Тут кнесинка смутно поняла, почему до последнего силитсяползти умирающее животное, хоть и повисла со всех сторон хищная стая, и ужервут куски плоти из боков. Потому что остановиться и не противясь дать себяразорвать – это слишком страшно даже тогда, когда застилает глаза смерть.

Но какая-то часть её разума, ещё не успевшая окончательноотупеть от непосильного бега, созерцала и насмехалась. Воительница!..Возмечтала, курица, о соколином полёте. Дружину, подобно матери, возглавлять!..Вот оно, дура, дело-то воинское. Это тебе не на лавке лёжа мечтать. Сейчасупади кто рядом, головы небось не повернёшь. Какое там защищать, на себе прочьуносить…

…Когда по сторонам выросли угрюмые серые скалы, кнесинкепоказалось, будто она их где-то уже видела. Но где – вспомнить не сумела, да неочень и пыталась.

Волкодав и другие опытные воины видели то, что проплыло мимоглаз замученной кнесинки: разбойники обогнали бегущих и уже ссаживали наземьстрелков. Напрасно велиморцы пытались им помешать. Стрелки покидали крупы конейи сразу исчезали среди валунов. Волкодав обречённо подумал о том, что была,наверное, какая-нибудь скала, с которой мостик через Препону просматривался,как на ладони. И на эту скалу они успеют влезть первыми. И ничего тут неподелаешь.

Проход впереди сузился, и Хайгал натянула вожжи:

– Тпру!

Дальше повозке не было ходу, придётся бросить её.Замечательную повозку, любовно спряженную из благословенного маронга лучшимигалирадскими мастерами. Только тут кнесинка как следует ощутила, чтопроисходило нечто непоправимое. То есть они, конечно, спасутся – в скалах или дажеза Препоной, – но возка, который несколько последних седмиц служил ейдомом, она скорее всего больше уже не увидит. А кони как же?.. Снежинка?.. Укнесинки опять ослабли колени…

Несколько воинов уже запрыгнули внутрь повозки: раненыхторопливо передавали наружу и, серых от боли, увлекали дальше кого под руки,кого вовсе на руках. Эртан вылезла сама. Её левый локоть был туго притянут ктелу, чтобы неосторожное движение не потревожило рану. Ещё в повозкевоительница правой рукой и зубами распутала спасительные узлы, и на рубахевновь проступило пятно. Эртан не обращала внимания. Геллама ждал её по тусторону темноты. Скоро она придёт к нему. Но прежде перешагнёт через один-двавражеских трупа.

Волкодав оглянулся назад, на ещё видимый клочок равнины,ограниченный слева Спящей Змеёй, а справа – безымянным чёрным утёсом, слегканаклонённым наружу. Сказал бы ему кто в дни отъезда из Галирада, что однажды онстанет ждать своего кровного врага, точно единственного спасителя!

Но у обеих скал было пусто. Кунс Винитар, сын кунсаВинитария по прозвищу Людоед, не спешил им на помощь из-за чёрной скалы. ИЛучезар Лугинич всё равно что пропал за Спящей Змеёй…

– А с чего она – Спящая? – пропыхтел рядомАптахар. – Тоже дряни нанюхалась?..

– Поспеши, госпожа, – сказал Волкодав, направляякнесинку по узкой тропе, где уже скрылась половина рати и с ней раненые ислужанки. Хайгал, ещё хромавшая после Кайеран, держалась при хозяйке. Упрямаястаруха тащила сумку, куда, побуждаемая предчувствием, загодя погрузила всёсамое, по её мнению, необходимое. Запустив руку в сумку, она потянула наружубольшой красный платок – священную фату, которой кнесинка должна была закрытьлицо перед встречей с наречённым. Нянька стала совать фату кнесинке:

– Завяжи рот, дитятко, нечего гадость глотать…

Кнесинка хотела взять, но Волкодав не позволил:

– Спрячь! Увидят… красное…

Кашель, ударивший изнутри, заставил его замолчать, потомсвалил на колени. Едкая вонь сделала свое дело. На какой-то миг в глазахпочернело, потом он почувствовал, что его поднимают. Волкодав хотел вырваться,успев подумать, что оказался-таки никудышним телохранителем, и ещё, скольковсего он не успел преподать братьям Лихим… Ничего: оказалось, самое главное оним всё же внушил. Близнецы сделали то, чего их наставник, будь его воля, ни вкоем случае им не позволил бы. Они молча подхватили его, вздёрнули с колен ибегом помчали вперёд. Волкодав ощутил во рту кровь, и приступ почти тут жекончился. Так всегда бывало с тех пор, как его впервые прорвало кровью в деньвозвращения кнеса. Ещё через несколько шагов Волкодав смог стоять сам. Онстряхнул крепкие пальцы братьев и утёр кровь. Рукавом, не ладонью, чтобы потомне начал выскальзывать меч. Кнесинка всё время оборачивалась к нему, глаза унеё были полоумные.

– Вперёд!.. – зарычал Волкодав наблизнецов. – Дело забыли!..

Где-то позади жалобно заржала Снежинка. Потом поднялсяяростный крик, завизжали лошади, послышался лязг и перестук клинков. Этовелиморцы, оставшиеся прикрывать отход, наконец сошлись с разбойниками вближнем бою. И погибали один за другим.

Тем временем спешенные налётчики, незримо растворившиесямежду скал, стали постреливать. Они не показывались на глаза, стрельба шланавесная. Стрелы, падавшие с высоты, не пробивали кольчуг, но тело, не укрытоедоспехом, полосовали безжалостно. Над головой кнесинки сейчас же появился щит.Девушка немедленно притянула к себе няньку. Железная оковка щита со скрежетомударялась о камни.

После приступа кашля Волкодав почему-то напрочь пересталчувствовать сернистую вонь, и Препона открылась перед ним неожиданно.

Беспорядочно нагромождённые валуны несколько отступали открая, а может, были кем-то нарочно сброшены вниз. Они образовали небольшуюплощадку, на которой сгрудились галирадцы. Дальний край площадки обрывался вбездну. Оттуда, неторопливо клубясь, выползал желтоватый туман. Сквозь туманбыл виден противоположный берег, точно такой же скалистый и неприветливый.Хайгал не преувеличивала: до него было не менее полусотни шагов. Обнаружился имост. Лёгкий, зыбкий подвесной мост на чёрных волосяных канатах, мост,составленный из тоненьких, ненадёжных с виду дощечек. Чуть более пол-аршинашириной, чтобы можно было пройти только гуськом…

Внизу, под мостиком, разверзалась немереная глубина. Ещёникто по своей воле не спускался туда, чтобы узнать, есть ли дно у Препоны. Иуж подавно никто не поднимался обратно. А сверху смотрели горы, вечные,равнодушные горы в облачных шапках, в голубоватых плащах никем не тревожимыхледников. И небо, из-за тумана казавшееся зелёным.

Мост обещал спасение, но ратники не решались его перейти, истрашная глубина пропасти была тут ни при чём. С того берега уже прилетелопредупреждение. Оно так и торчало в щите воина, дерзнувшего сунуться кпереправе. Короткая, толстая, тяжёлая стрела-болт, выпущенная из самострела.Галирадцы пробовали говорить с ичендарами, но те до ответа не снисходили.

Волкодав быстро огляделся по сторонам и, конечно, сразуувидел то, чего больше всего опасался. Выступ утёса, нависавший над пропастью.Если туда вылезут разбойники с луками, они играючи расстреляют любого,появившегося на мосту. А то и канаты стрелами перережут. Меткий стрелок и ихсамих, конечно, сумел бы согнать со скалы. Но для этого понадобилось бы выйтииз-под защиты валунов на открытое место. А уж оно-то наверняка отлично простреливалосьс десяти разных сторон…