Внизу она быстро нашла столовую. Громадныйблестящий стол, на одном конце которого ваза роскошных цветов, а на другом —Данте Д'Акьюани, потягивающий кофе и читающий газету. Он поднял голову.Казалось, его глаза смотрят сквозь нее.

— Хорошо спала?

Воздух зазвенел от разлившегося в нем напря­жения.Она кивнула.

— Как младенец.

Та же юная девушка принесла апельсиновый сок,кофе, круассаны и фрукты.

Завтракая, она украдкой поглядывала на него.

— Я договорился в магазине на утро, через часмы поедем.

— Мы?

Он кивнул.

— Мне надо в контору, я завезу тебя, а послезаберу.

— О. — Ей сразу стало легче.

Он хищно оскалился.

— Поездки по магазинам всегда утомляют меня досмерти, так что даже надежда увидеть, как твои прелестные формы упаковывают вкружево и шелк, не заставит меня долгие часы просидеть в ожидании, пока тебе ненадоест вертеться перед зеркалом.

И уже произнося эти слова, Данте представил ееобнаженное тело, прикрытое одним шелком. Ему подумалось вдруг, что вряд ли естьеще что-то, что ему так сильно хочется увидеть. Сразу заторо­пившись, он допилкофе и встал.

— Жду тебя в холле.

Колкие ответы смешались у Алисы в голове, такчто ни один не успел сорваться с губ. Вертеться перед зеркалом? Она сама уж ине помнит, когда задерживалась перед зеркалом дольше, чем на минуту. Этотчеловек невыносим. Он считает ее формы прелестными? Большим глотком, обжига­ясь,она разделалась с кофе.

— Я вернусь через пару часов. Надеюсь никогдабольше не увидеть этих твоих чудовищных лохмотьев.

Алиса взялась за ручку дверцы и, чуть не выпавнаружу, когда шофер ее открыл, послала Данте убийственный взгляд. Рот до сихпор горел после кофе. Ей хотелось сказать что-нибудь — что угодно, — чтобыпоколебать его возмутительную самоуве­ренность.

— Пока... — мягко прозвучало у нее за спиной.Алиса яростно, к изумлению водителя, захлопнула дверцу.

Два часа прошли незаметно. Между примерка­миона стояла в своем жалком белье в окружении разнообразной одежды и обуви. Чтобыпопасть туда, где она сейчас находилась, надо было позво­нить в дверь. Войдяже, она ожидала, что ее мигом отсюда выгонят. Даже на секунду задумалась, чтоделать, если так и случится. Одна, без денег, в чужом городе. Ни телефонногономера Данте, ни телефона.

Но встретившая ее высокая седоволосая жен­щинас королевской осанкой окинула ее взглядом и на безукоризненном английскомсказала:

— А, вы, вероятно, Алиса. Данте вас точно опи­сал.Я синьора Паскаль.

Щеки Алисы запылали в энный раз за сегод­няшнееутро, когда мадам и ее помощницы поста­новили раздеть ее полностью. Синьорасуетилась вокруг Алисы.

— Вы такая крохотная. Что ж мне делать? — И,всплескивая руками, снова мчалась за очередной партией вещей.

В какой-то момент Алиса услышала требова­тельныйзвонок и угадала: это он. Она прикрылась руками, хотя и знала — увидеть ее онне может. В желудке запорхали бабочки. Она слышала низкий рокот его голоса,смех синьоры Паскаль, и, хотя той было восемьдесят, Алиса ощутила смутное бес­покойство.Одна из помощниц явилась с горящими щеками. Алиса поджала губы. Сказывалось воз­действиеДанте.

— Тут вещи на каждый день, синьора прикажет ихдоставить. Вы сможете носить их, пока не будет готова основная партия одежды.Дня через два.

Как Алиса ни возмущалась лишней тратой денег,она не могла не чувствовать удовольствия от прикосновения шелковистой материи ккоже. Сама она давно не могла позволить себе что-нибудь подобное.

Когда она вышла из примерочной, Данте пилкофе. Рука его остановилась на полпути ко рту. Все тело замерло. Не считаямучительного образа, памятного с посещения ее спальни, и краткогосоприкосновения в самолете, он не представлял ее форм.

Она смотрела вызывающе, и Данте показалось,что они остались в комнате одни — дизайнер и ее помощницы забыты. Ее одежда небыла излишне сексуальной, но... наполненная изящными форма­ми... Он никогда невидел ничего более соблазни­тельного. Все пропорционально, каждая линия, каждаявыпуклость. Талию, казалось, можно обхватить одной рукой. Кожа слегка загорела— мягкая и шелковистая. Впервые в своей жизни Данте онемел.

Алиса вздернула подбородок. Если он не пре­кратитсмотреть на нее, как на какую-то диковину, она завизжит. К счастью, подошласиньора Пас­каль.

— О господи. Все сидит отлично. Остальноедоставим самолетом сразу же, как будет готово. — Она взглянула на Данте. —Полагаю, обычным рейсом?

Данте молча кивнул. Алиса удивленно оберну­ласьна синьору. Самолетом? Данте заметил ее реакцию, гибким движением поднялся,взял ее под руку и направил к двери.

В машине она повернулась к нему.

— Неужели необходимо посылать за вещамисамолет?

— Алиса, — резко откликнулся он, — я могу этосебе позволить.

— Я не...

— Достаточно. Притворяйся перед другими, чтооставила свое кровоточащее сердце в Африке. Меня не надуть.

—Это не притворство. Хочешь гонять самолет затряпками — пожалуйста, раз ты можешь спать с этим на совести, но знай, я считаюэто безнрав­ственным.

Данте внимательно вгляделся в нее. С кем емухотелось спать, так это с ней.

— Ладно, значит, придется побыть безнрав­ственным— прямо сейчас за нами придет вертолет, чтобы отвезти на озеро Комо. Вспомни,кстати, ты не очень возражала, получив к своим услугам самолет до Англии.

Она отвернулась. В тонкой шелковой блузке июбке она чувствовала себя выставленной напоказ. Новые шелковые трусики тоженекстати напоми­нали о себе при каждом движении. Знать бы напе­ред, чтонеобдуманные действия доведут ее до тепе­решнего положения... до положенияновой любов­ницы Данте Д’Акьюани...

Данте изнывал от желания протянуть руки иусадить ее к себе на колени. Но он проявил желез­ную выдержку и только сейчасвспомнил кое-что. Ее знакомство с вертолетами можно объяснить полетами на них вАфрике. Осознание было досад­ным и приятным одновременно.

Та же мягко улыбающаяся экономка показалаАлисе ее комнату. Другую, не ту, в которой она спала в первый раз. Где еезапирали. Она попыта­лась воспроизвести ощущение ярости, с которым сидела напостели и смотрела в дверь, но не суме­ла. Постепенно оно бледнело. Дантеудивил ее, показав, где находится кабинет с телефоном, отку­да можно позвонитьМелани.

Обходя свою комнату, Алиса открыла одну дверь.Ванная. Другую. Она предполагала, что там гардеробная. И оказалась в другойспальне. Его спальне. Никаких сомнений у нее не возникло. Гро­мадная комната согромной кроватью по центру. Простая, но элегантная мебель — не то чтобы оченьмассивная, но, несомненно, предназначен­ная для мужчины.