Таблички со стола убрали, и оба гостя уселись на лучшиеместа, лицом к залу. Баграмов сел на свободное место между Давидом и супругойГалимова.

– А где Руслан и Амалия? – спросил Давид.

– Сдают вещи наших гостей, – отмахнулсяГалимов, – сейчас поднимутся.

Дронго, сидевший неподалеку, все слышал. Через некотороевремя оба сотрудника компании поднялись и заняли свои места за столом. Вседвенадцать человек были в сборе. Официанты зажгли свечи на столах. Никто не могдаже предполагать, что сейчас за столом находится убийца и его жертва, житькоторой осталось не больше трех часов.

За восьмым столиком тамадой был Галимов. Он чувствовал себяраскованно, все время шутил, пытался подтрунивать почти над каждым изприсутствующих, деликатно не задевая «Главную дочь» и ее супруга. Галимов былумным человеком, чтобы не отпускать шпильки в их адрес. Но остальным от негодоставалось. Дронго, прислушиваясь к тому, что происходило за соседним столом,уже составил себе представление почти о каждом из присутствующих. Анвар Галимовбыл президентом компании, сотрудники которой прилетели отмечать новогодний балв Вене. Его жена была родственницей дочери президента, и, возможно, именно этавыгодная женитьба помогла Галимову так быстро подняться.

Его вице-президент Иосиф Яцунский был одним из тех, кто насамом деле руководит всей работой компании, являясь ее своеобразным мотором.Амалия была секретарем Галимова, а Руслан – его помощником. Давид, возможно,работал начальником отдела по международным связям или кем-то в этом роде, нобыл связан и с Фаркашем, у которого были сложные отношения с компанией из-занеоплаты каких-то счетов. Вероника была представителем компании в Европе.

Очевидно, что встречать Новый год в столице Австрии пришло вголову самому Галимову, и для этого он привез в Вену почти весь свой «штаб».Было заметно, что «Главная дочь» откровенно скучает в этой компании, общаясьтолько с самим Галимовым и его супругой. Иногда она позволяла себеразговаривать и с Инной Яцунской, которую явно коробило такое отношение, но онасдерживала себя, понимая, что здесь не стоит показывать свой дурной характер.

Музыканты играли популярные австрийские шлягеры, классическуюмузыку или модные итальянские мелодии, популярные в конце прошлого века. Многиепары выходили танцевать. «Главная дочь» сама пригласила Галимова на танец. Ониподнялись и первыми вышли из зала. Ее супруг проводил долгим взглядом своюсупругу и Галимова. Затем, обернувшись к Айше, галантно пригласил жену АнвараКадыровича, и они отправились танцевать.

– Ты не хочешь меня пригласить? – спросила,нервничая, Инна Яцунская, обращаясь к мужу.

– Ты же прекрасно знаешь, что я не умеютанцевать, – ответил тот.

– Разрешите мне пригласить вас на танец? –встрепенулся Давид.

Инна сразу согласилась. Супруг был увлечен едой и даже непосмотрел в ее сторону.

Руслан и Амалия поднялись вместе, Фаркаш и Вероника ушлиследом. За столом остались только Яцунский и Баграмов, который угрюмо смотрелперед собой. Он почти не пил; было понятно, что он считает себя на службе и неможет позволить себе напиваться, поэтому он употреблял в основном минеральнуюгазированную воду и был мрачен.

Дронго пригласил Джил, и они вышли танцевать. На площадкебыло довольно много людей, сказывалась ограниченность пространства. «Главнаядочь», явно оживившаяся, о чем-то бойко беседовала с Галимовым. Ее супругтанцевал с женой Галимова так, словно отбывал наказание. Фаркаш и Вероникасмеялись, о чем-то весело болтали. Вероника, обернувшись, увидела Дронго,танцующего с Джил, и одобряюще кивнула головой.

Музыка закончилась, все направились в зал ресторана. Повсюдупокачивались гирлянды шаров, которые даже мешали передвигаться по залу.Музыканты заиграли бразильскую самбу, и в зале начали появляться смуглыетанцовщицы, одетые словно для бразильского карнавала – в купальные костюмы сперьями и затейливые головные уборы. Они обходили столики, поднимая гостей.Давид поднялся и с удовольствием последовал за ними. Галимов тоже поднялся,приглашая остальных, но те не собирались вставать. Только Вероника, быстросообразив, поднялась следом, встраиваясь в длинную цепочку танцующих. Цепочкаэта извивалась по залу, выходя из ресторана на веранду и спускаясь вниз;к ней присоединялись все новые и новые танцующие.

Через некоторое время Давид вернулся, очевидно решив выйтииз этой цепи полуголых бразильских танцовщиц и гостей «Мариотта». Галимова иВероники нигде не было. Кажется, это смущало только Амалию, которая краснела,беспокойно оглядывалась по сторонам, все время глядя в сторону дверей. В залресторана можно было войти сразу через два широко открытых входа.

– Ты все время смотришь в сторону наших соседей, –негромко произнесла Джил. – Там есть твои знакомые?

– Нет. Но, судя по всему, там собрались люди, которыене очень любят друг друга. И я боюсь, что там может произойти нечто неприятное.

– Пусть это волнует их столик, – рассудительносказала Джил, – хотя я боюсь, когда ты так говоришь. Если ты так считаешь,значит, там действительно что-то может произойти.

– Поэтому я и беспокоюсь, – пояснил Дронго. –Извини, я хочу на минуту выйти.

Он поднялся и покинул зал. Взглянул на танцующих внизу.Галимова и Вероники нигде не было видно. Судя по всему, они уже выпали из этойцепочки. Дронго спустился вниз, огляделся. Разве можно в этой толпе найтикого-нибудь? Он прошел дальше. Всюду царило веселье – громкие крики, музыка,танцы… До Нового года оставалось около часа.

В конце просторного холла был запасной выход из отеля, здесьже находились косметический салон, парикмахерская, небольшой магазин меховыхизделий и два туалета, не видимые со стороны большого холла. Дронго открылдверь в мужской туалет. Пусто. Он уже хотел закрыть дверь, когда услышалхарактерное придыхание. Никаких сомнений не оставалось: за дверцей одной изкабинок были двое. И, судя по всему, им явно не было скучно. Он осторожноотступил, закрывая дверь в туалет.

«Можно было догадаться, что они спустятся именносюда, – подумал Дронго. – В номера они бы не стали подниматься –слишком опасно и долго». Судя по всему, Вероника Вурцель пыталась исполнитьданное Фаркашу обещание и своими методами уговорить президента компании навозможную сделку. Или это просто было в их правилах. В конце концов, безнравственныелюди отличаются именно тем, что у них нет никаких правил.

Дронго повернулся и прошел на лестницу. «Кажется, положениедаже еще хуже, чем я думал, – решил он. – Галимов – человек безовсяких тормозов, если может позволить себе подобные выходки. На втором этажесидит его супруга, столько гостей, его сотрудники, а он позволяет себе стольнедостойное поведение. Эта женщина – его подчиненная; он пришел сюдапраздновать Новый год со своей супругой и сотрудниками, каждый из которых можетдогадаться, чем вызвано его неожиданное исчезновение вместе с Вероникой…»