иностранные посланники восхищались искусством и богатством крошечного королевства; здесь Карл V, глядя из окна балкона на сады, рощи и ручей внизу, размышлял: "Как несчастлив тот, кто потерял все это!"13 В главном дворе, Патио-де-лос-Леонес, дюжина неуклюжих мраморных львов охраняет величественный алебастровый фонтан; стройные колонны и цветистые капители окружающей аркады, сталактитовые архивольты, куфические надписи, приглушенные временем оттенки филигранных арабесок делают это здание шедевром стиля морисков. Возможно, в своем энтузиазме и роскоши мавры здесь вывели свое искусство за пределы элегантности, доведя его до чрезмерности; там, где все украшено, глаз и душа устают даже от красоты и мастерства. Такая изысканность декора оставляет ощущение хрупкости и жертвует тем впечатлением надежной прочности, которое должна передавать архитектура. И все же почти вся эта глазурь пережила дюжину землетрясений; потолок Зала послов обрушился, но все остальное осталось. В целом этот живописный ансамбль садов, дворцов, фонтанов и балконов свидетельствует одновременно о кульминации и упадке мавританского искусства в Испании: богатство, перешедшее в экстравагантность, завоевательная энергия, ослабевшая до легкости, вкус к красоте, угасший от силы и величия до элегантности и грации.

В XII веке мавританское искусство хлынуло из Испании в Северную Африку, и Марракеш, Фес, Тлемсен, Тунис, Сфакс и Триполи достигли апогея своего великолепия с прекрасными дворцами, ослепительными мечетями и лабиринтными трущобами. В Египте и на Востоке новую силу в исламское искусство привнесли сельджуки, Айюбиды и мамлюки. К юго-востоку от Каира Саладин и его преемники, используя подневольный труд пленных крестоносцев, возвели огромную Цитадель, вероятно, в подражание замкам, построенным франками в Сирии. В Алеппо Айюбиды возвели Великую мечеть и Цитадель, а в Дамаске - мавзолей Саладина. Тем временем архитектурная революция превратила старую дворовую мечеть в медресе или коллегиальную мечеть по всему восточному исламу. По мере роста числа мечетей отпала необходимость в проектировании их с большим центральным двором для размещения многочисленных прихожан, а растущий спрос на школы потребовал новых учебных заведений. От собственно мечети, которую теперь почти всегда венчал доминирующий купол, расходились четыре крыла или трансепта, каждый со своими минаретами, богато украшенным порталом и просторным лекционным залом. Обычно каждая из четырех ортодоксальных школ теологии и права имела свое крыло; как говорил честный султан, желательно было поддерживать все четыре школы, чтобы хотя бы одна из них в любом случае могла оправдать действия правительства. Эта революция в дизайне была продолжена мамлюками в мечетях и гробницах, прочно построенных из камня, защищенных массивными дверями из дамасской бронзы, освещенных окнами из витражного стекла и сверкающих мозаикой, резьбой по цветной штукатурке и такими прочными изразцами, какие умел делать только ислам.

Из сельджукских архитектурных памятников не сохранился ни один из сотни. В Армении - мечеть Ани; в Конье - великолепный портал мечети Дивриги, огромная мечеть Ала-уд-дина, пещерное крыльцо и вышитый фасад медресе Сиртжели; в Месопотамии - Большая мечеть Мосула, мечеть Мустансира в Багдаде; в Персии - башня Тугрил Бега в Райе, гробница Синджара в Мерве, ослепительный михраб мечети Алавийан в Хамадане, ребристый свод и уникальные прищуры Пятничной мечети в Касвине, а также великие арки и михраб мечети Хайдария: это лишь немногие из тех сооружений, которые остались, чтобы доказать мастерство сельджукских архитекторов и вкус сельджукских королей. Но прекраснее всех этих сооружений - в Персии с ними может сравниться только более поздняя гробница имама Ризы в Мешхеде - шедевр эпохи сельджуков, Масджид-и-Джами, или Пятничная мечеть, в Исфахане. Подобно Шартру или Нотр-Даму, она несет на себе отпечаток труда и многих веков; начатая в 1088 году, она несколько раз реставрировалась и расширялась, а своего нынешнего вида достигла лишь в 1612 году. Но на большем из больших кирпичных куполов сохранилась надпись Низам аль-Мульк и дата 1088 год. Крыльцо и порталы святилища - один высотой в восемьдесят футов - украшены мозаичной фаянсовой росписью, равной которой нет во всей истории этого искусства. Внутренние залы покрыты ребристыми сводами, сложными косоурами и остроконечными арками, опирающимися на массивные опоры. Михраб (1310) украшен непревзойденным в исламе лепным рельефом из виноградной лозы и листьев лотоса, а также куфическим письмом.

Такие памятники напрочь отметают мнение о том, что турки были варварами. Как сельджукские правители и визири были одними из самых способных государственных деятелей в истории, так и сельджукские архитекторы были одними из самых компетентных и смелых строителей эпохи веры, отличавшейся массивными и дерзкими проектами. Персидская склонность к орнаменту была сдержана героической плесенью сельджукского стиля, и соединение этих двух настроений привело к архитектурному всплеску в Малой Азии, Ираке и Иране, странно современному с расцветом готики во Франции. Вместо того чтобы прятать мечеть в углу двора, как это делали арабы, сельджуки придали ей смелый и блестящий фасад, увеличили ее высоту и привели к круглому или коническому куполу, который объединил все здание в единое целое. Остроконечная арка, свод и купол теперь идеально сочетались.14

Все искусства достигли своего мусульманского зенита в этот странный век величия и упадка. Гончарное искусство казалось персам необходимым атрибутом жизни; и редко когда керамическое искусство достигало такого разнородного совершенства.15 Техники декорирования блеском, монохромной или полихромной росписи поверх или под глазурью, эмали, плитки, фаянса и стекла теперь совершенствовали свое египетское, месопотамское, сасанидское и сирийское наследие. Проникло китайское влияние, особенно в росписи фигур, но оно не стало доминирующим в персидском стиле. Фарфор импортировался из Китая, но нехватка каолина на Ближнем и Среднем Востоке препятствовала мусульманскому производству этой полупрозрачной посуды. Тем не менее, в течение двенадцатого, тринадцатого и четырнадцатого веков персидская керамика оставалась непревзойденной - по разнообразию форм, изяществу пропорций, блеску декора, изяществу и тонкости линий.16

В целом, малые искусства в исламе вряд ли заслуживали столь пренебрежительного названия. В Алеппо и Дамаске в этот период изготавливали хрупкие чудеса из стекла с эмалевыми узорами, а в Каире для мечетей и дворцов делали эмалированные стеклянные светильники, которые и сегодня являются одним из призов для коллекционеров.* В сокровищнице Фатимидов, разграбленной Саладином, хранились тысячи хрустальных или сардониксовых ваз, чье мастерство кажется нам сегодня непостижимым. Старое ассирийское искусство обработки металлов достигло небывалого расцвета в Сирии и Египте, откуда в XV веке перешло в Венецию.18 Из меди, бронзы, латуни, серебра, золота отливали или выбивали посуду, оружие, оружие, лампы, эверы, тазы, чаши, подносы, зеркала, астрономические инструменты, вазы для цветов, люстры, шкатулки для ручек, чернильницы, мангалы, горелки для духов, фигурки животных, футляры для Корана, андироны, ключи, ножницы... с тонкой гравировкой, а во многих случаях с инкрустацией драгоценными металлами или камнями. На латунные столешницы