Берроуз пожал плечами.

Майор Риддл спросил:

— А больше ничего? Я имею в виду какие-нибудь иныефинансовые неприятности? Сэр Жерваз никогда не говорил, что стал жертвоймошенничества?

— Мошенничества? — удивился Берроуз. — Нет-нет.

— А сами вы были с ним в хороших отношениях?

— Да, конечно. Почему бы нет?

— Вопросы задаю я, мистер Берроуз.

Молодой человек помрачнел.

— У нас были с ним прекрасные отношения.

— Вы знали о том, что сэр Жерваз написал мосье Пуаро письмос просьбой приехать сюда?

— Нет.

— Сэр Жерваз обычно сам вел личную переписку?

— Нет, он почти все свои письма диктовал мне.

— Но в данном случае он не воспользовался вашими услугами?

— Нет.

— А почему, как вы думаете?

— Понятия не имею.

— Но, может быть, у вас есть какие-то соображения? Почемуименно это письмо он решил написать собственноручно?

— Никаких.

— Мда-а, — протянул майор Риддл и задумчиво добавил:

— Довольно любопытно. Когда вы видели сэра Жерваза впоследний раз?

— Перед тем, как пошел переодеться к обеду. Я приносил емуна подпись кое-какие письма.

— Как он себя вел?

— Как обычно. Пожалуй, даже был в приподнятом настроении.

Пуаро заерзал на стуле.

— Вот как? В приподнятом настроении, говорите? А потом взяли застрелился. Странно, очень странно!

Годфри Берроуз пожал плечами.

— Мне могло и показаться, это исключительно мои личныевпечатления.

— Да-да, и они очень ценны. Ведь вы, возможно, одним изпоследних видели сэра Жерваза живым.

— Последним его видел Снелл.

— Да, видел, но не говорил с ним.

На это Бероуз ничего не ответил.

— В котором часу вы пошли переодеваться к обеду? — спросилмайор Риддл.

— Минут пять восьмого.

— Что делал сэр Жерваз?

— Он остался в кабинете.

— Как долго он обычно переодевался?

— Обычно минут сорок пять, не меньше.

— Значит, если обед предполагали начать четверть девятого,он скорее всего должен был выйти не позднее половины восьмого?

— Видимо, да.

— Вы рано пошли переодеваться?

— Да, я хотел успеть зайти в библиотеку, посмотреть нужныемне книги.

Пуаро задумчиво кивнул. Майор Риддл сказал:

— Что ж, пожалуй, пока все. Не позовете ли вы мисс.., какбишь ее?..

Маленькая мисс Лингард впорхнула чуть ли не в ту же минуту.На ее шее висело несколько цепочек, которые тихонько зазвенели, когда она опустиласьна стул. Она вопрошающе взглянула на майора, потом на Пуаро.

— Все это так.., э-э.., печально, мисс Лингард, — началмайор Риддл.

— Да, очень печально, — чинно произнесла мисс Лингард.

— Вы приехали сюда.., как давно?

— Примерно два месяца назад. Сэр Жерваз написал своемузнакомому из Британского музея, полковнику Фотрингею, и полковник Фотрингейрекомендовал меня. У меня большой опыт в исследовательской работе.

— Вам было трудно работать с сэром Жервазом?

— Не сказала бы. К нему, конечно, надо было приноровиться.Но с мужчинами иначе нельзя.

Майор Риддл почувствовал себя неловко, подумав, что в этотсамый момент мисс Лингард, возможно, приноравливается к нему. Он продолжал:

— Ваши обязанности состояли в том, чтобы оказывать сэруЖервазу помощь в его работе над книгой?

— Да.

— В чем заключалась эта помощь?

Мисс Лингард сразу заметно оживилась. Ее глаза так и сияли,когда она говорила:

— Понимаете, в том и заключалась — в написании книги! Яразыскивала все материалы, делала выписки и компоновала их, а послередактировала то, что написал сэр Жерваз.

— Вам, должно быть, требовалось немало такта, мадемуазель? —сказал Пуаро.

— Такта и твердости. Тут требуется и то и другое, — ответиламисс Лингард.

— Сэра Жерваза не обижала ваша.., э-э.., твердость?

— Нисколько. Просто я сразу объяснила ему, что он не долженувлекаться мелкими подробностями.

— Да-да, понимаю.

— Мы действительно сразу нашли общий язык, — сказала миссЛингард. — С сэром Жервазом было очень легко работать — надо было лишь найти кнему подход.

— А теперь я хотел бы у вас спросить — известно ли вамчто-нибудь такое, что могло бы пролить свет на эту трагедию?

Мисс Лингард покачала головой.

— Боюсь, что нет. Понимаете, он ни за что не стал бы со мнойоткровенничать. Я же человек посторонний. Да и не только со мной он был слишкомгорд, чтобы обсуждать с кем бы то ни было семейные проблемы.

— Так вы считаете, что были семейные проблемы, подтолкнувшиеего к самоубийству?

Мисс Лингард выглядела несколько удивленной.

— Ну конечно же! А что, есть иные предположения?

— Вы уверены, что его беспокоили именно семейные проблемы?

— Я знаю, что он очень сильно переживал.

— Вы точно это знаете?

— Да, конечно.

— Скажите, мадемуазель, не говорил ли он с вами о причинесвоих переживаний?

— Неопределенно.

— И что же он говорил?

— Дайте припомнить… Мне показалось, что он словно не слышитменя…

— Одну минуту. Pardon.[16] Когда это было?

— Сегодня днем. Мы обычно работали с трех до пяти.