Искра прыснула. Рееф захохотал. Но Гиселер остановил ихжестом: позволил Хотспорну продолжать.

– В народе идет слух, – сказал, чуть переждав,купец, – что вот-вот будет объявлена амнистия. Если даже кого-то ждет караза неявку, да что там, даже если кого-то ждет веревка, он будет помилован,если, конечно, явится с повинной. К вам это относится в полной мере.

– Херню порешь! – крикнул Кайлей, пуская слезуиз-за слишком большой дозы фисштеха, попавшего в нос. – Нильфгаардскиештучки, фортели! Нас, старых воробьев, на такой мякине не проведешь!

– Погодь, Кайлей, – сдержал его Гиселер. – Негорячись. Хотспорн, насколько мы его знаем, не привык трепаться зазря и чепухумолоть. Он привык знать, что и почему болтают. А значит, знает сам и намскажет, откуда взялась столь неожиданная нильфгаардская милость.

– Император Эмгыр, – спокойно сказалХотспорн, – женится. Вскоре у нас в Нильфгаарде будет императрица. Потомуи собираются объявить амнистию. Император, говорят, безмерно счастлив, ну, воти другим отщипнуть желает толику этой безмерности.

– В заднице у меня императорская безмерность, –торжественно провозгласила Мистле. – А амнистией я позволю себе невоспользоваться, потому как эта нильфгаардская милость что-то мне свежимзапахом щепок отдает. Вроде бы кол заостряют, ха-ха!

– Сомневаюсь, – пожал плечами Хотспорн, –чтобы это был обман. Тут вопрос политики. И большой. Большей, нежели вы, Крысы,или все здешнее разбойство, вместе взятое. В политике тут дело.

– Это в какой же такой политике? – насупилсяГиселер. – Я, к примеру, ни черта не понял.

– Марьяж Эмгыра – дело политическое, и при помощи этогомарьяжа могут быть решены многие политические проблемы. Император заключаетперсональную унию, чтобы еще сильнее сплотить империю, положить конецпограничным стычкам и распрям, обеспечить мир. Знаете, на ком он женится? НаЦирилле, наследнице престола Цинтры!

– Ложь! – рявкнула Цири. – Треп! Вранье!

– На основании чего мазель Фалька осмеливается обвинятьменя во лжи? – поднял на нее глаза Хотспорн. – А может, упомянутаямазель лучше проинформирована?

– Еще как лучше-то! Наверняка!

– Потише, Фалька, – поморщился Гиселер. –Когда тебя на столе в гузку кололи, так ты тихонько лежала, а теперьхорохоришься. Что еще за Цинтра такая, Хотспорн? Какая еще такая Цирилла?Почему все это навроде бы так уж важно?

– Цинтра, – вмешался Рееф, отсыпая на палецпорошок, – это маленькое государствишко на севере, за которое империявоевала с тамошними хозяевами. Три или четыре года тому прошло.

– Верно, – подтвердил Хотспорн. – Имперскиевойска захватили Цинтру и даже перешли через Ярру, но потом вынуждены былиретироваться.

– Потому что получили трепку под СодденскимХолмом, – буркнула Цири. – Ретировались так, что чуть было портки нерастеряли. Драпали, вот что.

– Мазель Фалька, как я вижу, знакома с новейшейисторией. Похвально, похвально. В столь юном возрасте. Дозволено мне будетспросить, где мазель Фалька ходила в школу?

– Не дозволено!

– Хватит! – снова напомнил Гиселер. – Давай оЦинтре, Хотспорн, и об амнистии.

– Император Эмгыр, – сказал купец, – решилсоздать из Цинтры плющевое государство…

– Сплющенное? Это что еще за штука?

– Не сплющенное, а плющевое, несамостоятельное. Какплющ, который не может существовать без могучего ствола, вокруг которогообвивается. А стволом этим, разумеется, будет Нильфгаард. Такие государства ужеимеются. Возьмем, к примеру, Метинну, Мехт, Туссент… Там правят местныединастии. Как бы правят, разумеется.

– Это называется органическая автономия, –похвалился Рееф. – Я слышал.

– Однако проблема Цинтры оказалась сложнее. Тамошняякоролевская линия угасла…

– Угасла?! – Из глаз Цири, казалось, вот-вотсыпанутся зеленые искры. – Хорошо же она угасла! Нильфгаардцы прикончиликоролеву Калантэ! Пришили самым обычным манером! Это ты называешь «угасла»?

– Признаю, – Хотспорн жестом сдержал Гиселера,собиравшегося снова отчитать Цири за вмешательство, – что мазель Фалькаявно поражает нас своими обширными не по возрасту познаниями. Королева Калантэдействительно погибла во время войны. Погибла, как считалось, и ее внучкаЦирилла, последнее звено в королевской линии. Получалось, что Эмгыру не из чегобыло слепить эту, как мудро заметил милсдарь Рееф, органическую автономию, всмысле, конечно, ее ограниченной автономности. Но тут неожиданно, как бы ни стого ни с сего, отыскалась вышеименованная Цирилла.

– Сказочки, понимаешь, какие-то, – фыркнула Искра,опираясь о плечо Гиселера.

– Действительно, – кивнул Хотспорн. –Немного, надобно признать, смахивает на сказку. Говорят, злая чародейка держалаЦириллу где-то взаперти на дальнем севере, в магических узах. Но Цириллеудалось сбежать и попросить убежища в Империи.

– Все это одна огромная, чертовская, неправдиваянеправдивость, болтовня и глупость! – разоралась Цири, потянувшисьтрясущимися руками к шкатулочке с фисштехом.

– Император же Эмгыр, если верить молве, –продолжал не сбитый с толку Хотспорн, – как только ее увидел, влюбился безума и жаждет взять в жены.

– Соколица права, – твердо сказала Мистле,подтверждая свои слова ударом кулака по столу. – Все это чертовы бредни!Никаким чертовым чертом не могу понять, о чем тут говорят. Одно ясно: строитьна этой дури надежду на нильфгаардскую милость было бы еще большей дурью.

– Верно! – поддержал ее Рееф. – Какое намдело до императорского жениховства? Хоть с кем хошь император окрутится, насзавсегда будет невеста ждать. Из пеньки сплетенная!

– Не в ваших шеях дело, дорогие Крысы, – напомнилХотспорн. – Это политика. На северных рубежах Империи ширятся восстания,бунты и волнения, особенно в Цинтре и ее округе. А возьми император в женынаследницу Цинтры, так Цинтра успокоится. Если будет торжественно объявленаамнистия, то бунтующие партии спустятся с гор, перестанут рвать Империю ичинить беспорядки. Да и вообще, если цинтрийка взойдет на императорскийпрестол, то бунтовщики вступят в императорскую армию. А вы знаете, что насевере за Яррой продолжаются войны, каждый солдат на счету.