вроде заговора Цыклера и Соковнина. Явилось решение проверить слухи и доискаться их возникновения посредством нового розыска в широких размерах, который вскоре и был предпринят.

Продолжался 12 октября также и розыск о письме, переданном Ваське Туме с верху от царевны Марфы Алексеевны, который ограничился, впрочем, только новым допросом ее постельницы Анны Клушиной и происходил не в Преображенском приказе, а на дворе генерального писаря Ивана Инехова, причем Анна Клушина была там бита розгами. «Того же числа, — читаем в протоколе, — вдова Анна Клушина на дворе генерального писаря Ивана Инехова роспрашивана и бита розгами, а в роспросе говорила, что она баб, которые на нее говорили (т. е. Анютки Никитиной и Афимки Артарской), не знает. А как она бита розгами, говорила прежние свои речи, что то письмо отдала ей царевна Марфа Алексеевна, а кто писал, того она не знает. Она ж спросила, жив ли де Колпаков? авось либо де то письмо он писал для того, что царевна Марфа Алексеевна к нему милостива и дала за него девку богатую»[781].

По Москве в этот день шли казни.

Казнена была целиком партия в 100 человек Гундертмаркова полка, привезенная из Твери и Торжка и дожидавшаяся своей участи в подмосковном селе Никольском, а также партия Колзакова полка в 99 человек, привезенная из Костромы и сидевшая на Новом пушечном дворе, что у Красного пруда, за исключением 8 человек, оказавшихся малолетними, на место которых взяты были 8 человек взрослых стрельцов «из Угрешских», т. е. из сидевших в Никольском Угрешском монастыре и оставшихся от казни 11 октября. Эта партия Колзакова полка из 99 человек была распределена таким образом: 20 человек, находящихся в распоряжении окольничего князя Ю. Ф. Щербатого, были повешены у Сретенских и Мясницких ворот, 20, находящихся в распоряжении боярина князя М. Н. Львова, — у Покровских и Яузских ворот[782]. Новостью казней этого дня было то, что 59 стрельцов[783] были повешены у Девичьего монастыря, местопребывания царевны Софьи.

13 октября под жестокой пыткой вновь допрашивалась Афроска Федорова, боярская боярыня княгини Ромодановской, оговоренная Афимкой Артарской, которая будто бы от нее слышала о намерении бояр удушить царевича. Так же как и на предыдущем допросе 11 октября, Офроска решительно отрицала приписанные ей Артарской слова о таком намерении бояр и по-прежнему показывала, что, встретив Афимку Артарскую во дворце на светличной лестнице, говорила ей, Афимке: «В верху-де ей, Афимке, с нищими кормки не будет, потому что в верху замялось, пропал ларец, и в той же пропаже пытают верховых девиц и карлиц». Разговор с Афимкой под окном у приворотной избы во дворе княгини Ромодановской Офроска по-прежнему также отрицала, несмотря на жестокость пытки (25 ударов) и жжение огнем: «…с огня говорила те ж речи».

Вероятно, в Преображенском казнен был в этот день пятидесятник Мишка Обросимов, передавший по поручению Васьки Тумы письмо из Девичьего монастыря Артюшке Маслову для прочтения. Перед казнью он подтвердил свои прежние показания, «по спросу» (т. е. в ответ на расспрос) говорил: «Про письмо-де, которое принес на Двину Васка Тума из Девича монастыря от царевны Софии Алексеевны, о походе их к Москве и отдал ему, Мишке, а он, Мишка, то письмо отдал Артюшке Маслову и велел ему в полках честь и чтено и про все, что он, Мишка, до сей казни в расспросах, и с пыток, и с огней про все говорил правду. И после того, — прибавляет запись, — казнен, отсечена голова. И октября ж в 14 день тело его, Мишкино, отослано в Покровской монастырь, что на убогих домех»[784]. Происходили казни и в городе у городских ворот, и вновь под Девичьим монастырем. Всего за этот день было казнено 79 стрельцов[785].

XVI. Второй большой розыск 14–15 октября

Предпринят был новый обширный массовый розыск, «второй», как он был называем в противоположность «первому», происходившему 19–22 сентября. Второй розыск производился в течение двух дней 14 и 15 октября в 14 застенках[786]. К прежним десяти следователям, действовавшим 19–22 сентября, было прибавлено теперь еще четверо: боярин князь М. Г. Ромодановский, бывший командующий стоявшей на польской границе армией, в состав которой и входили четыре мятежных полка, далее, боярин С. И. Салтыков и окольничие С. И. Языков и И. И. Головин; последние два были членами комиссии, приводившей в исполнение казни над стрельцами. Материалом для розыска, живым человеческим материалом должна была послужить оставшаяся еще нетронутой часть стрельцов из того общего их количества в 1021 человек, которое было свезено в Москву и передано в Преображенский приказ с 18 сентября по 8 октября, именно стрельцы Чубарова полка в количестве 225 человек[787]. Остальные стрельцы из того же числа 1021, принадлежавшие к полкам Колзакову, Черному и Гундертмаркову, за выделением малолетних, были уже истреблены предшествующими казнями 30 сентября, 11, 12 и 13 октября, малолетние подвергнуты наказанию. Чубаровские стрельцы по местам, откуда их свезли в Москву, разбивались на группы, расквартированные в разных местах. Часть, поступившая из городов Владимира и Мурома, помещалась в подмосковном селе Черкизове (52 человека), часть в Новоспасском монастыре (52 человека). Стрельцы, привезенные из Углича, жили в Симоновом монастыре (22 человека), откуда потом переведены были также в Новоспасский. Стрельцы, привезенные из Костромы, поставлены были на Новом пушечном дворе, что у Красного пруда (100 человек).

Целью этого «второго» общего розыска было получение сведений о тех слухах и намерениях, которые обнаружились в показаниях 7 октября, именно относительно слухов о смерти Петра за границей и о намерении бояр удушить царевича: были ли в четырех стрелецких полках такие слова распространены и кто такую молву в полки принес. К этим статьям была присоединена и прежняя статья о письме, по которой следствие все никак не могло добыть точных и удовлетворительных результатов: читано ль у них письмо дважды, каким образом достал его Тума из Девичьего монастыря, кто его писал и в чем заключалось его содержание? Все эти вопросные пункты были написаны Петром в виде новых трех статей, по которым надлежало расспрашивать стрельцов на общем розыске. Вот эти статьи:

1) «Как полку их стрелец Васка Тума принес к ним в полки с Москвы письмо из Новодевича монастыря от царевны Софии Алексеевны и отдал Мишке Обросимову, а Мишка Артюшке Маслову и велел то писмо ему, Артюшке, в полках честь, и как то письмо в полках чтено, и они про то ведают ли, и на Двине и не дошед до Воскресенского монастыря за двадцать верст то письмо чтено ль и они то