— Где ты хочешь сесть? — спросил Кларк тихим, безучастнымголос, голосом человека, который по-прежнему верит, что происходящее с ним —сон.

Мэри заметила официантку с лихорадкой над верхней губой. Онасидела у самого прохода четырьмя рядами дальше, в светло-серой блузе и юбке изхлопчатобумажной ткани. Со свитером, наброшенном на плечи.

— Там, — указала Мэри. — Рядом с ней.

Кларк молча повел ее к официантке.

Она оглянулась, и Мэри заметила, что из ее глаз, во всякомслучае, на этот вечер, исчезла тоска. Уже хотела за нее порадоваться, номгновением позже поняла, что причина тому — наркотики. Официантка илиобкурилась, или укололась. Мэри опустила глаза, чтобы не встречаться с этиммутным взглядом, и увидела свежую повязку на левой руке официантки. С ужасомпоняла, что девушка лишилась одного, а то и двух пальцев.

— Привет, — поздоровалась официантка. — Я — Сисси Томас.

— Привет, Сисси. Я — Мэри Уиллингхэм. Это мой муж, Кларк.

— Рада с вами познакомиться.

— Ваша рука… — Мэри замолкла, не зная, как продолжить.

— Это сделал Френки, — говорила Сисси с глубокимбезразличием человека, скачущего на розовой лошади по улице Грез. — Френки Лаймон.Все говорят, что при жизни он был милейшим человеком, и только здесь крутопеременился. Он стал одним из первых… можно сказать, первопроходцем. Я об этомничего не знаю. Насчет того, что он был милейшим человеком. Я только знаю, чтозлее его тут никого нет. Мне все равно. Мне только хотелось, чтобы вам удалосьвыбраться отсюда, и я все равно попыталась бы вам помочь. А потом, Кристалпозаботится обо мне.

Сиссис кивнула в сторону медсестры, которая уже не смотрелана звезды, а повернулась к ним.

— Заботится Кристал умеет. Может сделать вам укольчик. Вэтом городе совсем не обязательно терять пальцы, чтобы получить дозу.

— Моя жена и я не употребляем наркотики, — ответил Кларк.Прозвучали его слова очень уж напыщенно.

Сисси несколько мгновений молча смотрела на него.

— Так будете употреблять.

— Когда начнется шоу? — спросила Мэри.

— Скоро.

— И сколько они будут играть?

Сисси не отвечала почти с минуту, и Мэри уже хотелаповторить вопрос, когда девушка заговорила.

— Я хочу сказать, шоу закончится к полуночи, они всегда такзаканчиваются, в городе такой порядок, но… играют они очень долго. Потому чтоздесь другое время. Возможно… я не знаю… Думаю, если эти парни действительнорасходятся, шоу длится год, а то и больше.

Большие мурашки поползли по рукам Мэри. Она попыталасьпредставить себя на рок-концерте, длиною в год, и не смогла. Это сон, и яобязательно должна проснуться, но этот довод, который казался достаточно вескимв тот момент, когда они слушали Элвиса Пресли, ясным днем стоявшего у„Волшебного автобуса, уже не был столь убедительным.

— По этой дороге ехать бесполезно, — говорил им Пресли. —Она упирается в болото. Дорог в здешних местах нет. Одни трясины, — онпомолчал, его темные очки сверкнули в лучах заходящего солнца. — И кое-что еще.

— Медведи, — пояснил из-за их спин полицейский, по разумениюМэри, Отис Реддинг.

— Да, медведи, — согласился Элвис, и его губы изогнулись вулыбке, столь знакомой Мэри по телепередачам и фильмам. — И все прочее.

— Если мы останемся на шоу…

Элвис энергично кивнул.

— Шоу! Да, конечно, вы должны остаться на шоу! Нас играютнастоящий рок. Вы сможете в этом убедиться.

— Это факт, — добавил полицейский.

— Если мы останемся на шоу… мы сможем уехать, когда онозакончится?

Элвис и коп переглянулись.

— Видите ли, мэм, — после долгой паузы ответил на ее вопроскороль рок-н-ролла, — вокруг одни леса, так что со зрителями у нас проблемы…хотя обычно те, кто слышат нас хоть один раз, решают немного задержаться… мынадеемся, что и вы последуете их примеру. Посмотрите несколько концертов,воспользуетесь нашим гостеприимством, — он сдвинул очки на лоб, открыв пустыеглазницы. И тут же глазницы превратились в темно-синие глаза Элвиса, взглядкоторых перебегал с Мэри на Кларка.

Я даже думаю, что вам захочется здесь поселиться.

В небе прибавилось звезд. Сумерки перешли в ночь. На сцененачали зажигаться оранжевые фонари, нежные, как цветы, подсвечивающиевозвышения с микрофонами.

— Он дал нам работу, — пробубнил Кларк. — Он дал нам работу.Мэр. Тот самый. Который выглядит, как Элвис Пресли.

— Он — Элвис, — ответила Сисси Томас, но Кларк уже смотрелна сцену. Он еще не мог даже думать об этом, не то, чтобы слышать.

— Мэри с завтрашнего дня будет работать в "Салонекрасоты". У нее сертификат учителя, университетский диплом, а она Богзнает сколько времени будет теперь мыть головы местным красоткам. Потом онпосмотрел на меня и сказал: "А как насчет вас, сэр? Чем занимаетесьвы?" — Кларк пытался имитировать мемфисский выговор Пресли, и сквозь наркотическийтуман в глазах официантки мелькнуло что-то настоящее. Мэри подумала, что этострах.

— Нельзя тут никого передразнивать, — прошептала она. —Здесь этого не любят. Можно нарваться на неприятности… а вам это ни к чему, —она приподняла перевязанную руку.

Кларк посмотрел на нее, губы его задрожали, и заговорил онуже обычным голосом. После того, как рука Сисси легла на ее колени.

— Я сказал ему, что я — программист, и он ответил, чтокомпьютеров у них в городе нет… хотя и признал, что им не помешал бы выход вИнтернет. Тут второй парень рассмеялся и сказал, что в супермаркете нуженгрузчик, и…

Яркий белый прожектор осветил авансцену и толстячка впиджачке спортивного покроя немыслимой расцветки. Толстячок вскинул руки,словно пытаясь приглушить гром аплодисментов.

— Кто это? — спросила Мэри у Сисси.

— Какой-то диск-жокей, который в свое время провел множествотаких шоу. Алан Твид или Алан Брид, что-то в этом роде. Мы его видим только насцене. Думаю, он пьет. А то, что спит целыми днями — это точно.

Как только имя и фамилия диск-жокея слетели с губ девушки,кокон, в котором все это время находилась Мэри, разлетелся на мелкие кусочки.Наконец-то, она осознала, что про сон пора забыть. Она и Кларк каким-то образомзабрели в Рок-н-рольные Небеса, но вместо рая попали в ад, Рок-н-рольный Ад.Случилось это не потому, что они были плохими людьми, не потому, что ихнаказывали древние боги. Случилось, потому что они заблудились в лесу, ничегобольше, а заблудиться в лесу может каждый.