ты прогрессируешь. Я знаю, что ты, скорее всего, выберешь другое место, но мне бы очень хотелось потренировать тебя. Ты, наверное, смог бы выходить здесь в старте, хотя я не совсем уверен».

Я слушал его вполуха вплоть до этой фразы. Я такой: «Чего? Он не уверен, что я смогу выходить в старте?» Остаток дня я был немного подавлен. Все вокруг говорили мне, что я величайший, а этот парень вдруг говорит мне, что он не уверен, смогу ли выходить в старте за его команду.

Игроки ЛСУ отвели меня в TJ Ribs на обед. Это ресторан неподалеку от кампуса, где куча всего посвящено ЛСУ: там даже выставлен приз Хайсмана, который Билли Кэннон завоевал в 1959-м. Владелец ресторана подошел ко мне и сказал, что, раз я приехал в ЛСУ, он будет внимательно наблюдать за мной.

Предыдущие четыре школы совершили одну ошибку – никто из них не сводил меня на футбольный матч. Тренер Браун попросил одного из своих игроков из ЛСУ, Вернела Синглтона, сводить меня. Я сижу на большом футбольном стадионе, вокруг люди, шум-гам, горит свет, и вдруг свет вырубается, а на меня наводят луч прожектора. Стадионный диктор начинает выкрикивать: «Поздоровайтесь с баскетболистом номер один среди старшеклассников – Шакилом О’Нилом! Пошумите как следует, если хотите, чтобы в следующем году он приехал играть сюда!»

Люди начинают сходить с ума. Я сижу на трибуне в окружении почти двадцати тысяч беснующихся человек и думаю про себя: «Черт, да эти люди меня знают!» Я начинаю оглядываться вокруг и вижу рядом таких горячих девчонок, каких никогда не видал, и они тоже машут мне. Я говорю одной из них: «Так если я приеду сюда, мы с тобой станем друзьями, ведь правда?» Она подмигивает мне и, посылая воздушный поцелуй, говорит: «Однозначно».

Дело с концом. Я подписываюсь в ЛСУ.

Тренер убедил меня, но теперь ему предстояло иметь дело с моим отцом, у которого были собственные твердые убеждения. Когда они оказываются за одним столом, Сержант глядит на Дэйла своим фирменным убийственным взглядом, но тренер Браун совсем не выглядит запуганным. Он говорит Сержанту: «Очевидно, что я здесь потому, что ваш сын – талантливый игрок. Сейчас все программы будут наперебой рассказывать вам о своих спортивных комплексах и о том, как они пробьются в финал Четырех, а еще обо всех деньгах, которые смогут заработать для Шакила.

Я же лишь хочу, чтобы вы знали, что я в первую очередь вербую личность, а уже потом баскетболиста, и если ваш сын решит послушать то, чему я собираюсь его научить, велик шанс, что и через двадцать пять лет я по-прежнему буду занимать место в его жизни. И притом значительное место».

Так он убедил Сержанта одобрить мой выбор. Могу сказать вам, что все, что сказал мне в тот день тренер Браун, действительно сбылось. Покинув ЛСУ в 1992-м, я перешел в NBA и заработал там миллионы долларов. Приобрел дом в Орландо площадью почти в шесть тысяч квадратных метров, в котором есть крытый спортзал, сигарная комната, кинотеатр и бассейн глубиной пять метров. И Дэйл Браун действительно занимает место в моей жизни. Он – член моего кружка доверенных лиц, а это очень и очень малочисленная группа.

Как только я даю согласие ЛСУ, я сразу же становлюсь рок-звездой в старшей школе Коул. Я скоро буду звездой студенческого баскетбола, поэтому уже сейчас начинаю вести себя соответственно, хотя еще продолжаю играть за «Кугарс».

На какое-то время мы теряем Джеффа Петресса из-за его плохих оценок, но это не имеет значения. Пацан по имени Эрик Бейкер тоже умеет забрасывать, и вот мы снова непобедимы, а я получаю все внимание прессы и начинаю думать, что я – Мужик. На наших играх каждый вечер аншлаги. Детишки выстраиваются в очередь, чтобы попросить у меня автограф. Партнеры начинают называть меня Shaquille the Deal, а иногда просто The Deal.

Чувство было потрясающее. Я так много времени провел в размышлениях о том, смогу ли когда-нибудь добраться до этого момента в своей жизни – особенно после того, как меня отцепили от команды в Германии. А теперь, как и говорил мне Сержант, все начало складываться как надо. Я правда думал, что я особенный, мама всегда говорила, что я таким стану.

И вот однажды я прихожу в школу и иду по левой стороне холла и замечаю, что все остальные идут по правой. Когда я сажусь за стол обедать, все встают из-за стола, как только я опускаю свой поднос. Я думаю: «Это еще что за черт?» Все подстроил Джо Кавальеро. Он думал, что я стал слишком задаваться. Он думал, что я забываю о команде и слишком сосредоточен на себе. Он был прав. Мне нужно было присмиреть. Джо собирался проследить за тем, чтобы я это сделал, потому что иначе мы не смогли бы побеждать.

Это дерьмо продолжалось с неделю. Мне было несколько одиноко, но у меня были Walkman и моя девушка-принцесса, так что могло быть и хуже. Несколько дней я думал: «Да пошли вы, парни. Кому вы нужны? Через три месяца я буду в ЛСУ».

Но я уловил посыл. Он был схож с тем, чему меня научил отец, когда я маленьким мальчиком по имени Шон играл в баскетбол в YMCA. Был матч за чемпионство. Мой отец был тренером, а парни из другой команды из кожи вон лезли, пытаясь меня обыграть.

У нас был довольно большой отрыв, и отец взял тайм-аут, снял меня с игры и выпустил пацана, который вообще играть не умел. До конца оставалось пять минут, а этот пацан постоянно терял мяч и лажал, что бы ни делал. Не успели мы оглянуться, как уже уступаем 10 очков, и мне нужно снова выходить, чтобы спасать игру. Я такой смотрю на отца и говорю: «Какого хрена? Зачем ты это сделал? Мы пытаемся победить». Он сказал мне: «Не всегда суть в том, чтобы победить любой ценой. Каждый заслуживает шанса. Ты должен развивать игроков рядом с собой. Так поступают великие игроки. Твоя задача – проследить за тем, чтобы все получилось».

А теперь я в выпускном классе старшей школы, и моя задача – проследить за тем, чтобы все получилось. В каждой игре я забирал себе мяч на первые семь владений, и мы обычно отрывались в счете – 10:2 или 14:4. Как только это происходило, я начинал продвигать мяч по площадке и подавать его Даррену Мэйти или Джо. Моя работа состояла в том, чтобы играть разыгрывающего центрового и делать