Еще раз развернувшись, «ильюшины» опять атакуют. Один сбрасывает бомбу. Та падает прямо перед машиной. Водитель еле успевает отвернуть.

– Крындец! – кричит он, нажимая на газ.

Но взрыва нет! Бомба не взрывается.

– Чудо! – кричит водитель. – Кто-то молится за нас!

– Это майор навел на нас авиацию! – говорит Ильин, поглядывая в карту. – Уходи правее, по карте там глиняный такыр. Не завязнем. Через пять километров – стойбище колхоза «Красный скотовод».

Разведчики подъезжают к юрте на стойбище. Выходит пожилой калмык в потертом халате.

– Здравствуй, отец! – вежливо говорит Ильин. – Амр сәәхн мендвт? Менд эсэн? Простите, если неправильно сказал!

– Здравствуй! Все правильно! Заходи в юрта, гости будешь!

Зашли в юрту, сели вокруг очага, скрестив ноги по-турецки.

– Моя фамилия Ильин, – представился Иван. – Наш батальон уничтожен немцами. Они ушли, но должны быть где-то рядом. Вы не видели их? На пути в Башсыз нет их?

– Немец в Башсызе. Туда не ходи, – спокойно говорит калмык, пристально глядя в лицо Ильина, наблюдая за его реакцией.

– Не может быть! – отвечает Ильин. – Мы как раз туда шли. Откуда данные?

Из-за полога, закрывающего часть юрты, слышен голос:

– Товарищ лейтенант, я вас знаю. В Астрахани вы преподавали нам рукопашный бой.

Выходит солдат. Обращается к калмыку:

– Дядя Баир! Это наши. Точно! Можно мне рассказать? Ночью наш батальон прибыл в Башсыз, – говорит он. – Рано утром – построение на площади, у церкви. Генерал Погребняк объявил: ждем подхода танкового батальона, артиллерии. Какие-то большие командиры, даже из штаба армии, уже приехали для организации здесь укрепрайона.

Видим – на площадь заезжают пять танков. Это Т-34. Люки открыты, на башнях – флажки красные. Мы радуемся: с такой подмогой не пропадем! Ошиблись! Танки – огонь по нам! Из пушек и пулеметов. Генерала и штабных накрыло первым выстрелом! Танки прут на батальон, давят гусеницами. Видим – заходят немецкие танки и пехота. Много пехоты на грузовиках. Пытались отстреливаться. Да куда там! По пять патронов на каждого у нас. Куда против танков? Вот и побежали мы сразу за село. По нам – огонь из танков. Вряд ли кто выжил. А меня спас дядя Баир, подобрал и привез в юрту.

– Башлык! НКВД пылит! – крикнул из-за двери боец.

– Отец! – говорит Ильин калмыку. – За нами – погоня. Хотят нас расстрелять. Сюда едет майор НКВД, он уже расстрелял наших солдат. Прошу помочь! Скажите майору, что мы поехали в Башсыз. Пусть с немцами воюет, а не стреляет в безоружных! Хорошо?

И добавляет по-калмыкски:

– Сән бәәтн! (Пусть вам будет хорошо!)

– Сән йов! – ответил старик.

Разведчики уезжают, взяв и солдата из Башсыза.

– Бери вправо! – командует Ильин водителю. – А прямо майор пойдет, прямо к немцам!

У кибитки останавливается грузовик. Выскакивает майор Решетов и, спрятавшись за машину, кричит солдатам:

– Обыскать халабуду!

Солдаты выпрыгивают из кузова, подбегают к юрте. Вышедшего калмыка грубо толкают, валят на землю. Врываются в юрту, стреляют по сторонам.

– Никого! – докладывают майору.

Решетов подходит, говорит лежащему старику:

– Здесь – следы от колес. Кто был? Когда?

Калмык поворачивает голову:

– Вы кто? Что надо?

– Че, че! – орет майор, пиная старика ногой. – Ты, свинья, ишо рот открываешь?

– Вы – фашисты? – тихо спрашивает калмык.

– А, понял! Твоя моя не понимай! Я – майор государственной безопасности! Мы преследуем предателей Родины! Говори, куда они поехали! Застрелю, твою мать!

– Проехаль машин. Биль солдат. Спросиль дорога Башсыз. Дорога туда, пряма! – махнул старик головой.

– Ладно, живи! Пока живи! Если брешешь, расстреляю! – орет майор. И командует солдатам: – К машине!

Грузовик скрывается в пыли.

Старик поднимается. Вытирает кровь с разбитой губы. Молча стоит, вслушиваясь в родную степь.

Дума у него тяжелая: о маленьком родном народе. Не везет народу целые столетия. Сначала царские власти давили. Потом Сталин пришел, прислал жестоких чекистов. Многих увезли, многих расстреляли. Почему, за что такая беда маленькому кочевому народу? Никого ведь не убивали, никого не захватывали. Просто жили в жестких условиях безводной солончаковой пустыни, мирно пасли верблюдов. Еле-еле выживали…

Через полчаса слышатся глухие звуки перестрелки.

Это майор подъехал к Башсызу.

Путь ему преградил шлагбаум и мотки колючей проволоки, лежащие на земле. С двух сторон – нацеленные на дорогу пулеметы. Солдат в немецкой форме подходит:

– Здравствуйте, товарищи! Ваши документы!

– Ты че в ганса нарядился? – грубо спрашивает Решетов.

– Хенде хох! Всем – из машин! Оружие бросить, руки поднять! – хлестко команда.

– Ты че, одурел! Я – майор госбезопасности Решетов!

Майор поднимает глаза и видит вдоль дороги немецких солдат, поднявшихся из окопов и нацеливших автоматы в их сторону.

– Шнеллер, шнеллер! Хенде хох! – повторяет часовой.

Хлесткая немецкая речь заставляет Решетова поверить в реальность. Он медленно выходит из машины, командует своим солдатам:

– Оружие на землю! Руки за голову! А то расстреляют! Это ошибка! Потом разберемся! Подполковник Мамчур

Грузовик Ильина на пыльной дороге чуть не врезается в немецкий танк, вывернувший из-за бархана.

– Твою дивизию! – кричит Ильин, одной рукой помогая солдату вывернуть руль. – Давай зигзагами! Так! Вижу четыре танка! Так! Два бэтээра! Машина! Как говаривал мой дед: из огня, да в полымя! С майором гэбэ проще! Без танков он!

Немцы разворачиваются и преследуют разведчиков. Впереди – разрыв танкового снаряда. Левее – опять взрыв.

– Зигзаги! – кричит Ильин. – Давай зигзаги!

Они отрываются от погони.

Но вскоре мотор глохнет (видимо, из-за перегрева).

– Крындец! – зло кричит водитель.

Неожиданно сзади – взрывы. Один, второй, третий!

– Это че? Немцы на минное поле попали?! – удивляется боец.

Разведчики выскакивают из машины и залегают.

Взрывы продолжаются.

– Похоже на артобстрел! – говорит Ильин. – Непонятно, кто ведет!