высказал эти самые бессмысленные подозрения? Кто заварил кашу, ради которой Полина создала конкурирующую фирму и выживает с рынка детективных услуг честных профессионалов?!

Степанов всё больше обалдевал, и я поняла, что меня несёт.

– Не заморачивайся, – сказала я и чумихнула: – Что, не разрешает папа щеночка? Где он, кстати? Не папа – его я сегодня уже видела. Ты об этом поговорить хотел? Не о папе, конечно, – о нём и говорить нечего.

Андрей потёр переносицу, поиграл бровями. М-да, закалки Толика Корнеева у него пока не было. Но в целом Степанов быстро справился с моей чумовой подачей.

– Пойдём. – Он взял меня за руку, и я на секундочку забыла, что я – профессионал.

В старой будке за подстанцией меня ждал ответ на пункт номер один – «пакетик». Собственно, я ещё в школе поняла, что надкусанные сосиски, аккуратно завязанные в пакет, Степанов вряд ли будет доедать сам. Он их унесёт. И очевидно, не папе. Постиранная квитанция подтвердила мои догадки.

Когда ответ – маленький, жёлтый, с одним загнутым ухом – вылизал мне руки и лицо, я пошла в наступление. По своему методу:

– Ты его уже назвал? Давай, пожалуйста, переназовём его Морсик. Ну, если ты не против. – Щенок тявкнул, я воодушевилась: – Видишь! Ему нравится это имя. Ведь ты, наверное, забыл у него спросить. А ведь это, знаешь, важно – вовремя задать правильный вопрос. Ты куртки перепутал, да?

Андрей взял у меня щенка и прижался к нему лицом.

– Торопился, – сказал он из-за щенячьего уха. – Мне на карманные расходы денег не дают. Всё из копилки я на ветклинику потратил. А… гм… Морсика ведь кормить надо.

– И чего ты не сказал?

– Кому? – Он пожал плечами. – Я же особо не дружу ни с кем.

Упс! Вот тебе и кумир двора. Оказывается, толпы поклонниц вовсе не означают, что человеку есть с кем поговорить по душам. И что мне теперь делать? Инфаркта у папы Степанова, конечно, не будет. Но что будет с сыном Степановым, когда такой вот папа узнает про воровство? И ещё дилемма личного характера: что я сама думаю по этому поводу. Как человек, подобравший на помойке Чумичку, я Степанова всецело понимаю. А как профессионал Жанна Ладыжанская… Да ну в пень!

Степанов внимательно следил за сменой выражений на моём лице.

– Ты не думай, что я подлец, – сказал он.

– А нет? – спросила я. – Где ты был, когда Полина-топ меня лицом в кетчупе возила?! Ты же понял, на что она намекала. Все поняли.

Степанов молча гладил Морсика. Я молча ждала объяснений. И чувствовала, что теряю лучшего друга, не успев его обрести.

Глава 13. Сообщники?

Время шло, мы молчали. Я принципиально не открывала рот, потому что, во-первых, хотела услышать соображения Степанова. А во-вторых, боялась, что если начну говорить, то остановиться уже не смогу.

Андрей опустил Морсика на землю, и тот прижался к моим ногам.

– Значит, ты не брала, – задумчиво сказал Степанов.

Я приподняла брови.

– Я же не знал… – Он почесал затылок через шапку. – Я не был уверен. Я думал, вдруг ты и правда взяла… Ну, рюкзак и это всё…

Он поводил в воздухе руками. Под «это всё», видимо, подразумевалась шумиха, которую раздула Полина-топ.

– Ты… – Меня вдруг поразила одна мысль: – Прикрывал меня, что ли?!

– Ну… я побоялся, да. Решил, если я признаюсь, и тебе придётся. Я же понятия не имел, кто стащил остальные пиццы.

– То есть обиды за второе место ты не испытывал?

Он посмотрел на Морсика, жующего мой шнурок, и улыбнулся:

– Я вообще об этом не думал. Я думал, где еду взять. Потому что я его нашёл на дороге, спрятал сюда. Здесь хорошо, тепло. Только корм мне негде было достать, а из дома ничего взять не получилось. И тут – пиццы эти, понимаешь? Я просто… и предположить не мог, что они все… того… испарятся. Я же свою… В смысле нашу, призовую, взял. Думал, потом как-нибудь ребятам объясню, в пиццерию сходим командой…

Про вторую по размеру пиццу и про замёрзшего голодного Морсика я поняла. А вот про себя – никак не могла осмыслить.

– Ты решил молчать, потому что думал, что я украла, да? И скрываю?

Он пожал плечами:

– Всякое бывает. Я хотел сначала поговорить. Но, раз ты ни при чём… Ты теперь всем расскажешь?

Это я уже слышала. Я могла бы брать деньги за молчание, раз за истину мне никто платить не хочет.

– Глупости, – сказала я и погладила Морсика. – Разоблачать преступника меня пока никто не просил. Я просто хочу понимать, как случилось то, что случилось, и кто в этом виноват. Я – исследователь! Я – проф…

Мою пламенную речь прервал звук телефона. Степанов принял звонок и пообещал скоро быть.

– Отец, – коротко бросил он. – Время уже. Я… должен идти. Ты подержишь его? – Андрей потрепал Морсика по загривку. – А то он бежит за мной каждый раз…

– Иди, – кивнула я. – Мы справимся.

Я смотрела, как Степанов исчезает под забором, а Морсик лизал мне щёки. Я расстегнула куртку и засунула его внутрь. Он вертел пушистой головой и щекотал мне ушами подбородок.

– Да, – вздохнула я ему в затылок. – Чумичку я как-нибудь уговорю. Она с тобой уже знакома заочно по толстовке. А вот моему папе снова придётся многое пережить.

– НЕТ, – сказал он, едва я переступила порог.

В этот раз со мной не было Толика, и я должна была справиться самостоятельно. Что он там говорил, когда мы заявились с Чумой? Животное может стать ребёнку психологической помощью… Детско-родительские отношения сто́ят кошки… В будущем вы поймёте, какую поддержку оказали собственной дочери…

Да уж, манипулировал Толик знатно, мне такое не по плечу. Но… у меня ведь есть чумовой метод. И пока что он меня не подводил.

– На жалость давить не буду, – пообещала я, вытаскивая Морсика и поднимая его повыше, чтобы папа уж точно разглядел, какое это жалкое создание.

Создание дёргало лапами и даже в такой неудобной позе пыталось вилять хвостом.

– Нет, – сказал папа, но уже чуть менее уверенно.

– Я знаю, что ты полюбил Чумичку, – тарахтела я, не давая папе ответить. – Я видела, как ты её гладил! Мора ты тоже полюбишь.

– Как-как? – Папа вгляделся в щенка. – Мор? Ты хочешь, чтобы нашу квартиру населяли