class="p1">Но когда в ее комнате появился Иосиф в белом одеянии, Елена уже провалилась в забытье. В своих видениях она бежала по комнатам в темноту, ей казалось, что она вот-вот схватит белый подол материнской столы.

Lawrence Alma-Tadema The Convalescent, 1869 (detail)

Иосиф надел на себя цепь с крестом, вышитую шапку и зажег свечи. В большую серебряную чашу налил воды.

– Омовение должно проводиться в реке, но я сделаю так, что таинство свершится здесь и сейчас. Елена должна родиться от воды и Духа Святого и стать дочерью Отца Небесного. Теперь разбуди ее.

Однако попытки Теодора привести девочку в чувство оказались безуспешными.

Иосиф нахмурился:

– Тогда ты сам как отец земной будешь отвечать за свое дитя. Раздень Елену и возьми на руки. Я очищу ее водой и облачу в белые одежды.

После омовения Иосиф возложил руки на голову Елены, повторяя слова молитвы:

– Плоть родится от плоти, дух родится от Духа Божия, рожденная от Духа Божия и воды, да войдет в Царствие Небесное! Да свершится рождение Духа! Да войдет Дух Святой в плоть рожденную!

Что-то нежное, давно забытое коснулось души Теодора, едва ощутимо вздрогнула на его руках Елена.

– Дочь Отца Небесного, нарекаю тебя именем Елена! Дочь Божья Елена, согласна ли ты войти в лоно христианской церкви?

Вместо нее ответил Теодор:

– Дочь Божья Елена согласна стать христианкой.

Иосиф надел ей на шею маленькую серебряную рыбку[40] на шнурке. На этом обряд крещения завершился.

Теодор осторожно уложил дочь на постель. Ему показалось, что жар как будто уменьшился.

Иосиф пообещал:

– Я буду молиться за Елену всю ночь.

– Молись, друг мой! И я буду просить твоего Бога о помощи!

Той же ночью, в бреду, Елена увидела золотое сияние, и легко, как на крыльях, полетела на этот свет, который становился все ярче. В конце длинного коридора мелькнул край белого одеяния, Елена влетела в комнату, освещенную ярким солнцем. К ней от окна устремилась женщина. Яркий свет не позволял разглядеть лица, но Елена вдруг осознала, что это ее комната, и она лежит в своей постели, а женщина склонилась над ней.

– Мама! – закричала Елена и попыталась сесть.

– Лежи, дитя, ты еще очень слаба, – мать положила руку на ее лоб. Рука была прохладной и приносила облегчение. – Выздоравливай. – Она улыбнулась и сделала шаг назад.

– Мама, не уходи! – взмолилась Елена.

– Мы встретимся, но гораздо позже. Тебе предстоит долгий и трудный путь. А сейчас набирайся сил.

Елена уснула, и это был крепкий сон без изнурительных видений.

Проснулась она солнечным утром. В приоткрытый ставень виднелся кусок синего неба. На низкой скамеечке у кровати, положив голову на скрещенные руки, спал седой человек. Елена шевельнулась, и человек вскинул голову.

– Отец! – вскрикнула Елена. – Ты поседел! – Она попыталась сесть.

Теодор бросился ей на помощь, и они стукнулись лбами. Елене стало смешно, но рассмеяться сил не хватило. Она улыбнулась, отец заулыбался в ответ и сразу помолодел.

– Ты вернулась…

– Сколько же времени я болела?

– Целую вечность.

– Я так проголодалась, что могу съесть цыпленка! Нет, целого барашка! – воскликнула Елена, и жизнь сразу же закипела вокруг нее.

В комнате распахнули ставни, она наполнилась воздухом и солнечным светом. Рабыня причесала и умыла Елену и вскоре подоспела запыхавшаяся Дорсия с подносом изысканных яств.

Елена села в постели, но смогла съесть только половинку яйца и выпить напиток. После этих простых, но утомительных действий, она провалилась в сон и уже не видела, как в дверях ее комнаты остановились Иосиф и Теодор.

– Ты сказал ей о крещении? – Иосиф отвел взгляд от спокойного лица девочки и посмотрел на ее отца.

– Не успел. Видишь – уснула, – ответил он.

– На мне лежит обязанность научить твою дочь быть христианкой. Когда она наберется сил, я подготовлю ее и введу в нашу христианскую общину.

– Могу ли я, старый безбожник, присутствовать на твоих уроках? – спросил Теодор.

– Ты мой друг. Но если станешь христианином, то будешь моим братом.

Спустя несколько дней Елена окрепла настолько, что смогла во время сиесты с помощью отца добраться до новой кузни. Теперь вместо черепичной крыши в кузнице был сводчатый потолок. Давид обзавелся каменным столом, и даже полки с инструментом сделали каменными. Изнутри ворота обили железными листами. Отныне гореть здесь могли только угли в кузнечном горне.

Печь имела пристройку в виде колодца. Елена заглянула туда и почувствовала мощный ток воздуха.

Отец тихо проговорил:

– А теперь смотри…

Он сел на край колодца, перекинул ноги и стал спускаться вниз, используя вместо лестницы выступающие камни. Очутившись на дне, Теодор запрокинул голову и посмотрел на дочь:

– Здесь, у основания стены, встроен большой плоский камень. Если нажать на него, откроется комната, в которой есть вентиляция. В ней можно спрятаться.

Он надавил на камень, кусок стены повернулся, и Теодор исчез в темном проходе. В ту же минуту стена снова встала на место. Елене стало не по себе, но спустя мгновенье отец появился из тайника, целый и невредимый.

– Чтобы выйти из комнаты, надо надавить на плоский камень справа. Запомни это, Елена!

Когда Елена и Теодор вышли из кузницы, им встретился Давид. Склонив голову, юноша уважительно посторонился, но его взгляд из-под сведенных бровей обдал Елену любовным жаром.

– Сальве! Уже выходишь из дома?

Слабо улыбнувшись, она ответила:

– Впервые после болезни…

Втроем они побрели к таверне, приноравливаясь к медленной походке Елены. Теодор шел чуть впереди, давая детям поговорить. До него донеслись слова Давида, сказанные с неожиданной силой и страстью:

– Я люблю тебя, Елена! Ты для меня дороже жизни! Все время, пока ты болела, я молился нашему Богу Иисусу о твоем исцелении и просил забрать мою жизнь вместо твоей. Хочу быть рядом с тобой всегда!

– И я не представляю жизни без тебя, – тихо проговорила Елена.

«Э-э-э… Да у детей-то уже все слажено», – удивился Теодор и вдруг увидел, что от ворот к ним спешит старик – иудей в богатом одеянии.

– Шолом алейхем, – первым поприветствовал он.

– Сальве! – откликнулся Теодор, узнав недавнего знакомца-ростовщика. – Чем обязан визиту, почтеннейший? Разве мы не завершили наши дела?

– Я пришел к тебе, Теодор из Фессалоник, по важному делу.

– Ну говори.

– Дело мое заключается в следующем: я ищу сына своего любимого брата. Много лет назад наша семья продала его в рабство за долги. Спустя два года долг был уплачен, но след моего племянника был потерян. Знаем лишь то, что он был выкуплен вольным гладиатором в Риме. Попытки обнаружить обоих не увенчались успехом. И вот совсем недавно мне стало известно, что среди твоих рабов есть кузнец…

– Иосиф? – догадался Теодор.

– Он и есть мой племянник, – сказал старик. – Я пришел его выкупить.

– Такие серьезные дела стоя не решают. Будь моим гостем.

Теодор и старик уселись за стол в таверне. Елена и Давид, сгорая от любопытства, обосновались поблизости.

– Хоть ты и опоздал, но выкуп родственника – благородное дело, – начал гостинщик.

– Неужели племянник умер… – старик побледнел.

Теодор его успокоил:

– Не спеши хоронить Иосифа. Он жив и давно свободен.

– Ты отпустил его на волю?! Тогда я верну тебе деньги!

– Иосиф – мой друг. Мы вместе с ним пережили трудные времена и умели радоваться удачам. Друзей не продают. Оставь свои деньги себе, ростовщик. – Теодор обернулся к Давиду и приказал: – Приведи сюда твоего отца.

Вскоре Иосиф уже спешил через двор к таверне.

– Ты звал меня, хозяин? Надеюсь, за время сиесты в кузнице ничего не случилось?

– Об этом не беспокойся. Тебя разыскивает брат твоего отца. – Теодор указал на ростовщика: – Старик – твой родной дядя.

Иосиф мощно раскинул руки и двинулся к иудею. Тот радостно пискнул и бросился навстречу племяннику.

Как только бурные чувства улеглись, Теодор повел Елену домой:

– Идем, дочка. Им есть о чем поговорить с глазу на глаз.

Однако вскоре в доме Теодора появился возбужденный Иосиф.

– Мой