луком. Сквозь дверную щель просачивается аппетитный аромат. Вечером Галя с Нинкой принесли несколько зеленых березовых веток, и сейчас в моем закутке (я поставила одну ветку в бутылке на окно кладовки) вместе с горячим хлебным запахом так тревожно и сладко пахнет свежестью и мирной жизнью, так неправдоподобно пахнет детством, родным домом, моей далекой Россией…

7 июня

Понедельник

Для светлого праздника – Троицы вчера было много гостей. Пришли дядя Саша с Михаилом от Бангера, тетя Таня из Почкау, пожаловали снова Павел Аристархович с Юрой, а позднее, ближе к вечеру, – Галя от Клееманна. Сидели за столом, пили чай, вели разговоры. Павел Аристархович принес небольшой кулек конфет – что-то наподобие сливочной помадки, сказал, что их изготовлением занимается кто-то из его знакомых русских эмигрантов. Маленькие, круглые, пахнущие ванилью, бело-розовые, бело-голубые и светло-зеленые лепешечки прямо-таки таяли во рту. Мы так давно уже не пробовали подобной вкуснятины! Я с Галей и Мишка с Нинкой потихоньку пристроились было возле блюдца, на котором возвышалась горка разноцветных конфет, но вскоре мама разгадала наш маневр. Отодвинув подальше блюдце, она вполголоса бросила в нашу сторону: «Надо иметь совесть!»

А гостям понравились изделия нашей кухни. Откусывая пирожок, дядя Саша сказал:

– Немудреное, кажется, сочетание – ржаное тесто с картофелем или ржаное тесто с горохом, однако же как вкусно при желании можно сделать.

– Вы забыли, уважаемый, добавить еще – и «при умении», – откровенно подольстил маме и Симе Павел Аристархович. – Не каждой хозяйке доступно сие драгоценное качество. Впрочем, русские крестьянские жены, не избалованные особыми природными благами, всегда, во все времена слыли отменными, искусными кулинарами и кондитерами по части приготовления простых, но вкусных, питательных и здоровых блюд. От вас этого бесценного дара, дорогие Анна Петровна и Серафима Михайловна, не отнять.

Моя мамулька и Сима прямо-таки расцвели от столь вычурного, но, безусловно, произнесенного от души комплимента.

Дядя Саша и «бывший» соотечественник неожиданно отнеслись друг к другу вполне лояльно. Я, представляя их вместе, честно говоря, опасалась, что они «взбрыкнут», проявят, так сказать, «классовую несовместимость». Но все обошлось мирно. Правда, на первых порах знакомства вроде и проскальзывала меж ними искра отчужденности, но потом, в общем разговоре, она исчезла, появился взаимный интерес, даже что-то наподобие доброжелательности. А разговор действительно был интересный. Он, конечно, опять касался России. Снова России. Причем самых ранних истоков ее зарождения. Как они оба много знают! Мы все, сидящие за столом, буквально заслушались их рассказами.

Оказывается, первое упоминание о Руси появилось уже (или еще) в 852 году и исходило оно от греков. Расселившиеся на территории нынешней России группы разных племен, образованных из одного корня и говоривших на сходных славянских наречиях, имели уже тысячелетний возраст. Но они еще не составляли государства. Чтобы таковым стать, а главное, чтобы почувствовать себя единым народом, нужно было осознать себя им, а значит, знать свою историю, а также связующие эти племена нити. Столь многотрудным делом и занялись древние летописцы. Именно от них нам известно «откуда есть, откуда пошла земля русская».

– Я знаю: это – Нестор! – авторитетно заявил Миша. – У Пушкина упоминается такой, только не помню где.

– И Нестор, и другие, к сожалению, безымянные древнерусские летописцы, – сказал дядя Саша. – Они были поистине мудрецами, а в первую очередь еще и великими сподвижниками-патриотами, сумевшими воссоздать историю возникновения Руси лишь по различного рода устным преданиям и народным сказаниям, а также по былинам, дружинным эпосам и песням. Ведь у древнейших славянских племен еще не существовало письменности и приходилось скрупулезно отыскивать и записывать то, что сохранялось лишь в памяти поколений.

– А какой самый-самый первый источник? Есть ли сейчас такая книга или рукопись? – спросила я.

– Есть. Это так называемая «Повесть временных лет», авторство которой и приписывается прославленному Пушкиным Нестору – летописцу, – ответил дядя Саша. – Из нее нам известно о первом киевском князе, о Божьем знамении, что явилось Олегу… Однажды на безоблачном небе возникла и повисла над городищем ослепительно-яркая звезда с «хвостом». Эта звезда имела форму булавы или копья и была истолкована князем и его приближенными как «знаменье Божье», сулившее победы в борьбе с врагами за укрепление Руси. После этого Олег неоднократно ходил со своей дружиной на Царьград, и походы эти принесли ему известность и славу.

…Мне сразу мысленно представилась картина: по сумеречному, густо-синему вечернему небу летит, излучая яркий, неземной свет, никогда и никем ранее не виданная огненная, хвостатая змея. Она послана неведомым Богом для того, чтобы или облагодетельствовать, осчастливить живущий на Земле народ, или сурово покарать, возможно, даже уничтожить его… В великом страхе люди пали на улицах ниц, простерли руки в немой мольбе о пощаде. И только прекрасный князь Олег гордо восседал на своем любимом, закованном в серебряные латы коне, оставался невозмутимым и спокойным. Он призвал к себе древних волхвов, приказал растолковать странное явление.

– О княже, – сказали волхвы, склонившись в почтительном поклоне, – сие видение – огненное, разящее копье, – ниспослано тебе Владыкой Вселенной для укрепления силы и мощи твоего народа. Прими это Божье знаменье, как высший вещий дар, и пусть твоя жизнь, о княже, будет долгой, счастливой, в женской любви и в верной дружбе сотоварищей, удачливой в боях и в победах над врагами святой Руси…

– А правда ли, что князь погиб не в сражении с хазарами, а умер от укуса змеи, которая гнездилась в черепе его павшего коня? – спросил Миша. – Помните пушкинскую «Песнь о вещем Олеге»?

– В летописи содержится такой эпизод, – подтвердил дядя Саша. – По-видимому, Пушкин проявлял большой интерес к отечественной истории, именно из «Летописи» и родилась его знаменательная «Песнь».

– Хорошо бы почитать эту летопись, – высказала я вслух мелькнувшую в голове мысль, – ведь из школьных учебников истории мы знаем так мало, так скупо.

– Самая первая русская летопись, к сожалению, не сохранилась, – вступил в беседу молчавший до этого Павел Аристархович. – У нее удивительная и довольно-таки трагическая судьба. Можно только диву даваться, как она уцелела в человеческой смуте, как пробивала себе путь к нашим дням. Ведь некогда могучее и славное государство русское снова распалось в результате кровавой, междоусобной вражды князей, потомков Олега, на отдельные части. Татаро-монгольские орды рвали русскую землю, беспощадно угнетали народ. Однако мечты о свободе не угасли, их поддерживали передававшиеся из века в век летописцами славные исторические предания, будившие в людях веру в возрождение прежнего величия Руси. В народе зрела мысль о необходимости нового объединения русских земель и русской воинской силы для борьбы за свободу.

И вот