– Спасибо, сэнсей! – молитвенно сложил ладониАлексей и отвесил Будкевичу низкий поклон.

– Иди, иди! – досадливо отмахнулся Алик. – Ая пока буду тебе смену готовить. Гляди, как бы не пришлось потом роль лакея уменя выпрашивать. Но я еще подумаю!

Актеры потянулись к выходу, а к Будкевичу со своей очереднойжалобой пристала Мария Кирилловна. Пока Алик от нее отбивался, Таня подошла кВеленко, который с потерянным видом остался сидеть на месте.

– Отнесись к этому, как к приключению, –посоветовала она. – Ничего ужасного не случится. Походишь молча минутпятнадцать по фойе – и все. Думаю, что второго выхода не будет, Алик и сампоймет, что это лишнее. Ты, главное, не бойся!

– Я постараюсь, – сдавленным голосом ответилВеленко. Было ясно, что он уже боится.

– Вот и посмотришь, что такое актерский хлеб, –Таня похлопала его по плечу. – А Белинда подберет тебе костюмчик по росту.

При мысли о том, что у него будет легальный повод пообщатьсяс дамой сердца, Веленко приободрился.

– Хорошо еще, что он не додумался включить твою роль вспектакль. Там все гораздо сложнее и ответственнее. Не только на сценувыходишь, но еще текст запоминать надо.

– Какой текст?

– Нешуточный, – очень серьезно ответилаТаня. – «Чего изволите?»

* * *

Вскоре выяснилось, что мысль об экскурсии вдохновила невсех. Первым вниз спустился Таранов. Зачинщик мероприятия принялся расхаживатьпо вестибюлю гостиницы, с интересом поглядывая по сторонам и одаривая улыбкамидевушку-администратора. К тому времени, когда Таня тоже спустилась вниз, щеки уадминистратора уже раскраснелись, а глаза задорно блестели.

Белинда, следовавшая за Таней, сосредоточенно глядела подноги и крепко держалась рукой за перила. Она надела босоножки без пятки на высоченныхкаблуках и теперь старалась не соскользнуть с этих самых каблуков и нескатиться к подножью лестницы. Каблуки оглушительно цокали, но Белинде было наэто наплевать. Она никому не могла позволить взирать на себя свысока – ни впрямом, ни в переносном смысле.

Появившийся вслед за ними Рысаков немедленно завопил сверхней площадки:

– Белинда, тебя что, подковали, что ли? Грохот такой,как будто в город вошла конница Буденного!

Белинда только фыркнула в ответ, не выказав никакого желаниявступать в перепалку.

Сам Рысаков вырядился в белые штаны и нацепил на носсолнечные очки размером с маску для подводного плавания.

– Чтобы поклонники не узнавали, – объяснилон. – А то не дадут полюбоваться достопримечательностями – окружат истанут меня руками хватать. Чувствуешь себя, прямо как енот в зоопарке! Незнаю, почему народу так хочется трогать руками артистов!

– Не всех, Тиша, – успокоил его Таранов. – Атолько тех, которые играют карликов-вампиров.

Вскоре к собравшимся присоединилась Анжела Прохорова, и их маленькаятуристическая группа вывалилась на улицу.

– Что ж, полагаю, можно трогаться в путь. Больше,похоже, никто не появится, – сказал Таранов и ловко взял Анжелу подлокоток. В ярком сарафане «в облипочку» она выглядела богиней, созданнойисключительно для того, чтобы лишать мужчин остатков разума.

– Сногсшибательный прикид, – не удержался откомплимента Таранов. Таня, которая для удобства надела бриджи и простуюфутболку, досадливо поморщилась.

Бдительная Белинда тут же дернула ее за руку и прошипела:

– Не сходи с ума. Если мужчина хвалит платье, это ещене значит, что ему нравится втиснутая в него девица. Анжела – не его тип.

Гостиница стояла на тихой улице, полого спускавшейся кневидимой отсюда реке. Улица была зеленой, забрызганной солнцем, по ней тянуласьбесконечная трамвайная колея. Между рельсами сидела жирная рыжая кошка и наглоумывалась у всех на глазах. Прохожие встречались редко, и все с любопытством ибез смущения разглядывали компанию приезжих.

Тихон вырвался вперед, словно вожак стаи. Преодолев первуюсотню метров, он радостно воскликнул:

– Эх, как же я люблю бродить по милым провинциальнымулочкам! Сколько интересного и любопытного можно здесь встретить!

– Чего это ты так разливаешься? – ехидно спросилаБелинда. – Журналисты вроде бы еще не набежали.

– Да я от чистого сердца! – обиделсяРысаков. – Ты только подумай, здесь нет автомобильных пробок, и днем вмагазине что угодно можно купить без толчеи.

– А что здесь продают? – заинтересовалась Анжела.

– Сейчас узнаем, – ответил Таранов. – Вонвпереди какой-то магазин маячит.

В поле их зрения действительно появилась витрина. В ней,странно растопырив руки, стоял лилового цвета манекен в свадебном платье сфатой на макушке.

– Магазин для новобрачных, – разочарованнопротянула Белинда.

– Не повезло, – поежился Тихон. Все три бывшиежены разом встали пред его мысленным взором.

– Интересно, – подала голос Анжела, – почемув витрине нет жениха?

– Потому что ужас не имеет лица, – тут жеоткликнулся многоопытный Рысаков.

Предупредительно позванивая, их обогнал трамвай ипритормозил чуть впереди, у остановки.

– Слушайте! – неожиданно загорелся Таранов. –Давайте устроим трамвайную экскурсию по городу. «Вагончик тронется, перроностанется»!

Продолжая напевать, он подсадил Анжелу на подножку, оставивТаню и Белинду на попечение Рысакова. Тот оказался никудышным джентльменом ивлез в вагон первым. Таня понимала, что Лешка нарочно флиртует со всеми подряд,чтобы позлить ее, однако на душе все равно было как-то муторно. «Эх, нужно былоплатье надеть», – подумала она, пробираясь поближе к окну.

– Трамвай идет до Рабочей улицы, – сообщилаженщина-кондуктор, получая с них деньги за проезд. – Вам куда надо?

– Нам как раз туда и надо, – за всех ответилТаранов.

– Главное, нам бы успеть вернуться на репетицию. А тосейчас заедем, – тихонько сказала Таня.

Но трамвай шел быстро, да и расстояния здесь были – смосковскими не сравнить. Так что уже через двадцать минут они услышали:

– Конечная, вагон дальше не идет.

Выйдя из трамвая, они оказались перед панельнымипятиэтажными домами. Здесь город терял свою милую провинциальность, которуюпридавали ему маленькие особнячки и одноэтажные домики с палисадниками. Теперьэто был просто населенный пункт, лишенный своеобразия и абсолютно неинтересныйдля туристов.

Размышляя, куда бы им теперь податься, путешественникиобогнули первый дом и очутились в прямоугольном дворе, густо засаженном липами.Липы буйно цвели, одурманивая птиц, которые чирикали и посвистывалисрывающимися голосами. На лавочке возле пустой детской песочницы сидели местныебабушки. Они оживленно о чем-то спорили, не обращая внимания на пришельцев. Уодной, особо воинственной, даже платок сбился на сторону.