нервы… Нужно успокоиться. Как ни крути, а Ясмина от меня не уйдет. Ни документов, ни друзей, ни поддержки семьи. И все равно надо действовать осторожно. Малышка может устроить скандал. Бесполезный, конечно, но он повредит моей репутации. А сейчас она должна быть безупречна…

— Арсен Дамирович, к вам посетители, — врезается в сознание голос секретарши. — Господин Исаев.

Твою мать!

Только тестя мне не хватало до полного счастья!

— Впусти, — цежу сквозь зубы.

Все-таки Исаев — не последний человек в фирме. Часть бизнеса принадлежит ему. Пока принадлежит.

Дверь распахивается, и секретарша лично провожает «дорогого» гостя ко мне. Исаев лапает ее аппетитную попку взглядом, и я отлично представляю, какие мысли вертятся в его башке. Исаев — тот еще ходок. Несмотря на то, что разменял шестой десяток, до сих пор не упускает возможности завалить какую-нибудь молоденькую дуру. Но моя помощница достаточно хорошо вышколена и игнорирует любое заигрывание со стороны посетителей. А вот для меня готова сделать абсолютно все… Приятное качество, но бесполезное.

— Будут ли еще указания, Арсен Дамирович? — воркует голубкой.

Мотаю головой, и малышка уходит. Неторопливо так, со вкусом. Чтобы мы с Исаевым наверняка оценили все прелести юной фигуры. Надо сказать, на тестя это производит впечатление.

— Хороших сейчас помощниц готовят, — урчит жадно. — В мое время о таком можно было только мечтать…

Брехня. К тому же мне не интересная. Поэтому сразу перехожу к сути:

— Есть какие-то проблемы?

Исаев морщится. Нервно скребет бороду, жует губами, но быстро берет себя в руки.

— Что с Ясминой?

Проклятье… А я надеялся обойти эту тему стороной.

— Все более-менее в порядке, если учесть, что прошло пару дней.

Но тесть недоволен. Губы сжал в полоску, глаза почти черные — даже не пытается скрыть раздражения.

— Я послал к ней мать.

— Не стоило. Ясмина еще слишком взвинчена.

— Знаю! Девчонка всегда была слишком своевольна. Мое упущение…

Возможно. Ясмина чертовски горячая девочка, такую или ломать, или действовать куда более тонко, на что Исаев просто не способен.

— … София всегда ей потакала, — продолжил брюзжать тесть. — Идиотка…

Терпеливо выслушиваю «лестные» эпитеты. Исаев чувствует себя виноватым — это мне на руку. Можно будет попробовать прогнуть его на нужные мне условия по части работы.

— … А теперь звонит мне и жалуется, что девчонка выставила ее за дверь! Представляешь⁈

— Более чем. Но что вы от меня хотите?

— Чтобы ты перестал жевать сопли!

— Предлагаете избить вашу дочь?

Исаев снова морщится.

— Зачем так радикально? Для начала отправь ее к нам. Без Ляйсан.

Мысленно чертыхаюсь. Прекрасный, мать его, план! Жена возненавидит меня еще больше, а дочь начнет закатывать истерики. Пока Ясмина лежала в больнице, няньки еле справлялись. Ляйсан плакала стабильно раз в день. Конечно, можно было бы и потерпеть… но пока я рассчитываю обойтись без этого.

Делаю вид, что размышляю над предложением. Исаев косится в сторону приемной — зацепила его секретарша.

— Посмотрим, — выдаю спустя минуту молчания. — Но впредь прошу не лезть в наши с Ясминой отношения.

Тесть бурчит что-то невразумительное, но, хвала Аллаху, больше не лезет.

— Твоя девочка свободна? — кивает за спину.

А мне хочется закатить глаза.

— Свободна. Но заставлять ее не собираюсь.

Исаев обижен. В своих глазах он еще ого-го. Не буду его разочаровывать. Пусть пробует, может, ему что-нибудь и обломится, лишь бы свалил уже наконец. Мне еще ломать голову о том, как смягчить Ясмину. И, кроме как оставить в покое, пока ничего дельного на ум не приходит.

Глава 7

Дрянная погода… Холодный ветер кусает щеки, толкает то в бок, то в спину, изредка сыплет дождем. Не стоило выводить Ляйсан на прогулку. Дочь, конечно, не обращает внимание на хмурое небо, а я… Вырваться из дома хоть на несколько часов — уже счастье.

Только на свежем воздухе ощущается иллюзия некой свободы. Кажется, я могу пойти куда хочу и, как прежде, сама себе хозяйка.

Горькая улыбка трогает губы.

А была ли я сама по себе? Или просто удобно не замечала ошейника? Сначала родительский дом, потом замуж и почти сразу беременность…

Ляйсан громко хохочет, догоняя взъерошенных голубей. Она — мое счастье. И мой якорь. Без нее сбежала бы на первом попавшемся поезде. Сделала бы все, чтобы Османов меня не нашел. Но как это сделать с ней?

Яйсан совсем ребенок. Она не поймет, хоть и чувствует напряженность между мной и Арсеном. А если бы детей было двое? Как будто раскаленная игла шевелится в сердце, стоит подумать о не рожденном малыше. Каждую секунду я пытаюсь гнать эти мысли прочь. Но они возвращаются снами. Снова вижу кровь, слышу звон медицинских инструментов. Просыпаюсь от собственного крика, и один раз очень напугала дочку. А вот Османов молчит. Подсунул мне только визитку психотерапевта… Урод!

Ветер толкает в спину.

Делаю несколько шагов к Ляйсан и снова застываю.

Уже пару дней как я давлюсь гремучей смесью боли и отчаяния. Разрываюсь между жгучим желанием мести за потерянного ребенка и страхом за Ляйсан. Не могу придумать хоть сколько-нибудь толковый план побега. А все мои требования отдать документы Османов встречает полным лицемерного тепла «Дай мне шанс».

И это хуже, чем удар под дых. Все эти нежные взгляды, оставленные на столе завтраки, записки… Лучше бы держал свой хрен в штанах, паскуда! Но ради дочери я пытаюсь быть невозмутимой. Ляйсан и так поняла, что у нас не все гладко. И чем больше проходит времени, тем труднее придумывать отговорки.

— Папа!

Звонкий крик заставляет вздрогнуть. Оборачиваюсь и замечаю, как по брусчатой дорожке к нам приближается Османов. Пальто нараспашку, ветер треплет темные волосы, осыпая их мелкой моросью. Этакий брутальный модник из журнала. Несколько женщин оборачиваются ему вслед. О да, я понимаю их интерес! Видела его раньше… И всегда считала это поводом для гордости, но никак не для подозрений. Трижды дура.

Перевожу взгляд на Ляйсан. Дочка рада Османову, но косится в мою сторону — ей важна реакция мамы. Это греет сердце. В отличие от внезапного явления мужа, который решил впервые за долгое время приехать среди рабочего дня. Да не с пустыми руками…

— Зря беспокоился, — давлю из себя, разглядывая стаканчики с кофе и небольшую коробочку с пирожными. — Мы с Ляйсан пообедали.

— Но они исполтятся… — робко возражает дочка.