К полудню вокруг Панама-сити были блокированы все дороги,все до единой. На проходящей вдоль пляжа автостраде полицейские патрулиостанавливали движение через каждые четыре мили. Агенты заходили в каждуюлавку, предъявляя хозяевам и посетителям снимки разыскиваемых. Эти же снимкибыли расклеены у входов наиболее посещаемых ресторанов: “Шони”, “Пиццы Хат”,“Тэко Белл” и у десятка других. Все кассиры и официантки были предупрежденыдержать свои глаза раскрытыми пошире – эти братья весьма опасные люди.

Лазарев со своими людьми остановился в “Бест Уэстерне”, вдвух милях от “Си Галл”. Он снял довольно просторный конференц-зал, превративего в центр управления всей операцией. Четверо штурмовиков были отправлены врейд по магазинам, из которого они вернулись с кучей всякого тряпья: майки,шорты, соломенные шляпы и прочее. Лазарев арендовал также два “форда” иоборудовал их полицейскими рациями. Машины эти разъезжали вдоль пляжа туда исюда, а пассажиры их вслушивались в бесконечные переговоры, которые велисьмежду руководством и разрозненными отрядами полиции и людьми ФБР. Довольнобыстро удалось засечь, что вся полиция бросилась на розыски грузовика. То жесамое сделали и люди Лазарева. Де Вашер дальновидно расположил фургоны сосвоими парнями вдоль всего берега: они стояли среди других машин на стоянках иждали сигнала по радио.

Около двух часов дня с Лазаревым срочно связался по телефонусотрудник с пятого этажа фирмы Бендини. У него было два сообщения. Во-первых,человек, которого посылали на Кайманы, разыскал старого слесаря, вспомнившего,после того как ему хорошо заплатили, что примерно в полночь первого апреля онсделал дубликаты одиннадцати ключей. Да-да, одиннадцать ключей на двух кольцах.Их принесла женщина, очень красивая американка, брюнетка со стройными ногами.Сказала, что очень торопится, и расплатилась наличными. Старик сказал, чтоключи оказались довольно простыми, кроме, пожалуй, ключа от “мерседеса”, занего он не уверен. Во-вторых, звонил некий банкир с Большого Каймана.Интересовался переводом десяти миллионов долларов. Перевод был осуществлен вэтот четверг, в девять тридцать три утра. Деньги перевели из “КоролевскогоБанка” Монреаля в Юго-Восточный банк в Нэшвилле.

Где-то между четырьмя и половиной пятого полицейские рациисошли с ума: все говорили, перебивая друг друга, сообщения следовали одно задругим. Портье из “Холидэй Инн” узнал по описанию Эбби Макдир в женщине,которая вчера, в четверг, в четверть пятого расплачивалась наличными за дваномера. Она заплатила за трое суток, но после того, как в четверг в час дня вкомнатах произвели уборку, ее никто не видел. В ночь с четверга на пятницу ни водной комнате никто не ночевал. Из отеля она не выписалась, а за номеразаплачено по полдень субботы включительно. Сообщника-мужчины портье на заметил.В течение целого часа “Холидэй Инн” была оккупирована ищейками из ФБР и мафии.Тарранс лично допрашивал портье.

Они были здесь! Они и сейчас здесь, где-то в Панама-сити.Рэй и Эбби – это точно. Нет полной уверенности в том, что Митч вместе с ними.

Этой уверенности не было до четырех часов пятидесяти восьмиминут пополудни пятницы.

Новость прозвучала как взрыв бомбы. Какой-то окружнойчиновник остановился у дешевого мотеля и заметил зеленый с белым тент какого-тогрузовика. Он подошел поближе и улыбнулся при виде маленького грузовичка,аккуратно поставленного между стеной двухэтажного домика, где сдавалиськомнаты, и огромным мусоровозом. Смекалистый чиновник записал номер грузовичкаи позвонил в полицию.

И номера совпали! Через пять минут мотель был окружен. Насвет божий извлекли владельца собственности и потребовали объяснений. А тот,посмотрев на фотоснимки, только покачал головой. Пришлось предъявить ему неодин, а целых пять значков агента ФБР. Лишь после этого хозяин проявил готовностьсотрудничать.

Он вытащил свои ключи и вместе с агентами начал обходномеров. Дверь за дверью. Сорок восемь дверей.

Обитаемыми оказались только семь. Открывая и закрывая двери,владелец мотеля объяснял, что в это время года наплыва туристов еще нет даже вбольших гостиницах, а уж маленьким мотелям приходится бороться за выживаниевплоть до начала сезона.

Приходилось бороться за выживание и постояльцам мотеля “СиГалл”, находившегося в четырех милях западнее.

Энди Патрик получил свой первый срок, когда ему былодевятнадцать лет, за подделку чека ему пришлось отсидеть четыре месяца.Посчитав себя после этого закоренелым преступником, он решил, что честный труд– это не для него, и все последующие двадцать лет свой жизни он подвизался вкачестве не очень удачливого мошенника и мелкого воришки. Его как мусор носилопо стране, он добывал средства к жизни, таская вещи с прилавков магазинов,подделывая чеки, забираясь время от времени в квартиры. Когда ему было двадцатьсемь лет, его, маленького и хрупкого, ненавидящего всякое насилие, дополусмерти избил в Техасе какой-то жирный полицейский чин. В результате Эндилишился глаза и остатков уважения к закону.

Полгода назад судьба занесла его в Панама-сити. Он нашел себесовершенно честный заработок: четыре доллара в час за дежурство в качественочного портье в мотеле “Си Галл”. В пятницу вечером, часов в девять, когдаЭнди с увлечением смотрел телевизор, дверь распахнулась и в вестибюль с важнымвидом ввалился жирный самоуверенный коп.

– Мы тут охотимся кое за кем, – сказал он, припечатываясвоей мощной дланью фотоснимки к столу, за которым сидел Энди. – Вот за ними.Взгляни-ка. Они должны быть где-то поблизости.

Энди всмотрелся в лица на фотороботах. Тот снимок, подкоторым было написано “Митчел И. Макдир”, ему кого-то напомнил. Шестеренки вголове Энди начали со скрипом прокручиваться.

Глядя на самодовольную рожу возвышающегося над нимполицейского, Энди лениво процедил:

– Таких не видывал. Буду теперь посматривать.

– Они очень опасны.

А ты еще опаснее, подумал Энди.

– Приклей-ка их вот тут, на стене, – приказал коп. Тебе, чтоль, здесь все принадлежит, подумал Энди.

– Мне очень жаль, но у меня нет такого права – клеить тутчто-то на стены.

Полицейский замер от удивления, голова его чуть склониласьнабок, он рассматривал Энди сквозь стекла темных очков.

– Послушай-ка, недоносок, я наделяю тебя таким правом.

– Мне очень жаль, сэр, – Энди сделал ударение на этом слове,– но без приказа хозяина я не могу ничего клеить на эти стены.

– Ну и где же твои хозяева?