— Я так понимаю, что многому приходится учиться.

— Это точно. Второй раз за одни сутки я чуть не убилаДамиана.

— Как? — вытаращился Джейсон.

— Она пытается поступать, как обычно, — объяснилНатэниел, пододвигая к Джейсону закрытую коробку. — Не есть, аперехватывать на ходу, спать урывками, ни в чем о себе не заботиться, кроме какмышцы упражнять.

— Не могу же я сказать копам: «Извините, мне нужноподремать»?

— Нет, но я же тебе говорил, что надо есть больше.Говорил, что ты действуешь скорее как ликантроп, а не как вампир. Тебедостаточно было подъехать к любой автомобильной закусочной. Их полнокруглосуточных.

Мне не понравился его тон.

— Я об этом не думала. Мне только спать хотелось. Яустала так, что меня аж тошнило.

— А может быть, тошнило, поскольку энергия кончалась, —возразил Натэниел, явно рассерженный, — но ты же об этом не подумала?

— Нет, не подумала. Доволен?

— Нет, — ответил он. — А знаешь, почему?Когда Дамиан умрёт, кого ты будешь высасывать следующим?

Он злился так, что у него глаза потемнели, стали почтифиолетовые.

Я начала злиться в ответ, потому что кошмар меня напугал, ито, что я снова чуть не убила Дамиана, напугало тоже. Дура я была, что неподумала поесть, хотя Натэниел уже объяснял мне это. Я просто слишком устала. Аесли подумать, то устала больше, чем должна была, разве не так? Хотела ярассердиться на Натэниела, потому что виновата была я. А я не люблю, когда явиновата. Не люблю ошибаться, особенно так крупно.

— Ты прав, прав. Прошу прощения. Я действительновиновата.

— Ты не станешь спорить? — поразился Джейсон.

— А зачем вести проигранный спор? Я была беспечна. Делоне только в триумвирате, или в новом триумвирате, тут ещё и ardeur. Я его вродекак покорила.

— Что значит «вроде»? — спросил Джейсон,присаживаясь на край кровати.

Он был гол. Все это время он был гол. Я просто не замечалараньше, но заметила теперь, и очень прямо посмотрела Джейсону в глаза.

— Значит, что ardeur теперь не будет просыпаться пособственной воле.

— Но это же хорошо?

Джейсон явно был озадачен выражением моего лица.

— Хорошую новость я уже сказала. А плохая в том, чтоardeur не просыпается, но питать его надо. Он не будет мне напоминать — порауже покормиться. Вот так и случилось с Дамианом в прошлый раз. Я не кормилаardeur больше двенадцати часов, намного больше, и он не возник.

— Не возник, ты его и не кормила, — сказал тихоНатэниел.

— Вот именно.

— И стала высасывать энергию из Дамиана.

Я кивнула:

— Тогда он вроде как позвал у меня в голове.

— И тогда ты стала кормить ardeur, — сказалДжейсон.

Я кивнула.

— До приезда в клуб.

Это уже был Натэниел.

— Да.

Я обернулась к нему, и то, что увидела в его глазах, меня иогорчило, и разозлило. Он смотрел обиженно, и это не была моя вина. Но назватьне моей виной то, что я имела секс с кем-то другим, у меня язык не поворачивался,так что я и не сказала. Если ему надоело, что я трахаюсь с кем попало, но не сним, то он имеет на это все права.

— Я это сделала по минимуму, только чтобывосстановиться.

— С кем? — спросил он, глядя осторожно ивнимательно.

— С Реквиемом.

— Если ты уже поедала энергию Дамиана, значит, тебенадо было раньше покормить ardeur? — спросил Джейсон.

Наверное, он действительно хотел знать, но ещё и пыталсяпредотвратить ссору. Я не была уверена, что мы сейчас затеем ссору сНатэниелом, но и уверенности в обратном у меня не было.

Подумав над вопросом, я ответила:

— Да, наверное.

— Ardeur даёт тебе энергию?

— Ага.

— И теперь ты — источник энергии в новом триумвирате.Твоя энергия питает Дамиана и — в меньшей степени — Натэниела.

— Почему это меня в меньшей степени? — спросилНатэниел.

— Ты живой. Твоё сердце бьётся само, а у Дамиана — нет.

— А, понятно, — кивнул Натэниел.

— К чему ты ведёшь, Джейсон? Ты же точно к чему-товедёшь.

— Я? — Он состроил наивные глазки.

Я покачала головой:

— За этими детскими зенками прячется острый ум. Тытолько его не показываешь, так что — да, что-то на этом уме у тебя есть. Такчто?

— Аните сейчас нужно есть чаще, я правильно понял?

Мы оба кивнули.

— А что если ей и другие вещи питать надо чаще?

Мы оба, кажется, набрали воздуху спросить, что он имеет ввиду, и оба сообразили одновременно.

— А, блин! — сказала я.

— Бог ты мой! — ахнул Натэниел.

— До сегодняшнего дня это было часов двенадцать, дочетырнадцати можно было растянуть. Так насколько чаще это может бытьтеперь? — спросила я.

Джейсон развёл руками:

— Я-то откуда знаю? Я только указал на такуювозможность.

— Звучит разумно, — согласился Натэниел. — Тынапиталась от Реквиема — и сколько прошло, пока мы с тобой питали ardeur?

Я подумала, попыталась посчитать в уме, что было труднееобычного, потому что к расчётам примешивалась лёгкая паника.

— Два часа, если не меньше. — Я замоталаголовой. — Нет, ни за что. Не могу я питать ardeur каждые два часа.

— Нет, но ты можешь держать в джипе какие-нибудьзакуски и каждые два часа есть, — заметил Натэниел. — Я уже говорил:когда утоляешь один вид голода, остальные уменьшаются.

Паника несколько ослабла, хотя и не очень.

— Ты уверен, что орешки в машине мне помогут?

Он пожал плечами:

— Не знаю точно, но мне так кажется.

Вдруг он показался очень молодым и неуверенным.

Я обняла его, он обнял меня в ответ.

— Бог ты мой, Натэниел, мы и так днём едва успевали егопитать. Что же мне делать?

Паника уже слегка слышалась в моем голосе.

Он сжал меня крепче:

— Что-нибудь придумаем. Прости, я психанул из-заРеквиема. Понимаешь, просто…

— Просто все меня имеют, а ты нет, — закончила я.

Он кивнул. Потом отодвинулся, чтобы улыбнуться мне своейчудесной улыбкой. Взял меня за руку и положил к себе на шею — я нащупала засос,оставленный мною.