же такой хороший. Носит подарки, цветы, улыбается и называет «любимыми девочками». А меня всякий раз передергивает. Любимые, да… Настолько, что не единственные.

Ляйсан тяжело вздыхает.

— Мамоська, ты сильно-сильно злишься? — заглядывает мне в глаза.

И что ей ответить? Как правильно поступить, чтобы не сделать хуже?

— Любимка моя… — начинаю, но мою речь прерывает хлопок двери.

Хозяин золотой клетки соизволил явиться. Наверняка не с пустыми руками.

И верно, не проходит и минуты, как в детской появляется Османов. Его темный взгляд, как рентген, безошибочно находит меня среди игрушек и детской мебели. От этого сердце подскакивает к горлу, а в желудке сворачивается свинцовый ком. Хочется схватить дочь в охапку и мчаться прочь, но дорогу уже перегородил охранник с огромной коробкой.

— Подарок моим принцессам, — бархатно рокочет муж.

Ляйсан счастливо вскрикивает и бросается к Османову. А я шкурой чувствую волну превосходства, исходящую от Арсена.

Знает, скотина, как повлиять на дочь.

Стискиваю зубы, наблюдая, как Ляйсан расправляется с обёрткой.

— Домик! — смеется громко.

Рассказывает мне про каких-то кукол, коллекции и все такое. А я киваю, как китайский болванчик.

Дурное предчувствие удавкой захлёстывает горло. У Османова слишком довольный вид. Это нехорошо.

— Соберём домик? — прорывается сквозь грохот крови в ушах.

И я со свистом выдыхаю воздух. Ну конечно, вот что он задумал! Совместный досуг…

А Османов как был — в костюме, — так и садится на пол. Небрежным движением сбрасывает пиджак, подкатывает рукава белоснежной рубахи. Все это без лишнего пафоса, но так, чтобы дать мне возможность ещё раз полюбоваться, насколько природа оказалась благосклонна к этому мужчине.

Ляйсан присаживается с другого бока, смотрит вопросительно, и мне ничего не остаётся, как принять правила игры.

Молча устраиваюсь рядом с дочерью. Подальше от Османова. Но, кажется, это его не смущает.

— На маме будет самая важная часть работы — инструкция, — протягивает мне книжицу.

Осторожно беру ее, стараясь не коснуться пальцев мужа.

Но быстрее пули мне прилетает контрольное:

— … А помнишь, как мы собирали кроватку для Ляйсан?

И сердце сжимается до размеров горошины. Это нечестный ход — заставлять вспоминать прошлое! Может, Османов не был романтиком, но в нашей жизни случались особенные минуты близости. Например, когда мы вместе оформляли детскую. Или наряжали ёлку на Новый год. Или гуляли с дочкой… Но гораздо чаще тогда еще любимый муж работал допоздна. Возможно, в горизонтальной плоскости.

И с языка срывается полное едкой горечи:

— Помню. И твои командировки тоже.

* * *

Арсен

Хрен его знает, как мне удалось сохранить лицо. Милая жёнушка не перестает жалить словами и делами.

Ее оборона все ещё крепкая, и это начинает действительно выбешивать.

Какого, спрашивается, я корячусь? Не хочет по-хорошему — могу по-плохому. Месяц вдали от дочери вернёт Ямине мозги и окоротит гордость. А заодно поставит крест на чувствах Ясмины. Пока жена думает, что я оступился однажды. Под толщей неприязни в ее глазах мелькает сомнение.

Это даёт надежду, что я ее сумею дожать. Надо только приложить ещё немного усилий.

Поэтому, затолкав недовольство куда поглубже, ухмыляюсь и беру в руки одну из частей домика.

— Эти командировки, любимая, были просто командировками. Я впахивал там как проклятый, бегая между заказчиками и поставщиками…

Ясмина закатывает глаза. Не верит мне. Но хочет. Замечаю, как нервно вертит в руках инструкцию.

— … Иногда у меня не хватало сил доползти до душа. Помнишь Стамбул? — ловко вворачиваю ту единственную поездку, когда жена меня сопровождала. — Я уснул в номере, даже не разувшись…

Щеки жены идут красными пятнами. Ей нечего противопоставить. А я в который раз благодарю свою предусмотрительность. Однажды Ясмина решила, что хочет работать. Пришлось ненавязчиво продемонстрировать, что это не лучшая идея.

— … Поэтому да, я тоже помню их, Ясмина. Но с удовольствием бы забыл.

Моя девочка снова фыркает. Утыкается в инструкцию, всем видом демонстрируя, что разговор ее не впечатлил. Не настаиваю на продолжении. Пусть пока обдумает услышанное. А потом продолжим.

— Папоська, а меня возьмёшь в ко… ко…

— Командировку, — подсказываю дочери.

Инструкция зло хрустит. Ясмина снова в напряжении.

— Да, кодиловку!

— Прости, дочка, это и в самом деле тяжело. Лучше слетаем на море.

Ляйсан хлопает в ладоши. Она счастлива.

Ясмина в растерянности, но предчувствую ее нарастающий протест. Изгиб губ стал жёстче, глаза прищурила. Нет, милая, так не пойдет. У нас есть одно незаконченное дельце.

В том числе и ради этого я сейчас протираю задницей ковер, пытаясь собрать долбанный кукольный домик.

— Но перед поездкой на море нам с мамой нужно кое-куда сходить, — добавляю быстро.

Ясмина бледнеет:

— Что⁈

— Всего лишь званый вечер. Мы согласовывали его месяц назад.

Но в связи с последними событиями Ясмина может встать в позу. И, конечно, делает это.

— Считай, что я передумала! Можешь посетить его один!

— Это невозможно. На тебя уже выписано приглашение, списки гостей составлены. Да и вряд ли ты захочешь объясняться с отцом.

В глазах жены вспыхивает опасный блеск. Мне даже напрягаться не надо, чтобы представить, какими эпитетами она сейчас меня награждает.

Но вслух едва слышно цедит:

— Это подло, Османов.

— Обещаю, мы пробуем там совсем недолго.

— Мам, давай ты быстленько сходишь, а потом мы поедем на моле? — включается в наш диалог Ляйсан.

Какая умница!

Ясмина тихонько скрипит зубами. Понимает, что может выйти ей боком.

— А после этого вечера предлагаю обговорить возвращение твоих документов, — кидаю последний крючок.

И Ясмина сдувается. Она очень хочет вернуть паспорт. А я очень не хочу развода. Поэтому получит она его частями.

— Я подумаю, — цедит сквозь зубы.

И делает вид, что потеряла ко мне интерес. Да и плевать. Главное, чтобы в ресторане не дурила.

Глава 8

Когда-то мне нравилось выходить с Арсеном в свет. Я гордилась мужем, искренне улыбалась гостям и старалась, чтобы Османову не было за меня стыдно. А теперь… Кусаю щеку в отчаянной попытке удержать маску равнодушия.

— Сегодня важный вечер, — инструктирует меня Османов, поправляя перед зеркалом рубашку. — Будут наши предполагаемые партнеры. Все должно пройти идеально.

И бросает на меня острый взгляд. Чуть склоняю голову, давая понять, что услышала.

— Поможешь мне с галстуком?

Молча подхожу и подхватываю протянутую мне шелковую ленту. Не так давно это был наш ритуал. Проявление заботы и доверия… Арсен