Она целует сестру в щеку, быстро снимает через голову ночнуюрубашку и голой проскальзывает под простынь.

Вероника взглянула последний раз в телескоп, затем тожеразделась и легла ничком на кровать напротив старшей сестры. Мариза снетерпением ждет встречи с сестрами.

— Я люблю их, — вздыхает она. — Могла былюбить их всегда. У нас впереди еще столько лет, которые мы можем провестивместе. И до каникул еще далеко…

Ей едва исполнилось четырнадцать лет. Веронике — двенадцать.Валери — тринадцать.

Однажды утром сестры отвергли ласки своей поклонницы. Хотявозможность была подходящая, а убежище надежное. Мариза готова была кричать.

Эта явная и неожиданная холодность была для нее как ударножа.

— Что случилось? — взмолилась она со слезами наглазах. — Что я вам сделала?

Однако девочки ничего не захотели ей сказать. В последующиедни они ее всячески избегали. Каждый раз, когда Маризе все же удавалосьоказаться наедине с ними, они не отвечали на ее вопросы, лишая ее такжедоверительных рассказов о поведении женщины в окне.

— Все время темно?

— Да.

Валери снова легла. Ночная рубашка раздражала ее подпростыней, однако у нее не было желания снять ее.

Тут же поднялась сестра и заняла свое — место нанаблюдательном пункте. Она долго оставалась здесь, опершись руками наподоконник. Прошло четверть часа, полчаса, прежде чем она воскликнула:

— А, вот!

Окно вдали зажглось. Девочка приставила глаз к телескопу.Некоторое время она молчала.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила сестра,лежавшая на кровати.

— Он — там, — пробормотала Вероника глухим отогорчения голосом.

Сестры раскрыли Маризе причину своего недовольства толькотогда, когда потеряли всякую надежду на то, что она от них отстанет. — Теперькакой-то мужчина ходит каждый вечер с ней в ванную комнату. Нам не удаетсябольше увидеть ее одну. Все кончено.

Мариза захотела узнать больше. Как выглядел этот мужчина?Что делал? Сестры устало пожали плечами. То, что делал мужчина, не вызывало у нихникакого интереса:

— Они занимаются любовью в ванне. Или на ковре. Илистоя. Они могли бы этим заняться в спальне! — воскликнули в отчаяниисестры.

Мариза молчала, сознавая несчастье, которое ее постигло.

Теперь после уроков Мариза больше не тратила времени наболтовню во дворце: зачем это ей, если ее маленькие подруги не позволят ейзатащить себя в густые кусты гортензии, расстегнуть кофточки и спустить трусикина свои спортивные ножки?

Поэтому она уходила, лишенная (и за что такое наказание?) ихсандаловых грудей, таких упругих и таких сладких под ее языком. Ее губы сталисухими, лишившись прикосновения к их губам. И ее собственные ласки — она этознала — не смогут удовлетворить по ночам ожидания ее полового органа теперь,когда ее пальцы не могли сохранять в себе тепло их тел.

Желание, которое она испытывала к предметам своегобезнадежного обожания, не могло, однако, лишить ее сил. Наоборот, укрепляло ееволю и придавало ей силы в тот момент, когда она спешно направилась к холму.

В этот вечер она снова остановилась перед домом, где, какона узнала, жила одинокая молодая женщина с рыжими волосами, которая, возможно,работала в городе секретаршей (это была элегантная и, как казалось, спокойная ирассудительная женщина) или учительницей, что более вероятно, так как еепродолжительное отсутствие . неизменно совпадало со школьными каникулами.

Маризу позабавила мысль, что ее более юные подруги моглибыть ученицами незнакомки, которая их так очаровывала, пока оставалась одна.

Не была ли бы она еще более любима, если бы, искушая ихсвоей наготой по ночам, днем раскрывала бы им секреты эллипсов и цифр, давая имвозможность вспомнить о своих освещенных лунным светом грудях и животе подстрогой одеждой?

И вот теперь какой-то чужак, завладевший вниманием женщины,лишал Маризу удовольствия встречаться с юными подругами.

Но нет! Мариза никогда и никому не позволит лишить ее того,чего она желала больше всего. Она возвратит назад счастливые дни, чего бы ейэто ни стоило.

И одним из первых необходимых и решительных действий былоосвободить Красавицу из когтей своего похитителя.

Она его так и не увидела, хотя оставалась следить за дверьюдома столько, сколько было возможно.

Не увидела она и ту, которую про себя называла «их школьнойучительницей». Значит, та не соблюдала больше установленные часы своеговозвращения домой, о чем Маризе поведали цветочница, продавщица газет ипластинок, мороженщица, а также продавщица спортивного магазина, к которой онаобратилась с невинным видом, чтобы продолжить свое расследование.

Девушка решительно оставила свой наблюдательный пункт завитриной кондитерской. Такой метод, решила она, не даст никаких положительныхрезультатов: конечно же, не средь бела дня она могла застукать интересующую еепарочку.

Назавтра она уговорила мать отпустить ее на последний сеансв кино с подругой. Едва выйдя из дома, она оставила подругу и направилась всторону холма.

Пробираясь по темной улице, Мариза испытывала некоторыйстрах. Однако, избежав неприятных встреч, она добралась до квартала, который ееинтересовал. Магазины, которые она знала, были закрыты. Где она моглаустроиться, чтобы ждать? Нельзя же было вот так стоять и ждать перед домом! Еемог кто-нибудь заметить, и история закончилась бы печально.

Отчаяние охватило ее: она ввязалась в дело, которое явнобыло выше ее возможностей, поэтому стоило все бросить. Но в таком случае ейпришлось бы навсегда отказаться от своей единственной любви!

В отчаянии она потеряла счет времени. Прохожие слюбопытством и неодобрением смотрели на нее.

Но вдруг судьба улыбнулась ей. Из переулка перед ней вышлапара.

Быстрым взглядом Мариза заметила густую рыжую копну волос.Что касается мужчины, то он был темноволосый, среднего роста, тридцати-тридцатипяти лет. На нем были очки в массивной оправе — в американском стиле. Другихособых примет не было.

Мариза посмотрела на него таким проницательным взглядом, чтоон недоуменно остановился, будто загипнотизированный. Но тут же едва заметновстряхнулся, улыбнулся, вежливо наклонил голову и, взяв спутницу под руку, сталпереходить улицу. Девушка спешно попыталась осмыслить увиденное.

«Я уже видела его где-то. Но где? И он вроде бы меня узнал.Обязательно нужно вспомнить, где я его видела. Чтобы знать, как найти его».

Следующие недели, были очень трудными для Маризы. В классеее часто ругали за невнимательность и плохо сделанные домашние задания. Мать,со своей стороны, тревожилась, видя ее постоянно задумчивой и о чем-томечтающей. Мариза могла часами сидеть над книгой, так и не перевернув страницу.Все попытки отругать, утешить или отвлечь ее ни к чему не приводили.