избирательной монархии. В розыске у H. M. Зотова стрелец Уварко Ветошник говорил, что стрельцы имели в виду на царство посадить царевича, сделав при нем царевну Софью правительницей. Якимко Троицкий на розыске у окольничего князя Ю. Ф. Щербатого без пытки с подъему говорил: «про великого государя, что его, государя, за морем не стало, от своей братьи он, Якимко, слышал и говорили, что-де на царство выберут государя царевича и донские казаки ныне на Москве». Известие о приходе донских казаков в Москву и о той значительной роли, которую они должны были играть в текущих событиях, находило себе доверие у стрельцов, передаваясь в наивной форме. Стрелец Алешка Молошвицын в розыске у окольничего И. И. Головина говорил: «Их же полку стрелец Андрюшка Данилов, пришед с Москвы на Луки Великие с Васкою Тумою, сказывал ему, Алешке, что-де приходили донские казаки к Москве и спрашивали про великого государя, где он, государь, для того, что-де они его, великого государя, искали на море и не нашли».

Итак, всеми этими показаниями стрельцов устанавливалось с несомненностью существование и распространение в стрелецкой среде слухов о смерти государя за границей и об опасности, которой будто бы подвергался царевич от бояр. Ясно было, что слухи шли из Москвы; но никаких дальнейших реальных и осязательных фактов, никаких сколько-нибудь основательных указаний на умысел тех или других лиц не открывалось. Называли, правда, бояр князя И. Б. Троекурова и Т. Н. Стрешнева, но это указание до очевидности было нелепым и вздорным, не могло вызвать ни малейшего подозрения у Петра, в особенности же указание относительно старика Т. Н. Стрешнева, в преданности которого царь был слишком уверен, чтобы хотя на минуту в ней сомневаться. Так что указание далее на определенных бояр ни к каким фактическим последствиям, конечно, не повело. Ясно было, как об этом и говорил пятидесятник Савостка Плясунов, что ложные слухи были пущены из Москвы со злостной целью произвести волнение в полках и дать им лишний повод для движения к Москве: неизвестность о судьбе престола и тревога за него могли послужить оправданием для похода из Великих Лук и Торопца в столицу. Словом, оказывалось, что ложные слухи были только одним из средств привлечь стрельцов в Москву.

Не дал какого-либо единого и положительного результата и розыск о письме. Он только запутывал дело, к наметившимся нитям следствия присоединяя новые и умножая число версий рассказа о передаче письма. И на этот вопрос стрельцы могли сообщить не более как слухи: никто из них не был участником и очевидцем передачи. Знакомый уже нам семнадцатилетний стрелец Тараска Бровин на розыске у князя М. Г. Ромодановского показывал, что письмо Ваське Туме и Артюшке Маслову отдано с верху, но «кто то писмо с верху им отдал, про то он, Тараска, не слыхал». Таким образом, след как будто отводился от Девичьего монастыря к кремлевским теремам. Но в том же розыске стрелец Костка Пошехонцев «про писмо сказал, что-де слышал он, Костка, от беглых стрельцов, что дано то письмо Васке Туме из Девичья монастыря, а от кого имяны от беглых стрельцов слышал, того он не упомнит, и, слышав то письмо и закричав, пошли к Москве, надеясь на царевну Софью Алексеевну». Это показание возвращало след опять к Девичьему монастырю. Но кто вынес письмо из Девичьего монастыря и через чьи руки оно попало в руки Васьки Тумы? По словам стрельца Андрюшки Еремеева Шоши в розыске у боярина Т. Н. Стрешнева в письме, которое по дороге читал в их полку, стоя на пушке, Артюшка Маслов, написано было, чтоб им, всем стрельцам, идти к Москве. «А привез-де то письмо с Москвы Васка Тума, а ему-де, Васке, на Москве отдал то письмо их же полку отставной стрелец, а как его зовут, того он сказать не упомнит». Шоша уверял, что об отставном стрельце говорил ему сам Васька Тума на Двине при многих свидетелях стрельцах, среди которых он называл Артюшку Маслова и пятидесятника Илюшку Ермолина. Но Маслов и Ермолин, поставленные с Шошей на очную ставку у пытки, его показание опровергали и говорили, что «от Васки Тумы, кто ему на Москве письмо отдал, и про отставного стрельца они не слыхали». Версия об отставном стрельце, по-видимому, сочтена была совсем невероятной, так что Маслов и Ермолин для подтверждения своих слов не были подвергнуты пытке. Правдоподобные были показания о передаче письма через женские руки. Стрелец Ивашко Беспалый, также малолетний, в розыске у князя М. Г. Ромодановского сообщал такую версию о женских руках в общей форме: «Про письмо сказал, что письмо снесли из Девичья монастыря от царевны Софьи Алексеевны бабы, а кто бабы снесли, того он не ведает». Другие стрельцы, давая положительные показания о передаче письма, приводили подробности и называли различных женщин, будто бы передававших письмо. Стрелец Васька Чернышев в розыске у боярина С. И. Салтыкова на первой пытке 14 октября дал довольно обстоятельное показание. Когда они шли с Великих Лук к Москве, то, не доходя 20 верст до Воскресенского монастыря, под деревнею Ядройцы собирались всех полков стрельцы в круг, но для чего собирались, было ему неизвестно, так как в то время, как у них сбор был, ходил он, Васка, в вотчину вдовы Афимьи Яковлевой в деревню Ядройцы к зятю своему, той деревни к крестьянину, к Тишке, для свидания и без него-де, Васки, в то число какое письмо Артюшка Маслов читал ли, того он, Васка, не знает. На другой день, 15-го, он в расспросе дополнил свое показание, рассказав о своем разговоре с одним из товарищей и передав толки стрельцов о происхождении письма: когда они от деревни Ядройцы двинулись в дальнейший путь к Воскресенскому монастырю, то, не доходя до монастыря версты за две, он, Васька, спрашивал стрельца Назарку Григорьева: «Какое-де письмо в полках наперед сего чли?» Ответ был для вопрошателя довольно неожиданный: «И он-де, Назарка, зашиб его, Васку, в голову и говорил: что-де ему, Васке, до того писма дело?» Но потом Назарка стал более общительным собеседником и передал Ваське слух про смерть государя и что стрельцы, придя к Москве, «будут спрашивать на адмирале Франце Яковлевиче Лефорте и на боярах на Тихоне Никитиче Стрешневе, на князе Иване Борисовиче Троекурове да на третьем боярине ж, а как тому боярину имя, того он, Васка, не упомнит, где они великого государя дели?» Далее Васька показал, что, идучи дорогой, стрельцы говорили, что письмо, которое читалось в полках, прислано к ним в полки от государыни царевны Софьи Алексеевны, велено им иттить к Москве… а то-де письмо Васке Туме принесла сестра