вспомнился мой первый визит сюда. Малоприятный, надо сказать.

– Это и есть ваша коллекция? – спросила я. – Книги? В вашем мире они… дефицит? То есть, я хотела сказать, редкость. Да?

– Я ведь уже говорил тебе, что я коллекционирую вовсе не обычные книги, – отозвался он ворчливо. – Так что не делай, пожалуйста, поспешных выводов. И ничего без моего разрешения не трогай!

– Хорошо, – фыркнула я и, подтверждая свои слова, убрала руки за спину. Не очень-то и хотелось. В прошлый раз я зашла сюда случайно, а сейчас ничуть не стремилась к тому, чтобы потрогать его сокровища.

– В моей коллекции уникальные книги, – продолжал свои объяснения профессор, открывая замок на решётке извлечённым из кармана большим старинным ключом. – Уникальные и невероятные, – добавил почти мечтательно. Казалось, будто сейчас он прижмёт стопку книг к груди со словами «Моя прелесть».

«И вот он должен полюбить меня? – снова подумала я. – Да его же ничего, кроме своих драгоценных книг, не интересует! А что, они ведь неживые, гулять и разговаривать с ними не заставляют, каши не просят».

В следующее мгновение выяснилось, что просят, да ещё как. А вслед за тем я метнулась к двери, ведомая лишь страхом и желанием поскорее оказаться подальше отсюда. В столовой, в своей комнате, да где угодно!

– Не надо так пугаться, – пробурчал профессор Андрих.

– Д… да как же тут не пугаться? – заикаясь, пробормотала я, глядя на книгу, у массивного переплёта которой после того, как её открыли, расстегнув запирающий страницы кожаный ремень, обнаружились острые, похожие на акульи зубы. Они громко и хищно пощёлкивали и явно не отказались бы от возможности откусить кому-нибудь палец. Или всю руку.

– Но ведь это же шедевр! Венец творения! Создавший её чернокнижник…

«…мог бы стать режиссёром фильмов ужасов, живи он в моём мире», – мысленно продолжила я его фразу и на всякий случай нащупала дверную ручку.

– Закройте её… пожалуйста, – попросила я.

– Как хочешь. Что ж, тогда попробуем поискать более безобидные экземпляры. Должен же я проверить, как ты взаимодействуешь с книгами.

Коленки позорно дрожали, но я преодолела порыв сползти по стеночке и вздохнула с облечением, когда профессор вернул ремень и саму книгу на место.

Другие книги оказались менее страшными, однако лишь с виду. Стоило профессору начать рассказывать об их свойствах, и у меня по коже поползли мурашки. Не от предвкушения чего-то хорошего, не от восторга или удовольствия, как пишут в романах, а от страха, порой даже от омерзения.