получить необходимых сведений. Начав в 1932 г. работать секретным сотрудником, я тогда заявил работникам 1‑го Отделения, что сообщу ряд интересных фактов из деятельности троцкистско-зиновьевского подполья и, несмотря на это свое обязательство, я скрыл от органов ГПУ ряд известных мне фактов, в частности, о своих беседах с Чарным, во время которых он высказывался за организацию общества старых рабочих, а также о контрреволюционном разговоре в 1931 г. о построении социализма в одной стране, во время которого я защищал старые оппозиционные взгляды. Также я не сообщил, что в 1931 г. мне Браво предлагал читать книгу Троцкого «Моя жизнь». Вина моя чрезвычайно велика, особенно в свете всех последних событий, связанных с деятельностью контрреволюционной зиновьевской организации. Я заверяю органы НКВД, что всей своей дальнейшей работой в любых условиях буду завоевывать доверие партии и правительства[909].

Итак, объектами слежки Лукина были: 1) редактор экономического журнала Борис Львович Браво; 2) инженер-экономист завода «Электроаппарат» Павел Николаевич Суров; 3) секретарь ЦК ВЛКСМ в 1923–1926 годах Яков Семенович Цейтлин. Браво признал на следствии, что с Лукиным был знаком еще по совместной работе на Украине. «Мне вспоминается, что Лукин в период 1926–27 гг. искал сближения с группой „рабочей оппозиции“ в Харькове, считая необходимым установление контакта и организационного сближения между зиновьевцами и „Рабочей оппозицией“. По этому поводу Лукин вел разговор со мной, Левиным Владимиром и Гордоном Николаем. Мы обсуждали поведение Лукина, считая его малоустойчивым в политическом отношении человеком, склонным к необдуманным и скоропалительным решениям и выводам». Два-три года Браво Лукина не встречал, но в 1930 году Лукин неожиданно явился к нему на службу в Хлебоцентр «с просьбой дать ему для прочтения изданную за границей книгу Троцкого „Моя жизнь“» (а не наоборот, как писал Лукин в НКВД)[910].

Активный участник зиновьевской оппозиции Яков Семенович Цейтлин был еще одним объектом слежки Лукина. Как секретарь ЦК комсомола Цейтлин заявил в 1926 году, что «все ленинградцы должны сплотиться для борьбы с теми, кто пытается ослабить ленинградскую парторганизацию», подразумевая под ними И. В. Сталина и его приверженцев. В начале 1933 года он был исключен из партии как организатор троцкистско-зиновьевской подпольной группы, но затем восстановлен. В день юбилея ленинградской организации ВЛКСМ Цейтлин организовал в квартире Сурова на набережной Красного Флота «юбилейный банкет», где собрались «человек 20», включая Румянцева, Ханика и других ветеранов оппозиции. Тем самым зиновьевская группировка «засветилась»[911].

Удалось Лукину втереться в доверие к важной зиновьевской группе Василеостровского района, существовавшей «как активная группа до начала 1929 г., а в свернутом виде – до конца 1934 г.» Он знал, что группа «не была связана с ленинградским зиновьевским центром, хотя, по основным своим установкам, была зиновьевская»[912]. Возглавлял группу недавно упомянутый Моисей Наумович Яковлев. Член партии с 1916 года, Яковлев был ученым оппозиционером, человеком с большим опытом и знаниями. Он окончил Ленинградский государственный университет в 1923 году и аспирантуру Академии наук в области экономики в 1931 году. В 1920–1921 годах Яковлев служил начальником политотдела Ленинграда, с 1926 года руководил кафедрой политэкономии Военно-морской академии, был профессором политэкономии Ленинградского восточного института им. А. С. Енукидзе, а с 1934 года – заместителем председателя Монгольской комиссии и Тихоокеанского комитета. Дмитрий Ширяев помнил Яковлева смутно: «Кажется, Моисей», муж Савченко, студентки Яковлева в Политехническом институте[913].

Политическая позиция василеостровской группы была неоднозначной. Яковлев говорил: «Мы считали, что взятый ЦК темп коллективизации непосильный, могущий привести к острому кризису в сельском хозяйстве. Такое же отрицательное отношение проявляли мы и к темпам индустриализации страны, которые рассматривались как непосильные. Большое распространение среди нас имел тезис об ухудшении положения рабочего класса, трудности существования, ухудшающемся продовольственном положении, все это связывалось с руководством ЦК». В качестве теоретика Яковлев относился сочувственно к антисоветским нападкам троцкистов на философов-марксистов, вспоминал, что «антипартийно отнесся и к историческому письму т. Сталина в „Пролетарскую Революцию“, оценив его как дезорганизацию исторической мысли». В то же время группа Яковлева отрицательно относилась к позиции как Сафарова, так и Зиновьева: «Мы считали, что основной причиной, приведшей так далеко на путь контрреволюционной борьбы с партией, явился беспринципный блок Зиновьева с Троцким (демонстрация, „смычки“ и прочее), поэтому мы являлись принципиальными противниками этого блока». Считая решения XV съезда правильными, Яковлев и остальные члены группы стремились вернуться в партию для работы за дело пролетариата, хотя «по вопросу о XIV партсъезде, в особенности в вопросе о построении социализма в нашей стране» критика ЦК оставалась в силе[914].

ОГПУ направляло Лукина разобраться в персональном составе группы Василеостровского района. «Основной ее костяк составился из рабочих, хотя у меня были связи и в другой среде», – свидетельствовал сам Яковлев. Например: «Нотман Константин, научный работник, <…> постоянный участник нелегальных собраний у меня на квартире. В этот период он проявлял большую враждебность к ЦК ВКП(б) и лично к т. Сталину. В период XV съезда он был в оппозиционной тройке Василеостровского района, заменив собой Богомольного. Вместе с другими участниками ходил для связи с оппозиционерами разных заводов Василеостровского района. Последнее время от группы отошел». Семен Георгиевич Семенов, бывший рабочий завода им. Казицкого, сейчас заместитель директора какой-то научной лаборатории, «Человек довольно способный, успешно выступавший на собраниях против линии партии; <…> ходил для связи с другими оппозиционерами и разъяснения необходимости вступления в партию».

Несколько слов Яковлев сказал и о главном объекте наблюдения Лукина – Евдокии Андреевне Кондратьевой, жене Семена Семенова: «Любительница политических сплетен с устойчивыми контрреволюционными настроениями. Враждебно относится к тов. Сталину, очень сочувствует Зиновьеву и всегда им интересуется. Вместе с мужем постоянная участница нелегальных собраний. В организации активного положения не занимала. Имеет связи в комсомольских кругах».

Основной актив Василеостровского района включал рабочего-металлиста Ивана Феликсовича Касперского: «В период XV съезда был руководителем оппозиционной тройки Василеостровского района. Беспартийный (не прошел чистки)». Касперский добавил об объекте наблюдения Лукина: «Кондратьева Евдокия – работает в районном отделении ЗАГСа Василеостровского района. <…> К оппозиции примкнула после XIV съезда партии и была представителем зиновьевской организации на табачной фабрике им. Урицкого. На фабрике до сего времени сохранила старые связи. Была постоянным активным участником всех нелегальных собраний, происходивших на квартире Яковлева, Семенова Семена (ее теперешнего мужа), у Семенова Ивана Семеновича („Старика“) и у меня».

После XV съезда василеостровская организация провела несколько нелегальных собраний на частных квартирах, преимущественно у Яковлева, на которых критиковалось руководство ЦК ВКП(б), обсуждались позиции Зиновьева, Сафарова и Троцкого. «Наша организация как организованная активная контрреволюционная группа существовала до начала 1929 г., когда она была распущена. Нелегальные