Он пошепт к углу магазина, завернул раз, другой и оказалсяперед главным входом. Магазин был закрыт и темен, как все остальные магазины вэтой части Мейн Стрит. Как и обещал мистер Гонт, «шевроле-селебрити» стоял водном из секторов стоянки у магазина. Туз попытался вспомнить видел ли онмашину, когда приехал на «талисмане», но не мог. Каждый раз, когда он силилсявернуться в памяти к тому, что произошло ранее чем несколько минут назад,память заходила в тупик. Вспоминалось только, как он протянул руку, чтобыответить на предложенное рукопожатие Гонта – вполне естественный порыв, не такли? – и заметил в его руке дохлую крысу. «Думаю, мне пора перекусить. Я бы итебя пригласил, но…». Ну что ж, теперь во всяком случае появилось еще кое-что,имеющее значение. «Шевроле» дожидался его, чтобы отправиться по делам. Тузоткрыл дверцу, положил на сиденье бесценную книгу с картой, вынул из замказажигания ключи и, подойдя к багажнику, открыл его.

Он предполагал, что именно там обнаружит, и не ошибся. Киркаи лопата с короткой ручкой лежали крест-накрест, одна на другой. Тузпригляделся и заметил, что мистер Гонт не забыл даже вложить рабочие рукавицы.

– Мистер Гонт, вам нет равных, – произнес Туз и захлопнулкрышку багажника. Сделав это, он заметил, что к заднему бамперу приклеенатабличка и нагнулся, чтобы прочитать.

Я древности

Туз расхохотался. Он все еще смеялся, когда ехал по ТинБридж, направляясь к владениям старика Треблхорна, чтобы там произвести первыераскопки. Поднимаясь по Пэндерли Хилл по другую сторону моста, он заметилмашину, проехавшую мимо в обратную сторону, к городу. В машине сидело несколькомолодых людей. Они распевали «Иисус нам Друг» во все горло и в свойственномбаптистскому хору стиле одноголосной гармонии.

9

Одним их этих молодых людей был Лестер Айвенхоу Пратт.Наигравшись в футбол, он с приятелями махнул на озеро Обурн, что в двадцатипяти милях от Касл Рок. Там уже неделю как пристроился палаточный лагерь, и ВикТримейн предупреждал, что по случаю Дня Колумба состоится торжественноечаепитие и проповедь с песнопениями. Поскольку машина Лестера была у Сэлли иони не строили на вечер никаких планов – ни кино, ни ужина в Мак-Дональдсе вЮжном Париже, он решил присоединиться к компании Вика – прекрасные ребята и всекак один правоверные христиане.

При этом он, конечно, знал, почему решили ехать остальные, ипричина была не религиозная, не сугубо религиозная, скажем так. В этихпалаточных лагерях всегда с мая по окончанию последней осенней ярмарки селилосьмножество хорошеньких девушек, съезжавшихся из Новой Англии, а религиозныесовместные песнопения с доброй порцией проповедей в христианском духе всегдаприводили их в радостное нетерпение.

Лестер, не страдавший от неимения любимой девушки, смотрелна приятелей со снисходительной усмешкой опытного семьянина. Он решил ехать восновном за компанию, но еще и потому, что знал – обращение к Богу прекрасноостужает пыл после нескольких часов беготни по футбольному полю, когда голова итело используется для защиты и нападения.

Встреча прошла довольно удачно, но в конце слишком многонароду возжелали спасения души и отпущения грехов, и поэтому вся историязатянулась гораздо дольше, чем Лестер предполагал. Он собирался позвонитьвечерком Сэлли и пригласить ее к Викси поесть мороженого. Девчонки любят времяот времени делать такие вылазки, успел заметить Лестер.

Они проехали Тин Бридж, и Вик высадил его на углу улиц Мейни Уотермилл.

– Прекрасно поиграли, Лес, – сказал Билл Макфарланд сзаднего сидения.

– Точно, – весело откликнулся Лестер. – Можем сновавстретиться в следующую субботу. Тогда я окончательно сломаю тебе руку вместотого, чтобы просто вывихнуть.

Четверо молодцов, оставшихся в машине, от души расхохоталисьнад такой веселой шуткой, и Вик умчался. Звуки их псалма «Иисус наш Друг вовеки веков» повисли в воздухе совсем по-летнему. Всегда, даже во время бабьеголета, ожидаешь, что после захода солнца резко похолодает, но сегодня такого неслучилось.

Лестер медленным шагом шел домой, уставший, но с чувствомполного удовлетворения. Каждый день, отданный Господу, хорош, но этот казалсялучше остальных. Этот получился просто замечательным, и теперь Лестер желалтолько принять душ, позвонить Сэлли и нырнуть под одеяло.

Сворачивая на подъездную дорогу к своему дому, он смотрелвверх, на небо, отыскивая там созвездие Ориона, и поэтому со всего размаханатолкнулся причинным местом на кузов своего «мустанга».

– Ооооох! – завопил Лестер и, согнувшись пополам, схватилсяза пострадавшие органы. Через некоторое время он уже был в состоянии поднятьголову и посмотреть сквозь призму навернувшихся слезна свою машину. Какогочерта она тут делает? «Хонда» Сэлли не вернется из мастерской раньше среды, ато и четверга-пятницы, если принять в расчет праздники и все такое.

И вдруг вспыхнула догадка. Сэлли здесь! Она приехала, покаего не было, и теперь ждет. Может быть, она наконец решилось пойти до конца?

Добрачная связь, безусловно, грех, но приходится разбиватьяйца, чтобы приготовить омлет. И Лестер готов был нарушить заповедь Господню,если, конечно, инициативу проявит Сэлли.

– «у Сэлли-милашки новая рубашка, тра-ля-ля, тра-ля-ля», –пропел во весь голос Лестер и помчался рысью к крыльцу, все еще придерживаябольное место. Но теперь оно ныло уже не только от боли, но и от нетерпения. Ондостал из-под коврика на крыльце ключ и вошел.

– Сэлли? Ты здесь? Прости, что задержался. Поехал на встречуна озере Обурн с ребятами и…

Он замолчал. Ответа не последовало, а это значит, что Сэллитут нет, если только…

Лестер помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки, вполной уверенности, что найдет ее в своей постели. Она сядет, и простынясоскользнет с прекрасной груди, которую он знал только на ощупь да и то не так,как хотелось бы, но никогда не видел, потом она протянет к нему руки и заглянетпрямо в душу своими удивительными незабудково-голубыми глазами, а к томувремени, когда часы пробьют десять, они оба уже лишаться невинности.

Тра-ля-ля!

Но в спальне было так же пусто, как в гостиной и кухне.Простыня и одеяло лежали, по своему обыкновению, на полу. Лестер был не из тех,кто утром может спокойно подняться с постели. Он с постели вскакивал, срывался,готовый к бою, к победе в борьбе с предстоящим днем, борьбе до полной своейпобеды, пока этот день не захлебнется в собственном перед ним бессилии.

Но теперь он спускался вниз, нахмурив брови на своембесхитростном лице. Машина на месте. Сэлли нет как нет. Что это значит? Он незнает, но все это ему совсем не нравится.