Аснерд и Вяземайт неспешно разделывали горного козла.Красные куски мяса аккуратно разложены на камне, внутренности вываленынеопрятной кучей. Услышав шорох, Вяземайт оглянулся. Лицо его было суровое,осунувшееся.

– Проснулся?.. – спросил он с некоторымсомнением. – В самом деле проснулся?.. А то ты просыпался вроде, но такуючушь нес…

– Где Конст? – спросил Придон, вспомнил, что Констпогиб, как воочию, увидел его красивую смерть, застонал и закрыл глаза. Минутуборолся с собой, открыл глаза, прошептал: – Конст погиб как мужчина… Он ехалслабым, но погиб сильным… Мой меч… где мой меч?

Подошел Аснерд, присел на корточках. В глазах были тревога иглубокое участие.

– Лежи, лежи, – сказал он. – На месте твоймеч. В ножнах. Вон они, рядом. Мы уж думали, что не выживешь… Вместо тебяпришел чуть ли не скелет, обтянутый кожей!.. Что там с тобой делали?.. Двоесуток спал беспробудно. А потом еще трое только ел и спал. Хоть мясо чутьнаросло… Лежи, лежи!.. Яська должна прилететь только через три дня.

Придон прошептал:

– Аснерд… Снова Аснерд! Как ты догадался выйтинавстречу?

– Ты бы и сам дошел, – сказал Аснерд.

– Не знаю… – прошептал Придон.

– Дошел бы! Ты бы видел, как ты пер!.. Как лось помолодым кустам.

Вяземайт тоже присел рядом, лицо волхва было оченьсерьезным, в глазах глубокое участие.

– Как погиб Конст, расскажи.

Придон хотел вкратце, но перед глазами встали во всейстрашной красоте огромные залы дэвов, их несметные сокровища, мимо которыхпроходил, как в тумане, странный облик этих обитателей Башни, их нечеловеческуюжизнь, к которой приспособились со времен, как появилась Луна, сам чувствовал,как голос дрожит и прерывается, но тот постепенно креп, в нем зазвучали сила игордость, ибо Конст погиб… а не помер в постели, как женщина, погиб достойно,отдавая жизнь за други своя, а это самая достойная смерть для человека…

Хотя он был дэвом, добавил для себя, но смолчал. Незачемтеперь, кем был Конст, из какого народу и под какими богами жил.

Костер полыхал неярко, но в тесной пещере красные сполохибегали по стенам и своду, а выход Аснерд заткнул каменной плитой, так чтовоздух прогрелся, словно в жаркий летний день, даже снег у далекого выходаначал таять.

Вяземайт несколько раз гадал на Конста, хмурился, ворчал,пробовал снова и снова. Придон помалкивал, делал вид, что не замечает неудачиволхва. Для того чтобы гадать, надо хотя бы знать, что Конст был нечеловеком…

– А то, что началась снежная буря, – объявилАснерд, влезая в дыру, – знаете?

Вместе с ним в пещеру ворвалась струя ледяного воздуха.Придон зябко повел укутанными в меха плечами и придвинулся к огню. Вяземайтоторвал взор от веревочки с узелками. Глаза были измученными, а взорнедоумевающим.

– Странно, – пробормотал он, – среди лета…

Аснерд коротко хохотнул, тут же умолк, лицо сталонапряженное, Придон сразу вспомнил Тура, у того точно так же поднимались брови,когда он к чему-то напряженно прислушивался.

– Похоже, – проговорил он негромко, – этодракон… Его рев.

Вяземайт сказал недоверчиво:

– Что можно услышать при таком ветре? К тому жерановато… Яська точно сказала, когда прилетит!

Придон приблизился к выходу из пещеры. Сплошная метель, снегмечется с жутким леденящим свистом. В груди тревожно екнуло. Вяземайт прав,дракон прилетел слишком рано. А что, если это враги?

Он оглянулся на топор. Широкое лезвие заледенело, топорщитсяострыми иглами инея. Вся рукоять покрыта ледяной корочкой… При мысли, что надобудет выходить в этот леденящий ужас, дрожь пронзила все тело. Зубы началипостукивать, он подул на замерзающие пальцы и поспешно сунул их под мышки.

– А тебе не почудилось? – спросил он с надеждой.

– Дракон, – ответил Аснерд уже увереннее.

– Может быть, просто летит мимо?

– Может, – согласился Аснерд. – Хотя нет… незря ревет.

– На охоту, – продолжал Придон с надеждой, –или у них брачный период…

Вяземайт бросил раздраженно:

– Да бросьте!.. Какая охота, какой брачный! В такоймороз только до брачности. Гору не видать, а какие коровы пасутся в этуметель?.. Это к нам, точно. Ревет, предупреждает.

Аснерд покачал головой:

– Что за дурь? Мы выждали бы, пока буря утихнет.

Он говорил медленно, брови сдвинулись, воевода думал одругом, и Придон почти видел, как он перебирает драконов, какие из них способнывыдержать такой ураганный напор ветра. Как рассказывал еще Антланец, толькобольшой серый дракон может летать в бурю, он абсолютно непригоден в бою, какнепригодна корова, зато может нести на себе сразу пять-семь воинов в полныхдоспехах. А еще где-то в горах есть почти тайная Долина Драконов, где Иггельдразводит черных драконов, страшных, как голодные волки, способных нести толькопо одному седоку, который управляет и указывает, на кого нападать, ведьдраконам все люди – просто добыча, но это не черный, черный страшен в бою, новетер снесет как бабочку, это явно тяжелый серяк…

– Кружит над нами, – сказал Аснерд. – Идиот!Что он хочет?

– Над нами?

– Над этим местом.

Вяземайт выругался. Придон придвинулся к выходу. От этогодвижения сапоги затрещали. Звеня, осыпалась тонкая корочка льда. Вся одеждабыла мерзко жесткой, топорщилась, как сухие листья.

Вяземайт сказал сварливо:

– Неужели нам придется выходить?

– Вряд ли дракон догадается залететь вовнутрь, –ответил Аснерд.

Придон со страхом смотрел из пещеры. Ветер несется с такойскоростью, что сможет катить валуны. Слышен непрерывный едва слышный звон, этоледяные кристаллики ударяются о каменную плиту.

Аснерд сказал со злым весельем:

– А кто это отказывался от куявских шуб?

Он посмотрел на Вяземайта, но волхв сделал вид, что не знаеттакого, отпихнул воеводу и первым вышел в бушующий ад. Придону стало совестно,он выбежал следом, чуть-чуть опередив Аснерда.

Свирепый ледяной ветер согнул его пополам. Придонзакашлялся, леденящий холод обжег гортань и заморозил легкие. Он прикрыл ротобеими ладонями, легкие могут превратиться в лед раньше, чем он доставит вКуябу рукоять меча и увидит Итанию, задержал в груди воздух, чтобы там хотьнемного прогрелся, постоял, держась за выступ скалы и повернувшись спиной курагану.

Когда еще сидели в пещере, этот ветер стонал, свистел, выл изавывал жуткими могильными голосами. Сейчас же он торжествующе взревел,набросился со всей мощью, терзал, забивал горсти снега… нет, мелкого льда вскладки одежды, за ворот, пихал в уши, ноздри, ловил миг, чтобы человекприоткрыл рот… даже не приоткрыл, а чуть разжал плотно стиснутые губы, а дальшеон сам с силой вывернет губы так, что невольно разожмешь челюсти, и тогда в роти глотку вобьет снега больше, чем есть во всей долине.