что, изготовление не занимало много времени — выпилить ровный кусок, выбить сердцевину, просверлить канавки для смазки и забить её обратно, вот тебе и втулка для колеса. Как успел убедиться Огузин, разработанные втулки вращались очень свободно, если не перегружать телегу.

Оламус помимо всего прочего поведал, что окрестности Чёрствого хребта имеют так сказать два типа лутных мест — постоянные и случайные. Первые это известные рудные жилы, которые ковыряй себе да ковыряй, насколько терпения хватит. А вот вторые появляются во время мощных песчаных бурь, когда ураганный ветер заставляет песок течь как воду, и иногда дюны смещаются настолько сильно, что открывают то, что ранее было скрыто. Вот там можно нагрести помилуй кусь как…

— Собственно, не думаю что это такой уж секрет, — фыркнул Оламус, — Прямо за хребтом от Вазы находится древний город, от силы пол-дня хорошего ходу, вот как мы катимся. Там всякого эдакого изрядно.

— Не секрет? — ляпнул Огузин.

— Ляпнул, — хмыкнул вульпер, — А ты как достанешь что-нибудь из-под дюны, ну хоть и с пару ростов? А там глубина песка далеко не такая. Давно пробовал ямку в песке вырыть?

Огузин было призадумался над этим, но ему прикатило более насущное дело — страдать от жары. Страшным образом хотелось пить, но он прекрасно понимал, что нельзя. С непривычки ожидание очередного приёма воды превращалось в сущую пытку! Хотя бы не было пыли, потому как её всю давно сдуло, песок остался достаточно крупный и лишь слегка взлетал фонтанчиками под колёсами да копытами альпак. Те же не проявили и тени усталости, и казалось, могли лопатить так весь день. Вокруг же раскинулись всё те же дюны, которые вульперы обзывали Нефиговыми — в высоту они достигали… трудно здесь мерять чем-то за отсутствием сравнений, так что — высота нефиговая, не поспоришь. На северо-восток, согласно карте-схеме, высота дюн уменьшалась и они уже назывались Фиговыми, что логично. Когда Огузин резонно спросил, как возница ориентируется, тот только покрутил пальцем возле уха — как, обычно! Для того кто шарился по таким местам всю жизнь, это было совершенно на автомате, а вот Гузь совершенно потерял чувство направления. Правда, с правой стороны в мареве проступали очертания скал хребта, хотя бы к ним можно привязаться.

Некоторые беспокойства Огузин получил, когда из песка на склоне шагах в десяти выкопался скорпион, и попёр прямо к ним! Не заметить его было проблематично, потому как ерундовина достигала метра в размахе клешней.

— Данунакусь!! — крякнул Гузь, будучи на изрядной измене.

— Спокойно, — фыркнул Оламус, — Не упади главное.

— Тык он догонит щас! — сообщил истину рыжий, вцепившись в телегу.

— И чо? — с полной спокухой хрюкнул возница, — Даже хорошо, что пристал. Теперь мои дурни точно не остановятся.

Как он и говорил, скорпион конечно догнал телегу, которая катилась далеко не быстро, но и чо? Чтобы добраться до альпак, ему надо было обогнать её, или запрыгнуть сверху — а ни на то, ни на другое у него не хватало ни физической кондиции, ни мозгов. Чёрная каракатица несколько минут бежала, клацая клешнями и пытаясь тыкать жалом на хвосте, но ясен кусь, колёсам это было не вредно. Вскорости тварь отстала и ушла закапываться обратно в песок… но на её место встала следующая! В общем, альпаки действительно более не нуждались в понукании, хотя и они реагировали исключительно меланхолично, уже понимая, что телега даёт им защиту.

— Понял, не дурак, — икнул Огузин, кое-как прийдя в себя, — Дурак бы не понял… Слушай, а подстрелить его реально?

— Вполне, — пожал ушами Оламус, — Только вон туда, в плоскую часть панциря, и стрелой с метом, а не деревом, дерево не пробьёт. Но у них мясцо так себе, спИцфическое… хотя на крайняк конечно сгодится.

— Кусаный плющ! — покачал головой рыжий, — Что они тут жрут, эти скотины?

— Змей, вероятно. Кроме скорпионов тут только змеи.

— А змеи что жрут, скорпионов? — заржал Огузин, — Ничего себе схема получается.

— Ну, это могло бы быть интересным, — согласился Оламус, — Но нет никакого способа проследить за скорпионом и посчитать, сколько чего он жрёт в естественной среде. Эти гады живут, вероятно, в несколько раз дольше вульперов, так что жизни не хватит в прямом смысле.

— Резонно, — не мог не согласиться рыжий.

Змей они тоже видали, но уже издали, когда над гребнем дюны поднялась кобрёшка…

— Да что вы зараза все такие здоровые тут! — не удержался от коммента Гузь.

Змейка, когда вытягивалась столбиком, была выше вульпера.

— Эт не они здоровые, а мы мелкие, — захихикал возница.

В общем, даже в этой глухой части Нефиговых Дюн имелись целые "минные поля" змей и скорпионов, которые следовало проезжать ходом, воизбежание весьма серьёзных осложнений со здоровьем.

— Элс с компанией могли бы их выбить, — пояснил Оламус, — Но пока пользы больше, чем вреда. Да и запас на самый крайний случай.

— О, кстати, поглянь-ка туда, — показал Огузин.

Телега скорректировала курс и прошла мимо объекта, замеченного вульпером — это были остатки как раз змеюки, которые рвали на куски несколько огромных скорпионов. Оламус пояснил, что вот это и есть польза — обычно они так не делают, и скорее всего, змеюку вальнули проходившие ситраки, ведь они тут прошли не так давно.

Однако по большей части, песчаное море было пустым и невевало Ощущение, правда, трудно сказать, какое именно. Пырючись на бескрайние дюны из-под капюшона, Огузин отметил, что ветер довольно приличный. Подставив под него накидку, он убедился, что парусит изрядно. На его вопрос относительно того, а не использовать ли ветер для перемещения, возница только заржал.

— Ты Гузь вот честно, иногда кажется что просто стебёшься, — признался он.

— Вообще-то нет, — спокойно пояснил Гузь, — Это не так уж весело, оказаться с заблоченой памятью… Хотя плюсы есть. Ибо, как известно, дырявая память — бесконечный источник новых ощущений.

Выяснилось, что вульперы давно разули глаза и поняли, что ветер способен двигать что-либо с парусом, тем более в пустыне, где нет препядствий. По этой причине обычный караван состоял из пяти повозок, а не из семи, например — потому как пять соединялись в пятиугольник и превращались в подобие колёсного парусника. Соединять повозки приходилось потому, что иначе высокая мачта с парусом просто перевернёт их. А так при хорошем ветре на эту конструкцию сажали в том числе альпак, и катились себе… на самом деле, шиш там расслабишься, это совсем не тоже самое, что идти под парусом по воде. На относительно ровных участках хорошо, но переваливать гребни дюн — такое себе удовольствие, каждый раз чреватое тем, что всё добрище развалится. Из-за