— Джейн? Тебе что, плохо? Ты вся побелела, как…

— Нет, мне не плохо. Замени меня. Когда вернешься, я всеобъясню. — Джейн бросила взгляд на откидное кресло у левого выхода. — А покачто займусь охраною дилижанса.

— Джейн…

— Замени меня.

— Ну хорошо, — сказала Сьюзи. — Хорошо, Джейн. Нет проблем.

Джейн опустилась на ближайшее к проходу откидное кресло.Держа термос двумя руками, она даже не попыталась пристегнуть ремень. Она[должна] держать термос под полным контролем, а для этого нужны обе руки.

Сьюзи думает, что я чокнулась.

Хорошо, если так.

Если капитан МакДональд приземлится жестко, у меня все рукибудут в ожогах.

Но надо рискнуть.

Самолет снижался. Пассажир 3А, человек с бледным лицом идвуцветными глазами, внезапно нагнулся и вытащил из-под сидения дорожную сумку.

Вот оно, — подумала Джейн. -Сейчас он достанет свою гранату,или автомат, или что там у него.

Как только Джейн это увидела, она едва не сняла с термосакрасную крышку своими немного подрагивающими руками. Как бы он удивился, этотДруг Аллаха, когда он покатился бы по проходу самолета — авиакомпания «Дельта»,рейс 901, — хватаясь руками за обожженное лицо!

3А расстегнул молнию на сумке.

Джейн приготовилась.

3

Стрелок подумал, что человек этот, Узник он там или нет,лучше всего искушен в тонком искусстве выживания, чем кто бы то ни было в этойвоздушной карете. Остальные же, большей частью, были самыми настоящимитолстяками, а те, кто с виду казались вполне приспособленными, тоже былиоткрыты, беспечны: очень неосторожны. Лица их — лица испорченных и капризныхдетей. А если и попадалось лицо человека, который, может быть, будет сражаться,то было видно сразу, что прежде, чем он пойдет в бой, он будет долго и нудноскулить. Можно прямо на их же ботинки выпустить им кишки, а они поглядят натебя перед смертью даже не с яростью или болью, а с тупым изумлением.

Узник все-таки лучше… но и он недостаточно хорош.Недостаточно.

Армейская женщина. Она что-то заметила. Не знаю — что, ноона заметила что-то неладное. Она за ним наблюдает. На других она так несмотрит.

Узник сел. Поглядел на книжку в истрепанном переплете. Наобложке стрелок разобрал название: что вроде «Магда-видит», правда, что это заМагда и что она видит, Роланд не имел ни малейшего представления. Да и какаяразница? Стрелку совсем не хотелось глядеть на книгу, пусть даже и на такуюзанятную: ему хотелось смотреть на женщину в военной форме. А больше всего —проявить себя и взять ситуацию под контроль. Но он все же сдержал себя… покрайней мере — пока.

Узник куда-то ехал и вез с собой зелье. Не то зелье, котороеон сам принял в уборной, и не то, которое нужно было стрелку, чтобы вылечитьсвое ослабевшее тело, а то, которое запрещено законом и потому очень дорогостоит. Он отдаст это зелье своему брату, а тот уже — какому-то Балазару. Сделкабудет закончена, когда этот Балазар отдаст им взамен другое зелье, котороепринимают они — но это только в том случае, если Узник сумеет правильносовершить ритуал, совершенно стрелку неизвестный (в таком странном мире, какэтот, должно быть, много всяких странных ритуалов); он называется — ПройтиТаможню.

Но эта женщина видит его.

Может она, интересно, помешать ему Пройти Таможню? Роландрешил, что ответ, вероятно: да. А что потом? Тюрьма. А если Узник попадет взаточение, то Роланду уже негде будет достать лекарство, необходимое егозараженному телу, которое сейчас умирает.

Он должен Пройти Таможню, — сказал себе Роланд.— Долженпройти. И должен поехать со своим братом к этому Балазару. Это не входит в ихплан, брату вряд ли понравится, но он должен поехать с ним.

Потому что этот человек, который имеет дело со снадобьями,должен знать, как исцелять болезни… или знать какого-нибудь целителя. Человекэтот выслушает его, а потом… может быть…

Он должен Пройти Таможню, — повторил про себя стрелок.

Ответ был таким простым, таким огромным и близким, чтоРоланд едва его не проглядел. Это именно из-за зелья, которое Узник провозиттайно, ему будет трудно совершить ритуал Прохождения Таможни. Ну конечно! Там уних, наверное, есть оракул, к которому водят всех подозрительных личностей. Адля всех остальных, рассудил Роланд, церемония Прохождения столь же проста, какпереход границы дружественного королевства в его собственном мире: нужно лишьсделать знак, что ты присягаешь на верность монарху этого королевства — простойсимволический жест — и можешь спокойненько проходить.

Он может переносить предметы из мира Узника в свойсобственный, и тому доказательство — бутер с танцующей рыбой. И точно так же онзаберет и мешочки с зельем. Узник Пройдет Таможню. А потом Роланд вернет емузелье.

Сможешь?

Вопрос действительно интересный. Стрелок даже отвлекся отпотрясающего вида на воду… они летели теперь над огромным океаном и ужеповорачивали к береговой линии. Вода становилась все ближе и ближе. Воздушнаякарета спускалась к земле (взгляд Эдди — беглый, поверхностный; взгляд стрелка— изумленный, как у ребенка, который впервые увидел, как падает снег). Он можетпереносить предметы из этого мира в свой. Это он знает точно. А вот обратно?Этого он не знал. Это еще предстояло выяснить.

Стрелок опустил руку Узнику в карман, сжал в пальцахмонетку.

И вышел из двери к себе на берег.

4

Когда он сел, птицы улетели прочь. На этот раз они неотважились подойти так близко. Все тело болело, его лихорадило, мутило… и все-такиудивительно, как его оживил малюсенький кусочек пищи.

Он посмотрел на монетку, которую принес с собой: похоже насеребро, но красноватая полоска по краю наводила на мысль, что это какой-тодругой, не такой благородный металл. На одной стороне — профиль мужчины слицом, выражающим благородство, отвагу и упорство. Его волосы, завитые исобранные на затылке в хвост, выдавали некоторое тщеславие. Роланд перевернулмонетку и так изумился, что даже невольно вскрикнул — сухо и хрипло.

На другой ее стороне он увидел орла — герб, украшавшийсобственное его знамя в те далекие времена, когда были еще королевства изнамена, их символизирующие.

Время поджимает. Возвращайся. Быстрее.

Но он задержался еще на секунду, чтобы подумать. Думатьсобственной головой было гораздо труднее: голова Узника, правда, тоже была несовсем чтобы ясной, но — по крайней мере, сейчас — его сознание работало лучшев ней.