Вера достала из шкафа стопку чистого постельного белья иотнесла в бабушкину комнату.

Олег только хмыкнул, но ничего не сказал. Последнее, чтовидела Вера, перед тем как закрыть дверь, было сердитое лицо мужа. Он пил накухне чай и ел булку с маслом, причем резал батон не поперек, как все люди, авдоль, чтобы бутерброд получился огромный. Вера придвинула к двери тяжелыйбабушкин комод, легла и сразу же провалилась в сон, даже не успев удивиться поэтому поводу.

Стоя под душем, Вера вспоминала вчерашний разговор с мужем.Точнее, это был не разговор, а самый настоящий скандал. Вера вспомнила, как онорал ужасные вещи и передернулась, как будто из крана текла ледяная вода. Неможет быть, чтобы он так думал на самом деле, просто очень рассердился, сказалаона себе. Но, с другой стороны, это Вера должна была сердиться и орать на него,не помня себя, а его-то с чего так разобрало?

Вера вытерлась махровым полотенцем и стала разглядывать себяв зеркало. Конечно, она очень худая и бледная даже после горячего душа, ноникакого особенного уродства на лице не наблюдается. И, в конце концов, онабыла такой всегда, за время замужества нисколько не изменилась, только ещебольше похудела, потому что забот прибавилось. Вот именно, забот стало больше,а радости… Если не брать в расчет те постельные радости, которые Олег доставлялей изредка — кстати, не слишком часто, — то картина получаетсянеутешительная. Они очень редко куда-нибудь ходят вместе. Вера любит театр,Олег же всегда морщится, когда она перечисляет ему имена актеров. Еще Вераходит на выставки и на встречи с разными писателями, им в музей часто присылаютприглашения. Один раз она сделала попытку приобщить мужа к культуре, они пошлина творческий вечер Вериного любимого поэта. Во время чтения стихов Олег зевал,ничуть не стесняясь, потом стоял как столб со скучающим выражением на лице, иоживился, только когда всех пригласили на фуршет, да и то потом выговаривалВере, что стол был бедноват и спиртного мало.

Кстати, сам он довольно часто ходит в рестораны скомпаньонами и на корпоративные вечеринки, но Веру никогда туда не берет.

Он никогда не помогает Вере по хозяйству, ни разу не принесдомой ни торт, ни бутылку вина, ни коробку конфет, ни фруктов — так просто,чтобы порадовать жену И денег на хозяйство дает очень мало, Вере приходитсявыкручиваться, оттого и не так все вкусно, как могло бы быть.

Что касается одежды, то она и сама знает, что одеваетсяочень бедно, не полная же она дура. Есть у нее вкус, тут Олег не прав, простоденег нету Именно поэтому она не покупает одежду на рынке — там все такоеужасное, аляповатое… А на то, что нравится, нет денег…

И времени тоже нету. Вера не хочет бросать свои научныезанятия. Олег же относится к ее деятельности насмешливо, вечно отпускаетнелестные замечания. Если на то пошло. Вера и сама не хочет знакомиться с егодрузьями, она знает, что ей будет с ними скучно. Да и не друзья это, а так,приятели. Друзья — это когда с детства знакомы, близко друг друга знают. Может,и есть у Олега такие друзья, но они далеко, остались в другом городе, откудаОлег родом. Или рассеялись по стране — кто-то в Москве, кто-то еще где-то. Аесли Олег ее стыдится даже перед случайными знакомыми, то зачем тогда женился?

Неужели только из-за того, что ему было негде жить?

Вера вспомнила то время, когда они познакомились. Она тогданикак не могла оправиться после смерти бабушки, ей было ужасно одиноко в пустойквартире. Ей показалось, что Олег послан ей в утешение, что это знак, что с ниму нее начнется новая светлая жизнь…

Верины грустные мысли прервал телефонный звонок. ЗвонилаВалечка из музея.

— Верка, что с тобой стряслось? — спросила онатрагическим голосом. — Наша-то икру мечет, что твой лосось!

«Нашей» Валечка называла начальницу Анну Ивановну Укропову.

— Ты ей вчера наврала, что в подвал идешь Анатолиюпомогать, и свалила с концами! — надрывалась Валечка. — Этот паразиттебя сдал тут же! Слушай, что мы такую сволочь на работе держим, а?

На такой риторический вопрос Вера не ответила.

— В общем, Анна-Ванна вышла из берегов, а сегодня тывообще не пришла. Что ей сказать-то?

— Скажи, что я заболела, умерла, поменяламестожительство и заодно сексуальную ориентацию! — крикнула Вера. —Теперь буду набрасываться на нее в кабинете!

Валечка охнула и с испугу положила трубку.

Между утренним и вечерним посещениями больницы Надеждапровела время весьма продуктивно. Она посетила тетку и наконец избавилась оттяжеленной коробки с ортопедическими ботинками. Ботинки тетке, разумеется, непонравились, но Надежда так грозно на нее поглядела, что тетка поджала губы ипробормотала, что можно попробовать поносить, хотя у нее такое чувство, чтонога не в ортопедическом ботинке, а в «испанском сапожке». Потом они долго пиличай и рассматривали старые фотографии, попутно разобрали шкаф, и Надеждасобственноручно вынесла на помойку теткино старое барахло. Около трех Надеждасобралась уходить, нужно было успеть в больницу. Она подхватила полегчавшийпакет «Севзапмолоко» и поскорее ретировалась, чтобы тетка не успела спросить,что такое интересное у нее в пакете.

— Остановите возле больницы! — крикнула НадеждаНиколаевна.

Эта маршрутка и этот перекресток ей уже порядком поднадоелиза последние дни. Водитель кивнул и вырулил в правый ряд.

— К мужу? — сочувственно спросила Надежду сидевшаярядом с ней унылая полная женщина лет пятидесяти, бросив взгляд на большойпакет.

— Нет, к любовнику, — сердито ответила Надежда идвинулась к выходу.

Она была очень недовольна собой. Внутренний голос подсказывалей, что и в это посещение больницы ей не удастся избавиться от проклятогочемодана. И хотя, как уже говорилось, Надежда не слишком-то дружила со своимвнутренним голосом, но в некоторых случаях признавала за ним кое-какиепророческие способности.

В справочном окошке сидела прежняя тетка с огненнымиволосами. Она разговаривала по телефону, и Надежда подумала, что продолжаетсятот же разговор по поводу несчастного заболевшего кота, начало которого оназастала утром, однако, прислушавшись, поняла, что ошиблась, во всяком случае,тема была другая, хотя и не менее волнующая.

— Козел, — говорила рыжая, — ну, понятноедело, козел. А как же? Все они козлы.., мой-то покойник уж на что хороший былчеловек, а тоже натуральный козел! А ты его не корми! А вот так — не корми ивсе, сразу шелковый станет!

Надежда Николаевна встала перед самым окошком и уставиласьна тетку немигающим взглядом. Видимо, у нее были какие-то способности кгипнозу, потому что рыжая беспокойно пошевелилась и спросила, отстранившись оттрубки:

— Женщина, вам что?