– Мужские?

– Уверен. Но опять-таки это не для показаний в суде.

– Да в гробу я видал этот суд. – На стене появился высокиймаяк и сразу превратился в пирамиду. Вершина пирамиды раскрылась, как бутонцветка, и оттуда вылетела утка. Алан пытался представить себе лицо человека –не Вильмы Ержик, а мужчины – который вторгся в дом к Нетти после ее ухода ввоскресенье утром. Человека, который убил штопором собаку Нетти и попытался всесвалить на Вильму. Он искал лицо, но натыкался на неясные тени.

– Послушай, Генри, но кому могло понадобится натворитьтакое, если не Вильме?

– Не знаю. Но, кажется, у нас может появиться свидетельшвыряния камней в дом Вильмы.

– Что?! Кто?!

– Я сказал «кажется», не забывай.

– Ничего я не забываю. Не томи. Кто это?

– Ребенок. Женщина, проживающая по соседству с Ержиками,услышала шум и вышла из дому, чтобы узнать в чем дело. Она подумала, что этасука – ее слова, не мои – взбесилась окончательно и решила выкинуть своего мужаиз окна. Она же заметила паренька, с испуганным выражением лица улепетывавшегоот дома Ержиков на велосипеде. Она его спросила, что произошло. Он ответил,что, вероятно, миссис и мистер Ержик ссорятся. Она тоже так считала и,поскольку шум прекратился, сразу об этом забыла.

– Наверное, Джиллиан Мислабурски, – сказал Алан. – Дом подругую сторону от Ержиков пустует, выставлен на продажу.

– Да-а-а, у меня вот тут записано… Джилиан Мисла.. ватски.

– А ребенок?

– Она его узнала, но не могла вспомнить имени. Говорит, онживет рядом, не далее чем через квартал. Мы его отыщем.

– Сколько ему лет?

– Она сказала, между одиннадцатью и четырнадцатью.

– Генри! Будь другом и позволь мне разыскать его.

– Могу, – сразу сказал Генри, и Алан успокоился. – Я вообщене понимаю, почему мы должны проводить следствие, когда убийство произошло втвоих владениях. Позволяют же Портлендской и Бангорской полиции ловить своюсобственную рыбку, так почему не Касл Рок? Господи, я даже не знал, какпрочитать имя этой женщины, пока ты не произнес его вслух.

– В Касл Рок много поляков, – рассеяно объяснил Алан. Онвырвал из штрафной книжки розовый талон и написал на обратной стороне: ДжиллМислабурски и Мальчик, 11-14 лет.

– Если мои ребята разыщут его, он увидит трех здоровенныхмужиков и так перепугается, что у него все из головы повылетает, – сказалГенри. – А тебя он наверняка знает, ты ведь ходишь время от времени по школам,так?

– Да, по поводу уроков по правилам дорожного движения и вДень Закона и Безопасности, – ответил Алан, пытаясь припомнить семьи с детьми втом районе, где проживают Ержики и Мислабурски. Если Джилл Мислабурски егоузнала, но не могла вспомнить имени, значит мальчишка живет за углом, скореевсего на Понд Стрит. Он быстро написал на листке три фамилии: Де Луа, Раск,Беллингэм. Скорее всего, есть еще семьи с мальчиками приблизительно нужноговозраста, но сразу он смог вспомнить только эти три.

Ну что ж, и этого хватит для начала. Если задавать вопросыбыстро, без передышки, мальчишка наверняка сразу расколется.

– Джилл помнит, в какое время она слышала шум и виделамальчика? спросил он.

– Она не уверена, но предполагает, что в началедвенадцатого.

– Значит, то была не драка между Ержиками, они в это времянаходились в церкви на службе. – Верно.

– Значит, шум был оттого, что швыряли камни.

– Снова в точку.

– Но ведь тот, кто их швырял, – отъявленный негодяй, Генри.

– Ты невероятно умен и находчив. Еще одна отгадка – ивыиграешь тостер.

– Интересно, видел ли мальчишка того, кто это делал.

– В ином случае я бы сказал «слишком хорошо, чтобы бытьправдой», но Мислабурски говорит, что мальчишка был напуган, так что чем чертни шутит.

Если он и в самом деле его видел, ставлю пиво с воблой впридачу на то, что это была не Нетти Кобб. Сдается мне, что кто-то натравил ихдруг на дружку и скорее всего просто так, ради смеха.

Но Алан, знавший город гораздо лучше Генри, счел этотвариант невероятным.

– А что, если мальчишка сам все это натворил? И поэтому былтак напуган. Может быть, перед нами примитивный случай вандализма?

– В мире, где есть место Майклу Джексону и такому кретину,как Эксл Роуз, все возможно, мне кажется, – сказал Генри. – Но я бы скорееповерил в случай предполагаемого вандализма, если бы мальчишке было летшестнадцатьсемнадцать.

– Да-а, – задумчиво протянул Алан.

– И потом, к чему все эти предположения, если ты можешьпоговорить с самим малышом? Ты ведь найдешь его, правда?

– Уверен почти наверняка. Но хочу подождать, пока урокизакончатся. Ты ведь сам сказал, не стоит его пугать.

– Согласен. Двум покойным дамам деться некуда, как толькопод землю.

Газетчики, правда, покою не дают, но я их отгоняю как мух.

Алан выглянул в окно как раз вовремя, чтобы заметитьтелевизионный микроавтобус, медленно проезжавший мимо и направлявшийся, по всейвидимости, к центральному входу в городской суд, за углом.

– Да, – сказал он. – Здесь их тоже хватает.

– Ты сможешь перезвонить мне около пяти?

– Даже около четырех. Спасибо, Генри.

– Не за что, – сказал Генри Пейтон и повесил трубку.

Первым порывом Алана было пойти разыскать Норриса Риджвика ирассказать ему все. Норрис всегда умел слушать и служил ему хорошей отдушиной,кроме всего прочего. Но он тут же вспомнил, что Риджвик скорее всего торчитпнем посреди Касл Лейк с новой удочкой в руках.

Он изобразил еще нескольких зверей на стене и встал. На душеу него было неспокойно, тревожно. Не мешало бы проехать по кварталу, где былосовершено убийство. Глядя на дома, он может вспомнить другие семьи с мальчикамиподходящего возраста и… кто знает? Может быть то, что сказал Генри насчетмальчишек, сработает и с женщинами средних лет польского происхождения,покупающими одежду в Лейн Бриан. Память Джилл Мислабурски может заработатьгораздо активнее, если она будет разговаривать с человеком, чье лицо ейзнакомо.

Он хотел было снять форменную фуражку с вешалки у двери, но,подумав, оставил ее на месте. Сегодня лучше выглядеть полуофициально, решилАлан. И если на поезде поеду, тоже не развалюсь.