Надежда невольно замедлила шаги и приблизилась к неторопливопереговаривающимся ментам. Внутренний голос подсказывал ей, что не стоитсоваться в подъезд, не разведав предварительно ситуацию. С неудовольствиемотметив, что голос в последнее время совершенно обнаглел и не дает ей и шагуступить самостоятельно, Надежда все же решила прислушаться.

Остановившись в нескольких шагах от милиционеров, онасделала вид, что изучает вывешенное возле подъезда объявление, и прислушалась кразговору бравых защитников порядка, надеясь узнать что-нибудь полезное.Объявление, кстати, было само по себе интересное и в другое время привлекло бывнимание Надежды Николаевны. Какой-то безутешный жилец сообщал, что у негоулетел зеленый желтолобый попугай, говорящий на четырех языках, и просилвернуть его за значительное вознаграждение. Но сейчас Надежде было не допопугая, она вслушивалась в разговор ментов.

— Нет, определенно Лизка водку палит, — говорилбелобрысый парень в черных джинсах и потертой кожаной куртке, потирая затылок,иначе с чего бы так башка трещала?

— А ты сколько вчера выжрал-то? — усмехнулсядолговязый тип с оттопыренными ушами. По моим приблизительным подсчетам,аккуратно литр!

— Ну что — литр! — возражал белобрысый. Прямо уж илитр! Да если бы и литр, что мне, впервой, что ли? Что я, ботаник, что ли,чтобы у меня от литра на следующий день такая юриспруденция в голове творилась?

— Нет, ты не ботаник! — отозвался лопоухий. Тыхимик! Ты ведь к этой водке еще портвешка бутылку добавил!

— Ну и что? Водка без пива — деньги на ветер!

— Так то без пива! А портвейном водку лакировать — этопоследнее дело! Так что Лизка тут ни при чем, нечего ей статью шить! —лопоухий отступил на шаг и добавил, наклонив голову набок:

— А вот ты лучше скажи — ты ей деньги отдал?

— Какие деньги, какие деньги? — засуетилсябелобрысый.

— Сам знаешь — какие! Какие в субботу занимал!

— Да тебе-то что? Сам знаешь — до получки еще, как дозвезд!

— Ох, Костик, доиграешься ты! — усмехнулсялопоухий. — Заставит она тебя жениться в счет долга!

Надежда поняла, что ничего полезного из этого разговора неузнает, и медленно двинулась прочь от подъезда. На этот раз она решилаобратиться за информацией к тем, кто всегда все знает, — к местнымстарухам, теснившимся на скамейке в середине двора, возле замусоренной детскойпесочницы.

Старухи негромко переговаривались, постоянно бросаянастороженные взгляды на окруженный милицией подъезд, так что можно было несомневаться в животрепещущей теме их разговора.

— А все через мужиков, — авторитетным тономговорила бодрая бабка в спортивной шапочке с надписью «Найк», явнопозаимствованной у внука. — Все дело в том, что непрерывно к ней мужикитаскались, и все разные! Тут, понятное дело, дождешься неприятностей!

— А вот и врешь ты все, — азартно возражала ейособа с залихватски сверкающими золотыми зубами, — это не к ней мужикиходили, а к Анысе Севастьяновой из девятнадцатой! И ходют, и ходют, и, почитай,каждую неделю все разные! Ты, Петровна, вечно все путаешь, потому что не видишьничетошеньки! Очки тебе нужно носить, а ты все молодишься! — онанеодобрительно покосилась на спортивную шапочку. — А эта была девкасамостоятельная. Так что не в мужиках тут дело, если бы от мужиков такоепроисходило, так у нас бы уже полдома перерезали! А тут все дело в ентом.., вбизьнесе, бабка с явным удовольствием выговорила модное слово, — бизьнесомона занималась, а от него, известное дело, добра не жди! Это еще она хорошоотделалась…

— Это как же это — хорошо? — воскликнулапервая. — Это если насмерть зарезали, ты считаешь, хорошо, так что ж тогдаплохо?

— А что ты думаешь? — не сдаваласьзубастая, — вон у племянницы моей в доме этого… бизьнесмена взорвали, такмало того, что самого насмерть, так еще и парадную всю разворотило, так чтоплемянница в тот день и на работу не попала, вот! А ты говоришь…

Тут разговорчивая бабка заметила подошедшую Надежду и,прервав свою пламенную речь, осведомилась:

— А тебе, девушка, что надо?

Надежда Николаевна, польщенная тем, что ее неожиданноназвали девушкой, потупилась и вежливо поинтересовалась:

— Я, конечно, прошу прощения, что отвлекаю вас отразговора, а только вы, наверное, знаете, отчего это там столько милициисобралось?

Золотые зубы старухи лязгнули, как створки капкана, онаподозрительно оглядела Надежду и спросила:

— А ты, девушка, собственно, почему интересуешься?Какая у тебя такая важная причина?

— Чего ты сразу так, Васильевна, на человеканапустилась? — перебила ее бабка в спортивной шапочке. — Человек,может, по-хорошему интересуется, потому как любопытно.., не каждый же деньубийство случается…

— По телевизору, — немедленно возразила упорнаяВасильевна, — не то что каждый день, а, считай, каждую минуту!

— Так то по телевизору! — спортивная старухапонизила голос. — А тут живого человека зарезали! Личную нашу соседку!

— Зарезали? — ахнула Надежда Николаевна. Соседку?Вот из того подъезда? А не с первого ли этажа?

— С первого, с первого! — заговорщическимполушепотом подтвердила старуха. — Катьку из шестой квартиры! И непременночерез мужиков она погибла, потому как вечно к ней мужики ходили! Вот какая-нибудьжена-то и не стерпела…

— Опять ты все перепутала, Петровна, не к ней жеходили-то! — подхватила Васильевна, хищно сверкнув зубами и уставившись наНадежду. — А вот ты скажи, девушка, какой у тебя здесь собственныйинтерес? Что это ты тут разглядываешь да рассматриваешь?

— Я тут по работе, — быстро ответила НадеждаНиколаевна, на всякий случай понемногу отступая.

— А где это ты, девушка, работаешь, — не отставалабабка, — что в рабочее время по чужим дворам разгуливаешь?

— В пенсионном фонде, — мгновенно нашласьНадежда, — проверяю благосостояние жильцов на предмет пересмотра пенсии.

— Он! — Васильевна всплеснула руками. — Дачто ж ты, девушка, сразу не сказала? Ты с нами посиди, поговори насчетнашего.., благосостояния, — и она подвинулась, расчищая для Надежды местона скамейке.

— Некогда мне, — строго ответила НадеждаНиколаевна, разворачиваясь. — Мне сегодня еще четырнадцать адресовобследовать надо!

— Вот ведь ты, Васильевна, — услышала она заспиной огорченный голос. — Вечно со своим характером! Никак не можешьудержаться! Такого, можно сказать, важного человека обидела!

Продолжения дискуссии Надежда не расслышала. Она удаляласьот места событий со всей возможной скоростью, но при этом так, чтобы ее отступлениесо стороны не было похоже на бегство.

Надежду обуревали разнообразные мысли.